шарик начал распухать, разрастаясь в размерах.
Все?таки я идиотка или уже чувства почти вернулись и помешали трезво оценить обстановку. Ну кто делает расширение огня на такой дистанции? Ну накрыл меня огненный ветер, а не шарик ударил. Мое счастье, что маг не смог вложить в заклинание много силы, горячая волна меня обожгла, но не более. Да и за такое короткое время даже более высока температура была бы безопасна, хотя определенный дискомфорт она мне доставила. Вас бы так горячим воздухом обдуть. Хотя нет худа без добра, страх заставил сконцентрироваться и вновь вернулась холодная отстраненность.
В меня летел еще один шарик, на это раз я просто заставила его взорваться сразу, как только он сорвался с руки мага. Тот заорал и затряс обожженной кистью, попытался прыгнуть в кусты, и в тот же миг я метнула меч, метнула со всей силы. Мага словно бабочку насадило на него и пришпилило к дереву.
Присмотрелась. Маг был еще жив, но энергия таяла, не справляясь с повреждениями. Он пытался вырвать пронзивший его меч, но не мог, сил уже не хватало. А вот я бы выдернула. И рану залечила бы.
Я подошла к магу и остановилась напротив. Тот поднял на меня полные боли глаза.
— Почему? За что?
Ну ни фига себе! И он меня еще смеет об этом спрашивать? Подняла руку, чтобы остановить сердце, отвечать не собиралось, но именно сейчас меня и накрыло. Сукрентос разлетелся на куски, чувства вернулись моментально, накрыв с головой, а вторая моя половина вопила о еще незаконченной работе, что маг еще жив и промедление опасно. И остатки этого холодно — рассчетливого состояния заставило меня заговорить, главное, чтобы маг не заметил моей внутренней борьбы, я сейчас беспомощна совершенно
— Ты не задумывался над этим вопросом, когда убивал крестьян на дороге?
— Крестьян?
— За что вы их?
— За что? — вопрос явно вызвал недоумение у мага. — Они же скулики! А Долвину надо было тренироваться, у него плохо получались огненные заклинания.
Я чуть прикрыла глаза. Бесполезно. Он ведь не понимает. И абсолютно убежден в своей правоте. По отношению к ним, магам, высшим существам мое поведение жестокость. А вот их к скуликам всего лишь тренировка перед экзаменом.
— Вот и мне надо было потренироваться обезвреживать заклинания. Каждый противника выбирает по себе. Вы скуликов, я магов.
— Кто ты такая? Кто?!
Смысла скрывать не видела, но и говорить прямо не стала, подняла руку, показываю магу тыльную сторону ладони и вызываю печать.
— Не уверена, что тебе это скажет что?то.
Маг присмотрелся, задумался, видно вспоминая, и вот его глаза в страхе распахнулись, видно хорошо учил историю, вспомнил.
— Нет, — в голосе ужас. — Не может быть.
Он сдался. Именно сейчас. До этого еще пытался бороться, я видела. Подавил боль, готовил атакующее заклинание. Я это тоже видела и даже примерно разобралась, что именно он хочет сотворить, а потому его атака была не опасна для меня, но он об этом не знал. А вот когда увидел печать, бороться перестал. Вся его уверенность пропала, осталась только обреченность.
— Не может быть…
— Каково оказаться в роли скуликов? Нравится? — поинтересовалась я. Маг промолчал.
Его пренебрежение к скуликам заставило меня вновь вспомнить, что передо мной маг, от которых ждать ничего хорошего не стоит. Жалость сама собой пропала и я снова на мгновение стала машиной. Ухватила за рукоять меча и выдернула его и из дерева и из тела, а пока маг падал, снесла ему голову. И тут же испепелила и голову и тело.
