— в 6, в танках — в 5, в минометах и автоматах — в 3 раза.
Я уже не говорю о таком факторе, как наше моральное превосходство. Гитлеровцы были подавлены бесконечными поражениями, хотя и сражались с отчаянием обреченных. Наши войска были преисполнены решимости полностью разгромить врага, вышвырнуть его из Крыма.
Замысел операции по освобождению Крыма был таков: главный удар наносит 51–я армия под командованием генерал — лейтенанта Я. Г. Крейзера, вспомогательный — 2–я гвардейская армия генерал — лейтенанта Г. Ф. Захарова. Наступление 51–й армии ведется из района Биюк — Кията в направлении Томашевки и Тархан. На сивашском направлении осуществляется демонстративный удар, чтобы обеспечить фланг армии от возможных атак противника. В прорыв вводится 19–й танковый корпус, который стремительно развивает успех и занимает Джанкой. Оттуда небольшой танковый отряд выбрасывается на Сейтлер, чтобы прикрыть основные силы от керченской группировки противника, часть этого отряда движется на Евпаторию. Главные же силы танкового корпуса продолжают продвижение на Симферополь. 2–я гвардейская армия наносит удар по противнику на Перекопском перешейке и развивает наступление в сторону Ишунь.
Перед 8–й воздушной армией ставилась задача еще до начала наступления наземных войск в целях завоевания господства в воздухе уничтожать самолеты противника на аэродромах Веселое, Курман — Кемельчи, Джанкой, Колай, систематическими ударами с воздуха подавлять артиллерию и танки противника, уничтожать его живую силу и огневые точки, препятствовать морским и железнодорожным перевозкам.
Действия авиации разделялись на два периода: подготовительный и наступательный. Особо было спланировано авиационное сопровождение 19–го танкового корпуса.
Конкретно по соединениям боевые задачи выглядели следующим образом: 1–я гвардейская штурмовая дивизия уничтожает вражеские самолеты на аэродроме Веселое;
7–й штурмовой корпус подавляет артиллерию и живую силу; 6–я гвардейская бомбардировочная дивизия наносит удар по штабу гитлеровцев в Монастырке; 3–й истребительный корпус прикрывает главную группировку войск 51–й армии и переправу через Сиваш, уничтожает самолеты противника на аэродроме Курман — Кемельчи и других; 6–я гвардейская истребительная дивизия прикрывает с воздуха боевые действия штурмовиков; 2–я гвардейская ночная бомбардировочная дивизия уничтожает вражескую авиацию на аэродромах, преимущественно в ночное время.
Всего за шесть дней операции предполагалось совершить 4077 самолето — вылетов. Действия 8–й воздушной армии по месту и времени были согласованы с 4–й воздушной армией и Скадовской авиационной группой Черноморского флота, которая поддерживала 2–ю гвардейскую армию.
Наступлению предшествовала тщательная подготовка. Воздушные разведчики систематически обследовали оборону противника, его тылы, следили за передвижениями войск. Каждый день нам точно было известно, какие изменения произошли на переднем крае, в тактической глубине, мы знали, где неприятель сосредоточивает главные силы.
Все эти сведения концентрировались и находили свое графическое воплощение в штабе армии. Штабные работники суткам не смыкали глаз, готовя командующему необходимые данные для принятия решения.
За несколько дней до наступления в Аскании — Нова собрались командиры корпусов, дивизий, начальники районов авиационного базирования, штабов соединений и другие командиры и начальники воздушной армии. Предстояло отработать вопросы взаимодействия между родами авиации и наземными войсками, согласовать усилия боевых и тыловых частей, ознакомить руководящий состав с крымским районом действий и характером целей противника, авиацией, ее тактикой, состоянием наземной обороны гитлеровцев и т. д.
На второй день занятий состоялась военная игра на тему «Действия частей воздушной армии во фронтовой наступательной операции в период прорыва обороны противника и преследования его». Затем участники сборов выехали на передовые позиции наземных войск и на месте в течение суток ознакомились с обороной противника, расположением его укрепленных узлов и огневых средств.
Возвратившись, мы собрались на командном пункте генерала Хрюкина. Начальник тыла армии доложил:
— Снаряды, бомбы и патроны полностью завезены, а с горючим плохо.
— Почему? — спросил командующий.
— Лимит. Больше не дают.
Начальник тыла развел руками: он сделал все, что мог.
Генерал Хрюкин задумался.
— Позвоню самому хозяину, — решил он. — Правда, уже два часа ночи, но ведь не для себя буду просить, для дела.
Он решительно снял трубку телефона ВЧ, вызвал Москву. Ответил Поскребышев. Хрюкин рассказал ему об обстановке, о нехватке горючего.
— Хорошо, доложу товарищу Сталину, — ответил Поскребышев.
Установилось молчание. Все ожидали сталинского решения. Наконец в трубке послышался негромкий, с кавказским акцентом голос:
— Что случилось, товарищ Хрюкин?
— Здравствуйте, товарищ Сталин… Извините, что так поздно. — Хрюкин волновался.
— Ничего, ничего, говорите.
— Скоро начинается операция, а горючего не хватает…
— Горючего? — переспросил Сталин и после минутного молчания добавил: — Хорошо. Будет у вас горючее.
Не прошло и получаса, как в армию позволил Анастас Иванович Микоян и сообщил: распоряжение о горючем передано. Следом звонит Хрулев и подтверждает: о горючем можете не беспокоиться.
Хрюкин поднялся, удовлетворенно потер руки:
— Слышали? Будет горючее!
Теперь мы не волновались за исход операции. Авиация будет работать с полным напряжением сил.
— Давайте?ка завтра с утра поедем к Крейзеру, — сказал мне Хрюкин. — Уточним кое?что.
Командующий 51–й армией, которую нам предстояло поддерживать с воздуха, принял нас на своем КП. Я знал его еще по 57–й армии, где он был заместителем командующего. И вот мы снова встретились. Он такой же деятельный, сосредоточенный и, как всегда, молчаливый. По тому, как работники штаба скрупулезно докладывали ему об обстановке, я убедился: Крейзер верен своей пунктуальности.
Выслушав Хрюкина, он спросил:
— Значит, готовы поддержать?
— Вполне, Яков Григорьевич.
— Ну что ж, держите связь со мной.
В ночь перед наступлением в штабе армии и политотделе никто не спал. Уточнялись последние разведданные о противнике, согласовывались вопросы взаимодействия, определялись цели, которые авиации предстояло подавить.
Я зашел в кабинет полковника Щербины. На столе у него лежали пакеты с обращением командования и политотдела ко всему личному составу армии.
— Все в порядке, — доложил он. — Завтра с рассветом обращение будет доставлено самолетами во все части.
— О митингах договорились?
— Все зпают.
— Работники политотдела в частях?
— Так точно. Ждут приказа.
— Где вы будете завтра?
— Собираюсь к Пруткову.
— Хорошо. А я полечу к Савицкому.
Рано утром 8 апреля обращение командования и политотдела 8–й воздушной армии было доставлено
