присоединил к остальным амулетам.
- А если Гинзога скроется? – спросила Алина. - Узнает, что у нас кинжал, которым можно ее уничтожить и исчезнет? Улизнет в свой мир?
Ньялсага покачал головой.
- Нет. Проклятье висит над мертвой ведьмой и в любой момент может обратить ее в прах. Мы - ее единственный шанс. Конечно, она может удрать и сообщить чародеям, где мы находимся, но… это не та услуга, за которую можно требовать высокое вознаграждение. А вот если она передаст нас им прямо в руки – это совсем другое дело!
Бахрам запихал в рот остатки хлеба.
- Святые ежики, верно, – пробубнил он, наблюдая, как Ньялсага проводит рукой над разложенными на столе амулетами. – Я вот думаю, что она, Гинзога, то есть, прятаться не будет, а сразу нападет!
- Женщины редко вступают в открытую борьбу, - заметил Ява
Алина покосилась в его сторону.
- Тебе видней.
Ява скромно улыбнулся.
- Забирайте, - сказал Ньялсага через минуту и откинулся на спинку стула. – Хватит часов на пять.
- На пять? – переспросил Бахрам.
- Не больше. Сегодня потребуется много сил, а магические резервы – они, знаешь, не безграничны… надо экономить.
Ява опустил галеон в карман плаща.
- А твой амулет?
Ньялсага отрицательно мотнул головой.
- Не понадобится. Если Трефалониус учует заклятье, то непременно насторожится.
Бахрам шумно вздохнул.
- Ежик всемогущий, ты будешь без защиты! Но ты уж не забывай – мы неподалеку. Придем на помощь, если что!
Ньялсага усмехнулся.
- Что смешного? – рассердилась Алина. – Через час на тебя набросится обезумевший вампир, а ты сидишь и по-дурацки ухмыляешься!
- А что мне делать? Скорбеть о жизни? Думать о смерти?
- Святые ежики, что о ней думать? – уничтожив хлеб, Бахрам отыскал среди вороха бумаг на столе кусок окаменевшей от времени пиццы и принялся его грызть. – Лично я никогда ни о чем не думаю!
- Смерть – неприятная штука, - сокрушенно вздохнул Ява. – Вот умру я – и не смогу покупать хорошую обувь, - он уселся, снова положил ноги на столик и полюбовался ботинками. – Да и с девушками не заладится…
- Убери ноги со стола! – приказала Алина.
Ньялсага проверил, на месте ли синий ежедневник и сказал:
- Смерть - это отсутствие звуков. Абсолютная тишина – вот что такое смерть.
- Хватит, - сердито остановила Алина. – Завели шарманку! Давайте еще заплачем все вместе!
Ява вытащил из коробки бумажную салфетку и протер и без того чистые ботинки.
- Да мы-то что? А вот ты, Алина, зря осталась, - он скомкал салфетку и отправил в корзину. – Была у тебя возможность всего этого избежать, а ты отказалась.
- Я? C чего ты взял?!
Ява откинулся на спинку дивана.
- Догадаться нетрудно. Разве твой дружок-оборотень не предлагал тебе свалить отсюда?
- Что? Конечно, нет! – с негодованием воскликнула она и подозрительно посмотрела на Бахрама, затем - на Ньялсагу. Бахрам вытаращил глаза, изо всех сил показывая, что и он удивлен не меньше Алины, а заклинатель принялся сосредоточенно рыться в куче хлама на столе.
- Тут у меня бумажки важные валялись… и куда они делись?
Алина покосилась на Яву.
- Как ты узнал? – ледяным тоном спросила она.
- Мне известны все твои тайны, - зловеще объявил тот. – И теперь я собираюсь заняться шантажом: угрожая разоблачением, буду вымогать у тебя кулинарные книги!
- Книги ты не получишь. Вымогай деньги, как все порядочные шантажисты. И в последний раз говорю: убери ноги со стола! У нас тут солидный офис, а не бордель в Морском квартале!
Услышав про Морской квартал, Бахрам мечтательно вздохнул.
- Отличное место было! И недорого. Вот, помню, мы как-то раз всем Легионом…
Ньялсага поднялся. До условленного часа еще оставалось время и тянулось это время невыносимо долго.
- Алина, надо было тебе согласиться, – серьезно сказал он. – Даже если чародеи и пронюхали бы о тебе, с Дэхарном они связываться побоялись бы.
Алина вспыхнула.
- Да уж, конечно, надо было! Надо было бросить вас и удрать! Жила бы теперь спокойной жизнью, домик бы свой имела, садик с яблонями, а про вас я и думать забыла бы!
- Яблони-то тут при чем? – озадаченно спросил Бахрам.
Алина раздраженно швырнула в сумку телефон и ключи.
- Давайте собираться. Гинзога уже заждалась, наверное.
Ява поставил чашку.
- Рановато еще… - он вдруг прислушался. - Вы слышали? Кажется, кто-то стучит в стекло. Это же не…
Все, как по команде, повернулись к окну.
На карнизе сидел Дэберхем и легонько постукивал клювом в стекло. Вид у ворона был сконфуженный.
- Дэберхем?!
- Ах ты, тролль сожри твои потроха! Да он над нами издевается! – свирепо рявкнул Бахрам, кидаясь к окну. – Только скажи, что ты опять с новостью о гостях прилетел, я тебе шею сверну! Никаких гостей сегодня, ясно? Никаких!
Ньялсага подошел к окну, щелкнул шпингалетом.
- Говори, зачем явился?
Через минуту ворон улетел, быстро превратившись в черную точку на сером небе, а Ньялсага сел за стол и, обхватив голову руками, уставился на карту, лежавшую перед ним.
- Только этого не хватало, - бормотала Алина, меряя комнату шагами. – Бахрам, что ты потерял в сейфе?
- Может, пожрать чего найду…
- Там кроме договоров на аренду ничего съедобного нет!
Расстроенный Бахрам грохнул стальной дверцей.
- Ежик всемогущий, я с голоду подыхаю!
Он тряхнул головой и вернулся к столу, за которым сидел Ньялсага.
- Ну, как? Когда обнаружишь?
- Скоро, скоро, - отозвался он, не поднимая глаз от карты. - Через минуту будем знать, на какой улице находятся.
Бахрам нетерпеливо вздохнул.
- Пожрать бы по дороге купить...
Но мысли о еде тут же вылетели у него из головы, потому что Ньялсага вдруг чертыхнулся:
- Что за… это же рядом с «Химерой»!
- А кто это? – быстро спросил Ява. – Цолери не сказал?
Ньясага по-прежнему не отрывал взгляда от карты.
- В том-то и дело… - бормотал он. – В том-то и дело…
… Через минуту агентство опустело.
