каганат держал в своих руках устья всех русских рек, выходы в моря всех магистральных путей и вероломно грабил русские торговые караваны; Византия стремилась оттеснить Русь от черноморских берегов, хотя самое море восточные географы уже называли 'Русским морем'.
Походы Святослава 965—968 гг. представляли собою как бы единый сабельный удар, прочертивший на карте Европы широкий полукруг от Среднего Поволжья до Каспия и далее по Северному Кавказу и Причерноморью до балканских земель Византии.
Побеждена была Волжская Болгария, полностью разгромлена Хазария, ослаблена и напугана Византия, бросившая все свои силы на борьбу с могучим и стремительным полководцем.
Замки, запиравшие торговые пути русов, были сбиты. Русь получила возможность вести широкую торговлю с Востоком. В разных концах побережья 'Русского моря' возникли русские военно-торговые форпосты: Тмутаракань — на востоке у Керченского пролива и Переяславец — на западе близ устья Дуная.
Святослав стремился приблизить свою столицу к жизненно важным центрам Х в. и придвинул ее вплотную к границе одного из крупнейших и развитых государств тогдашнего мира — Византии.
Во всех этих действиях видна рука полководца и государственного деятеля, заинтересованного в возвышении Руси и упрочении ее международного положения.
Походы Святослава были мудро задуманы и блестяще осуществлены.
На всех современников этот юный победитель производил сильное впечатление.
Враги-византийцы восхищались его мужеством и бесстрашием, приводили его речи, обращенные к русским воинам. Византийский император, пытавшийся при личной встрече поразить киевского князя необычайным великолепием цесарского убранства, оказался сам пораженным простотой и скромностью внешнего облика князя-богатыря.
Русская летопись, черпая свои сведения из устной дружинной поэзии, так описывает Святослава:
Когда князь Святослав возмужал и возрос,
он собрал много воинов храбрых;
и сам он был тоже храбр.
В походах он двигался быстро, как барс,
многие земли воюя.
Он шел без телег, без тяжелых котлов,
мясо испёкши на углях.
Он спал не в шатрах, а как воины все
лишь положивши седло в головах.
(Перевод)
Будучи однажды окружен 100-тысячным греческим войском, Святослав не сдался и воодушевил своих воинов горячей речью: '...Не посрамим земли Русской, но ляжем костьми здесь! Мертвые срама не имут. ...Станем крепко. Аз же перед вами пойду. Аще моя глава ляжет, то промыслите о себе'.
В неравном бою с Византией Святослав сохранил свое войско и ушел на Русь, заключив в июле 971 г. письменный договор с императором Иоанном Цимисхием о ненападении. Балканские завоевания были утрачены, но победы на Волге, на Дону и в Приазовье были закреплены.
Однако Византия оказалась менее грозным врагом, чем печенеги,— на обратном пути в Киев, в 972 г., войско Святослава было разбито печенегами в днепровских порогах. Только варяг Свенельд, бросивший Святослава еще в начале пути, достиг Киева. Святослав был убит, и из его черепа печенежский хан Куря сделал себе чашу, оковав ее золотом.
При работах на Днепрострое в 1933 г. в порогах было найдено на дне Днепра несколько стальных мечей с серебряным узором рукоятей; они, возможно, принадлежали воинам Святослава.
Борьба с печенегами стала в Х в. насущной потребностью Руси. Вся плодородная лесостепь, густо покрытая русскими деревнями и городами, была открыта для внезапных набегов кочевников, раскинувшихся по Русской равнине на 'месяц конного пути' от Дуная до Жигулей.
Каждый набег приводил к сожжению сел, уничтожению полей, угону населения в рабство. Поэтому оборона от печенегов была не только государственным, но и
общенародным делом, понятным и близким всем слоям общества. И, естественно, что князь, сумевший возглавить эту оборону, должен был быть народным героем, действия которого воспевались народным эпосом — былинами.
Таким князем оказался побочный сын Святослава — Владимир.
В живописном городе Любече, охранявшем подступы к Киевской земле с севера, жил в середине Х .в. некий Малко Любечанин. Его дочь Малуша была ключницeй княгини Ольги, а сын Добрыня, очевидно, служил князю. В былинах о Добрыне сохранилась память о том, что он был при княжеском дворе 'конюхом да приворотничком', но потом стал уже не слугой, а придворным — 'он стольничал-чашничал девять лет'.
Малуша Любечанка стала одной из наложниц Святослава, и у нее родился Владимир, которого долго потом корили его происхождением, называя 'робичичем', 'холопищем'. Если бы не особая удача, то сын ключницы мог бы затеряться в толпе 'отроков' и слуг на княжеском дворе. Но его дядя Добрыня однажды воспользовался тем, что законные сыновья князя Ярополк и Олег отказались ехать в далекую северную факторию Руси — Новгород, и предложил послать туда своего племянника.
Так юный робичич Владимир стал князем-наместником в маленьком городке на озере Ильмень.
Когда между его братьями (после трагической гибели Святослава) вспыхнула усобица, разжигаемая варягом Свенельдом, и Олег Древлянский был убит, Добрыня и Владимир двинулись походом из Новгорода в Киев, покорив по дороге Полоцк, важный торговый пункт на Западной Двине. Здесь Владимир силою взял себе в жены Рогнеду, дочь полоцкого князя. В русских былинах отразилась и борьба Олега со Свенельдом, и женитьба Владимира при посредничестве Добрыни.
Ярополк был убит во дворце двумя варягами из войска Владимира, и сын рабыни стал великим князем киевским, а Добрыня — воеводой, вершившим дела Руси.
Первым государственным делом Владимира было изгнание из Киева варягов-наемников; затем он установил новый языческий культ шести богов во главе с богом грозы и войны — Перуном.
Ряд удачных походов на Польшу, на Вятичей, Литву, Радимичей, Болгар и Хорватов (в Закарпатье) значительно расширил и упрочил Русь как государство всех восточных славян. Но по-прежнему оставалась нерешенной главная задача внешней политики Руси — оборона от 40 печенежских племен, наступавших на русские земли по всему лесостепному пограничью.
'И сказал Владимир: 'Плохо то, что у нас мало крепостей вокруг Киева'.
И стали строить крепости по рекам Десне, Остру, Трубежу и по Суле и по Стугне. В землях Словен, Кривичей, Чуди и Вятичей были набраны дружинники ('лучшие мужи') и отправлены в эти новые города. Владимир поступил так потому, что была постоянная война с печенегами. Он воевал с ними и побеждал их'.
Эти слова летописи содержат исключительно интересные сведения об организации общегосударственной обороны. Владимир сумел сделать борьбу с печенегами делом всей Руси, почти всех входивших в ее состав народов. Ведь гарнизоны для южных крепостей набирались в далеком Новгороде, в Эстонии (Чудь), в Смоленске и в бассейне Москвы-реки, в таких местах, куда не мог доскакать ни один печенег.
Заслуга Владимира в том и состояла, что он весь лесной Север заставил служить интересам обороны
