тотчас же безмолвно замершей фигуры ассистента, издавшего, впрочем, похожий на икоту стон, чрезвычайно ободрили мистера Томпсона и помогли ему вернуть привычный образ действительности. Его голова высунулась из плеч на дюйм выше.
— Рабочие на речь не клюнут,?—?сказал Тинки Хэллоуэй уже с большей надеждой.?—?Им он вроде ничего не обещал.
— И женщины не поддадутся,?—?заявила Матушка Чалмере.?—?Полагаю, уже установлено, что женщин не проведешь на мякине насчет разума. Женщины способны тоньше чувствовать. На женщин можно рассчитывать.
— На ученых тоже можно рассчитывать,?—?сказал доктор Притчет. Все сгрудились вместе, всем захотелось высказаться, они будто нашли предмет, о котором могли судить уверенно.?—?У ученых хватает ума не верить в разум. Он не друг ученых.
— Ничей он не друг,?—?сказал Висли Мауч, к которому вернулась какая-то видимость уверенности,?—? кроме разве что крупных бизнесменов.
— Да нет же!?—?в ужасе закричал мистер Моуэн.?—?Нет же! Не надо сваливать на нас! Я запрещаю говорить такое!
— Какое?
— Что у бизнесменов есть какие-то друзья!
— Не будем ссориться из-за этой речи,?—?сказал доктор Феррис.?—?Она слишком заумна. Не по зубам простому человеку. Эффекта не будет, народ ничего не поймет.
— Конечно,?—?с надеждой произнес Мауч,?—?именно так.
— Во-первых,?—?воодушевился доктор Феррис,?—?люди не умеют думать. Во-вторых, не хотят.
— А в-третьих,?—?подключился Фред Киннен,?—?им не нравится голодать. С этим что предлагаете делать?
Было очевидно, что он задал вопрос, который все высказывавшиеся раньше замалчивали. Никто не ответил, всем как-то сразу захотелось втянуть голову в плечи, они сгрудились плотнее, будто на них давила пустота студии. В общем молчании с неисправимым оптимизмом ухмыляющегося черепа гремел военный марш.
— Выключите к черту!?—?прокричал мистер Томпсон, махнув рукой в сторону радиоприемника.?—? Заткните ему глотку!
Его распоряжение выполнили. Но от полной тишины им стало еще хуже.
— Ну??—?спросил мистер Томпсон, недовольно поднимая глаза на Фреда Киннена.?—?Так что же мы, по-вашему, должны делать?
— А почему вы спрашиваете меня??—?отмахнулся от вопроса Киннен.?—?Не я здесь главный.
Мистер Томпсон ударил кулаком по колену.
— Да скажите же хоть что-нибудь,?—?распорядился он, но, видя, что Киннен отвернулся, добавил:?—? Ну, кто скажет??—?Желающих не оказалось.?—?Что будем делать??—?разъярился он, понимая, что тот, кто даст ответ, станет, следовательно, хозяином положения.?—?Что нам делать? Кто-нибудь может сказать?
— Я могу!
В этом женском голосе звучала та же сила, что и в голосе, который они слышали по радио. Они разом повернулись к Дэгни?—?раньше, чем она успела пройти в центр группы из окружающей темноты.
— Я могу,?—?повторила она, обращаясь к мистеру Томпсону.?—?Вам надо оставить нас.
— Оставить??—?повторил он не поняв.
— С вами покончено. Неужели вам непонятно, что ваше время истекло? Что еще вам нужно после того, что вы услышали? Убирайтесь с дороги. Дайте людям жить свободно.?—?Он смотрел на нее, не возражая и не двигаясь.?—?Вы пока еще живы, вы понимаете человеческий язык, вы просите ответить вам, вы рассчитываете на разум... вы все еще, черт возьми, полагаетесь на разум! Вы в состоянии понять. Не могли не понять. Теперь вы не можете притворяться, что у вас еще есть надежда. Вы не можете ни желать, ни получать, ни достигать, ни захватывать. Впереди только гибель?—?ваша собственная и мира. Оставьте все и уходите.
