взглянуть поближе, - с этими словами он выхватил у Трефалонуса один их пергаментов и сунул под нос отшатнувшемуся Лютеру. – Человеческая кожа, ненаглядный ты мой! И прекрасной выделки!
Он вернул пергамент вампиру.
Ньялсага вмешался в разговор.
- Никто из нас никогда не будет в твоей Своре, не надейся!
В глазах Гинзоги появилась усмешка.
- Поосторожней, заклинатель! Стоит мне сообщить Ордену, где находятся те, кого они разыскивают долгие годы и чародеи, те-кто-в-сумерках будут здесь так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь! С ними шутки плохи, тебе ли не знать? Пока они не догадываются о существовании этого мира, у меня много тайн, которыми я ни с кем не делюсь, но… все может измениться!
- Им сюда не попасть.
Гинзога коснулась фарфорового медальона, висевшего у нее на шее.
- А если я помогу?
Ньялсга закусил губу.
Вампир-стряпчий на мгновение поднял голову от пергаментов. Дядюшка Фю смотрел на людей, приятно улыбаясь. Мунго-лис ухмылялся и почесывал в голове, а Харгал возвышался поодаль неподвижным призрачным памятником, даже его конь стоял не шелохнувшись.
- Вместе с чародеями Ордена сюда наведается и кое-кто еще, - продолжала Гинзога. - Вампиры, дракониды, виверры, призраки… это станет началом конца вашего мира. А сколько новобранцев для Своры я здесь отыщу!
Трефалониус с готовностью взмахнул пачкой пергаментов.
- Придется нам потрудиться: город, вижу, немаленький!
- Конечно, придется, - подхватил дядюшка Фю. - Ну, да ведь мы, бесценный мой друг, работы не боимся?
- Святые ежики! – с возмущением воскликнул Бахрам. – Попридержите коней, а то что-то резко вы начинаете! Потрудиться, ишь…
- Только попробуй всучить контракты ничего не подозревающим людям! – предупредил Кемен вампира. - Они ведь даже не поймут, во что ввязываются!
Дядюшка Фю добродушно улыбнулся.
- Поймут, яхонтовый мой, еще как поймут! Не сразу, конечно, а по прошествии некоторого времени! Огорчатся, расстроятся, ну, да к тому времени уж поздно будет! А потом все обиды забудутся,– он развел руками. – И как славно получится-то!
- Со мной вампир, некромант и оборотень, - сказала Гинзога. - Мы дадим новобранцам возможность самим выбрать, кем они хотят стать.
- Все по справедливости, сахарные мои, все по справедливости. Желает человек вампиром стать, так разве ж Трефалониус ему в такой малости откажет?! Желает – оборотнем, пожалуйста! Мунго-лис всегда тут! Ну, а ежели по некромантской части, - в голосе дядюшки Фю появилась рассудительность. – Это уж ко мне, милости прошу!
Гинзога усмехнулась:
- Но, может быть, я сохраню в тайне существование этого мира. Это будет зависеть от вас.
Дядюшка Фю покачал головой.
- Соглашайтесь, медовые мои, соглашайтесь! Иль вы думаете, что после этакой-то приятной встречи мы с вами вдруг расстанемся? Да ни за что!
Трефалониус, похлопывая по ладони свернутыми в трубку пергаментными листами, согласно кивнул.
- Мы станем Сворой? – пробормотал Ява. - Вот, значит, как все закончится?
Гинзога перевела взгляд на него.
- Нет, - медленно проговорила она. – С этого все начнется!
Мгновение Ява смотрел ей в глаза, потом взгляд его опустился ниже.
- Классное декольте, - тоном знатока заметил он. – И содержимое ничего так. Настоящее?
- Заткнись, - тихо бросил ему Ньялсага, но Яву уже понесло.
- Напомни-ка, как тебя зовут? У меня неважная память на женские имена.
