успешно справился с поставленными перед ним боевыми заданиями. Основная задача — это проведение разведывательных операций, добыча сведений о живой силе и технике врага в населенных пунктах района, о продвижении войск и обозов противника по дорогам Краснодар — Горячий Ключ, Краснодар
— Новороссийск, Энем — Тахтамукай — Шенджий — Горячий Ключ. Сведения добывались и передавались своевременно командованию партизанского куста и штабу 56–й армии. Для того, чтобы выполнять эту задачу, разведчикам приходилось каждый раз переходить вражескую оборону, рискуя своей жизнью.
Партизаны — разведчики, когда это диктовала обстановка, вступали в вооруженную схватку с фашистскими солдатами и офицерами, наносили им ощутимые удары… Они уничтожили несколько десятков фашистов, автомашину с зенитнопулеметной установкой. Партизаны препятствовали продви — жейИю противника с продуктами питания и фуражем К фронту. Бойцы партизанского отряда разоблачали лживую гитлеровскую пропаганду о том что столица страны — Москва в руках Германии, с войной уже покончено, ее выиграл Гитлер. Партизаны — разведчики сообщали жителям района, что Красная Армия наносит один за другим мощнейшие удары войскам врага, скоро она освободит наш район. Они поднимали моральный дух населения аулов, хуторов, поселков. Партизаны распространяли листовки, призывали население района вести беспощадную борьбу против фашистов, вредить им во всем и везде, не выполнять их указания, не работать на них, не поддерживать их ни в чем, сделать гак, чтобы у них земля горела под ногами.
Выполняя это ответственное боевое задание, каждый разведчик вел борьбу на оккупированной территории более трех с половиной месяцев. Партизаны Тахтамукайского района осуществляли боевые операции не только в нашем районе, но и в Северском, Горяче — Ключевском. В свою очередь партизаны — подпольщики города Краснодара проводили свою деятельность в хуторах Яблоновский (ныне поселок), Энем (ныне поселок), по дороге Краснодар — Афипский.
Группа партизан из отряда «Овод» Северского района в ночь с 24 на 25 сентября 1942 года проникла в аул Афипсип, сожгла фураж, предназначенный для конницы и около семи тысяч пудов семян подсолнечника, подготовленного для вывоза в Германию. Возвращаясь на базу, партизаны встретили штабной автобус, обстреляли его и пустили под откос вместе с убитыми гитлеровцами.
Листовки, запечатанные в поллитровых бутылках, брошенные партизанами отряда «Овод» Северского района в реку Убин, которая впадает в реку Афипс, попадали в аулы Афипсип и Повобжегокай, расположенные на берегу Афипса. Подпольщики при удобном случае вылавливали их и использовали в работе среди населения. Местные жители тоже вылавливали эти бутылки, прочитав их содержимое, становились в курсе происходящих событий в стране, на фронте рассказывали о них родным и близким.
Многие подпольщики были оставлены для работы в тылу фашистских оккупантов. Они проводили работу среди населения. Разъясняли людям как вести себя в условиях оккупационного режима, о том, что нужно сплоченно проводить саботаж, никакой поддержки «незваным гостям», вре — ДиГь им кто чем Может, не давать им отправлять продукты питания и животных на фронт и в Германию. Всем жителям района предлагали скрывать юношей и девушек у своих родственников, в других аулах, не давать фашистам вывозить их в свою страну и в страны союзников. На след некоторых подпольщиков фашистам удавалось выйти. Им удалось арестовать Хасана Берзегова — бывшего заведующего Райфо, Ивана Колесника — работника милиции, Мурата Мезужока — работника милиции и др. Они мужественно держались на допросах, несмотря на зверские пытки и издевательства. Были стойкими патриотами. К ним в гестапо поздно вечером тайно приходили жители аула, чтобы через знакомых полицаев передать принесенные продукты. Вот что рассказывал Мос Миш, житель аула Тахтамукай: «Мне передали, что в камере заключенных содержится Хасан Берзегов, который до войны приходил к нам домой. Очень обаятельный, справедливый человек. Безгранично любил свою страну, свой народ. Решил проведать его. Дома приготовили кукурузную кашу. Переложили ее в эмалированное ведро, налили туда молока, смешали. Взял для передачи и резаный табак. Это было то самое лучшее, что можно было сделать в условиях оккупации. Взял ведро и понес в место содержания заключенных. Там дежурил один работник жандармерии, которого я стал умолять, чтобы он передал ведро с кашей Хасану Берзегову. Дежурный грубо сказал, что твой Берзегов — партизан и ему ни в коем случае нельзя ничего передавать. В ответ я ему сказал, что Берзегов не только мой, а он — наш. Дежурный прогнал меня… Через два часа я опять пошел туда с ведром и с табаком. Дежурил уже другой. Когда я его попросил, то было видно, что он трусит, но сказал, что он посадит меня в камеру и будет держать там, пока не освободится ведро… Он завел меня в камеру. Было темно. Я поздоровался, поставил ведро перед заключенными. Они по очереди мешали кашу с молоком, поднимали ведро и пили прямо из него. Беседовали со мной. Я старался успокаивать их… А они не пали духом, держались стойко, не было у них ни капельки трусости. Хасан Берзегов сказал: «Таких как он — миллионы. Фашисты не смогут всех перестрелять. И на нашей улице будет праздник… Оккупантов ждет смерть!» Через несколько дней Хасана Берзегова, Ивана Колесникова, Мурата Мезужока рас стреляли Они перезахоронены после освобождения района в братской могиле аула Тахтамукай.