Они внимательно слушали, но будто не слышали ее слов, цепляясь за единственное качество, которым она одна среди всех них обладала,?—?способность жить. В гневном напоре ее голоса звучал торжествующий смех, она высоко подняла голову, глаза, казалось, устремились к какому-то далекому видению, и от этого сияние на ее лице выглядело не отражением света в студии, а отблеском восходящего солнца.
— Вам хочется жить, правда? Уйдите с дороги, если хотите иметь шанс. Пусть придут другие, которым открыта истина. Он знает, что делать. Вы не знаете. Он способен справиться со сложностями. Вы не способны.
— Не слушайте ее!
В этом крике прозвучала такая дикая ненависть, что все отпрянули от доктора Стадлера, видимо, из его груди вырвалось то, в чем другие не признавались, что подавляли в себе. На его лице было написано то, что они страшились увидеть на своих лицах, скрытых в полумраке студии.
— Не слушайте ее!?—?кричал он, избегая смотреть на Дэгни. Она же бросила на него короткий пристальный взгляд, в котором вначале читалось печальное изумление, а потом?—?некролог.?—?Или вы?—? или он! Вместе вам не жить!
— Спокойней, профессор,?—?сказал, отмахнувшись от него, мистер Томпсон. Он наблюдал за Дэгни, в его голове зарождалась какая-то мысль.
— Вам всем известна истина,?—?сказала она,?—?мне она тоже известна, как и любому, кто слышал Джона Галта. Чего же еще вы ждете? Доказательств? Он их вам привел. Фактов? Они повсюду. Какие груды трупов вы еще нагромоздите, прежде чем отречетесь?—?от оружия, власти, рычагов управления, от своих жалких альтруистских доктрин? Отступитесь от всего, если хотите жить. Сдайтесь, если в вашем разуме осталось какое-то понимание того, что надо дать человеку шанс сохранить жизнь на земле!
— Это измена!?—?взревел Юджин Лоусон.?—?Провокация! Она призывает к измене!
— Тише, тише!?—?сказал мистер Томпсон.?—?Не надо крайностей и эксцессов.
— Что-что??—?потерянно вопрошал Тинки Хэллоуэй.
— Однако же, разве это не переходит всякие границы??—?спросил Чик Моррисон.
— Уж не согласны ли вы с ней??—?поинтересовался Висли Мауч.
— При чем тут согласие??—?спросил мистер Томпсон удивительно миролюбивым тоном.?—?Не будем спешить.
— Никогда не надо спешить. Ведь не случится ничего плохого, если мы выслушаем все аргументы?
— Аргумент аргументу рознь,?—?сказал Висли Мауч, тыча пальцем в сторону Дэгни.
— Любые аргументы,?—?увещевал его мистер Томпсон.?—?Не будем проявлять нетерпимость.
— Но ведь речь идет об измене, гибели, предательстве, эгоизме и пропаганде интересов крупного бизнеса.
— Ну, не знаю,?—?сказал мистер Томпсон.?—?Давайте смотреть на все без предубеждения. Надо принять во внимание все точки зрения. В ее словах, возможно, что-то есть. Он знает, что делать. Надо проявить гибкость.
— Вы хотите сказать, что готовы уйти в отставку??—?поразился Мауч.
— Не спешите с выводами,?—?сердито оборвал его мистер Томпсон.?—?Вот уж чего я не терплю, так это поспешных выводов. А еще не переношу ученую братию, что сидит в башне из слоновой кости: облюбуют какую-нибудь теорийку, и плевать им на реальное положение вещей. Такие времена, как нынешнее, требуют прежде всего гибкости ума.
На лицах окружающих он видел изумление, отразилось оно и на лице Дэгни, но по другой причине. Он улыбнулся, поднялся с места и повернулся к Дэгни.
— Спасибо, мисс Таггарт,?—?сказал он.?—?Спасибо, что высказали свое мнение. Вот что мне хочется, чтобы вы зна ли: вы можете мне доверять и высказываться с полной откровенностью. Мы вам не враги, мисс Таггарт. Не обращайте внимания на ребят, они расстроены, но скоро спустятся на землю. Мы не враги ни вам, ни стране. Конечно, мы наделали ошибок, мы всего лишь люди, но мы стараемся сделать как лучше для народа, то есть для каждого человека, а времена сейчас очень непростые. Тут не примешь