- Как же это ты, сахарный мой, запамятовал? - поспешил на помощь дядюшка Фю. - Ну, да ничего, скоро запомнишь. Гинзога, хозяйка Своры проклятых, и в нашем мире известна всем своими выдающимися…
- Выдающимися, это точно, - согласился Ява, продолжая изучать декольте. – Значит, ты, Гинзога, раздаешь приглашения в страну чудес? Я воздержусь, пожалуй: что-то ты мало похожа на добрую фею.
Глаза Гинзоги вспыхнули.
- Не дерзи, бессмертный, - проговорила она очень тихо, голос ее звучал сухо и монотонно, как шорох змеиного брюха по песку. – Мне не по силам тягаться с волшебным ветром, я могу попытаться снова сделать тебя смертным…
- Что, правда?
- Ненадолго, - зловещим тихим голосом продолжала Гинзога. – Всего на пару минут.
Она коснулась пальцем его лба, и Ява покачнулся, будто молния прошла через все его тело и ударила прямо в сердце.
- Этого времени хватит, чтобы убить тебя и присоединить к Своре – уже мертвого.
- А что, я помогу, - сердечным голосом заверил дядюшка Фю, - Сколько я мертвых за свою жизнь поднял – не поддается исчислению! Так что, можно и убить. Вот только с магом неувязочка, - озабоченно прибавил он, кивнув на Ньялсагу. - Такая досаднейшая неувязочка, медовые мои: стоит чародею умереть, как вся его магия – фьюить! И улетела! И становится он обычным ожившим мертвецом, а это, любезные мои, совсем не то, что нам надо. Да и заклинания свои он позабудет, а это уж никуда не годится!
- Погоди, ты же только что говорила, что тебе нужны бессмертные, – заволновалась Алина. – Зачем же убивать?
- В моих руках заклинатель, который способен вызвать Соранг, а значит, бессмертных будет столько, сколько потребуется. Одним я вполне могу пожертвовать, - по-прежнему, не отрывая глаз от Явы, прошипела Гинзога. - Это будет урок вам всем… и смертным, и бессмертным. Я стану возить его с собой: в назидание другим и себе на потеху.
- Стоп, - произнес Ньялсага. – Давай-ка без угроз. Будем считать, что предварительное согласие ты получила. Мы, практически уже в твоей Своре. Но, - он вложил в голос как можно больше убедительности. - Дай нам хоть немного времени!
- Небольшая отсрочка, - поддержал его Кемен.
- Зачем же вам отсрочка, сахарные мои? – всплеснул руками дядюшка Фю. – Время только терять!
- Чтобы закончить земные дела, - глубокомысленно проговорил Бахрам, глядя на некроманта сверху вниз. - Вот для чего.
Он заметил выражение лица Алины и поспешно добавил:
- А чего? Я тоже читаю книжки! Иногда….
Гинзога отвернулась от Явы, и Ньялсага перевел дух.
- У нас с Хэрвеллом как-то возник небольшой спор. Он тоже как-то попросил отсрочку… но это его не спасло. Не спасет и вас.
Она молчала несколько долгих секунд, потом кивком подозвала вампира.
- Трефалониус! Сколько времени мы обычно даем на раздумья тем, кого не сразу обращаем?
Вампир-стряпчий выступил вперед. Пергаменты из человеческой кожи исчезли, вместо них в руках Трефалониуса оказался свиток, густо испещренный какими-то знаками.
- Согласно договору, заключенному… - внушительно произнес стряпчий первые слова, а потом забормотал такой скороговоркой, что разобрать о чем он говорил, было решительно невозможно. – С учетом сложившихся обстоятельств…. опущу обычные формальности, дабы обсудить наиболее важный вопрос… сроку дается - неделя, но, учитывая позднейшую поправку, имеем полное законное право на сокращение срока, - он поднял глаза от свитка и приятно улыбнулся. – Итого, срок – три дня, начиная с нынешней