Большую активность в борьбе против фашистов проявили братья Байзет и Хамзет Беджаше, Г у чип с Чухо. Они были школьниками, жили в ауле Шенджий. В первые же дни оккупации района гитлеровскими войсками братья решили везде и всюду вредить немцам. В лесу, в районе Шенджия они втроем в двух местах перерезали телефонный кабель. В это время по телефону разговаривал командующий войсками фашистской Германии с командирами своих вооруженных сил в районе Горячего Ключа. Срочно прибыли вооруженные фашисты в двух машинах с собаками в район происшествия. Юных патриотов поймали, избили, потом привязали к машине теми большими кусками, вырезанными из телефонного кабеля, и привезли в сельское правление. Их намеревались публично расстрелять. Во дворе сельского правления оказалось много людей. Среди них были и местные жители, и особенно много фашистов. Увидев большое скопление фашистов, пролетевшие низко самолеты стали кружить над аулом. Из всех видов оружия вражеские самолеты и офицеры открыли огонь по самолетам. Тогда самолеты опустились еще ниже и стали бросать бомбы, гранаты и открыли ответный огонь. Погибло немало оккупантов, а часть разбежались и попрятались. В этой суматохе и неразберихе, как рассказывали очевидцы из аула Шенджий, местные жители увели и спрятали мальчиков. Юные патриоты не только не прекратили борьбу, а наоборот, усилили ее. Они часто стали ходить по дорогам Шенджий — Тахтамукай — Энем — Новобжегокай и Шенджий — Тахтамукай — Яблоновский— «Новая Адыгея». Они рассказывали людям, что фронт от нашего района находится менее, чем 40 км. Советские войска остановили фашистскую армию недалеко, за станицей Смоленской Северского района. Они сами были в станице Смоленской, узнали об этом от местных жителей и убедились воочию. Патриоты убеждали людей в том, что Красная Армия громит гитлеровских захватчиков, недалеко то время, когда она освободит и наш район, весь Северный Кавказ.
Молодые борцы продолжали наносить вред захватчикам. Однажды они увидели табун фашистских лошадей, которые паслись около аула. Они отогнали лошадей в другое место и хозяевам долго пришлось их искать. В конце сентября
1942 года они подожгли подводу, груженную соломой, свер ху которой был пьяный фашист. Позже, в декабре 1942 года немцы на подводах застряли в прязи (по самую ступицу колес) недалеко от речки Бзиюк. Оккупанты отпрягли лошадей, сели на них и ускакали, оставив подводы с автоматами, пулеметами, одеялами и другими упакованными вещами. Байзет и Хамзет Беджаше, Гучипс Чухо взяли замки с пулеметов, магазинные коробки с автоматов, кипы связанных одеял и других вещей и отнесли все в речку Бзиюк, бросив в воду (52). Байзет и Хамзет Беджаше, Гучипс Чухо были не одни в районе, таких патриотов было много.
60–летний Тамух Хатит из аула Натухай пришел в Новобжегокай, рассказал всем пригнанным на работу в колхозный двор о том, что наши войска героически сражаются с фашистами, ведут сейчас упорные бои за освобождение станиц Калужской и Новодмитриевской. «Скоро они освободят все аулы, в том числе и ваш. Не работайте на проклятых захватчиков, расходитесь по домам», — призывал Тамух Хатит. Он был арестован, его обвинили в партизанщине, пригнали в станицу Афипскую (ныне поселок), где находилась комендатура. Расположена она была в частном доме. Хатита привели к старшему из фашистов и доложили, что поймали партизана. Старший приказал вывести его во двор и расстрелять сейчас же. Его повели на расстрел. Русская женщина, в доме которой располагалась комендатура, заметила, что Тамуха ведут на расстрел, вышла во двор, стала перед ним и начала плакать и причитать. Она говорила, что Тамух — муж ее сестры, что у них много детей, что он не партизан и стала просить, чтобы его отпустили… Палачи не