И снова вернулись чувства, тут же наступил откат. Я была в ужасе от того, с какой холодной расчетливостью действовала, без колебаний и сожалений. И как расчетливо обрекла на смерть тех крестьян, убирая свидетелей чужими руками, нарочно выжидая с атакой. Но еще больше пугало то, что впервые в жизни убила, но не испытывала никаких угрызений совести, ничего, только удовлетворение от хорошо проделанной работы. Голос и его тренинги! Я ведь думала справилась! Думала, переборола, сумела сохранить себя!
С одной стороны удовлетворение, с другой ужас от происходящего, от осознания, каким чудовищем могу быть… такой внутренний раздрай был выше моих сил: развернулась и почти бегом припустилась в лес. Не к дороге. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе и в том, что со мной творится. И что сделать, чтобы окончательно не превратиться в чудовище. А в мыслях промелькнуло восхищенное: вот она какая, сила мага.
Глава 3
Шла я долго, не обращая внимания на корни под ногами или хлеставшие по лицу ветки. Было страшно, но страшно не от того, что убила впервые в жизни, а от того, что готова была убить тех крестьян, если бы их оставили в живых маги. Да — да, себя?то можно не обманывать, убила бы без колебаний и сомнений, ибо тайна должна быть соблюдена. Тогда убила бы, а сейчас мучаюсь от этого и переживаю. Где логика? Сама себя не понимаю, в душе полнейшее смятение. Ведь я действительно хотела защитить людей от магов, искренне, а потом просто стояла и смотрела, как их убивают. Это что, судьба всех, кто занимается магией? Быть такими вот подонками, думающих только о себе и своем благополучии?
Чтобы хоть немного прийти в себя, надо отвлечься от этих дум, а лучшее средство для того, чтобы отвлечься — работа. Потому принялась собирать ветки для шалаша и костра. Делать шалаш — это уже привычная работа, и заняться им стоит хотя бы потому, что, кажется, скоро начнется дождь.
Работала упорно до самого вечера: шалаш, втеки для костра, собрать ягоды, поймать какую?нибудь живность для еды (с магией небольшая проблема). Работала не столько потому, что нужно, сколько чтобы забыть и не думать о себе, хотя бы пока. Едва успела поесть, как хлынул дождь. И еще какой дождь, целый дождище! Резко похолодало и меня легонько затрясло. Да уж, одежда не самая подходящая для такой погоды. И терпеть все это смысла нет.
Ставлю защиту от обнаружения и начинаю плести силовой колпак. Теперь дождь не доберется, а в шалаше заметно потеплело. Можно заняться и починкой одежды, давно уже просится. Главное не думать и не вспоминать. Попозже, когда впечатления немного сгладятся и я смогу думать о произошедшем без содрогания, а пока снять рубашку, иголку с нитками в зубы и вперед штопать дыры. Эх, знала бы, что во внешнем мире иголки такие дорогие, захватила бы не три (про запас), а больше (на продажу). Голос, конечно, уверял, что в крупных городах проблем с деньгами не будет, если эти города существовали во времена Интерфектов. Ниндзя, блин, оказались теми еще хомяками и везде понаделали тайных хранилищ. Хотя их к этому призывал образ жизни. Никогда не знает что, где и когда понадобиться. Впрочем, при их образе жизни ничего удивительного. Лабораторию свою они создавали на основе как раз этих разработок тайников. Тот же принцип маскировки и перемещения внутрь. Города и карту тайников я запомнила, а печать Интерфектов, по уверению Голоса, откроет для меня вход. Из?за этого и золота с собой брать не стала — в дороге не нужно, а в столице тайники есть. Некоторые могли и обнаружить за тысячу лет, но вряд ли все.
Закончив с одеждой, я забралась под теплое одеяло, сотворенное мною из листьев, как и подушку. Но едва закрыла глаза, снова нахлынули воспоминания о магах и крестьянах, хотя уже и не так ярко. В причинах своего поведения, собственно, я уже разобралась. Доброта и сочувствие — это ведь эмоции, но магия и эмоции мало совместимая вещь, они сильно мешают при плетении заклинаний. Потому маги разработали специальную методику для отключения эмоций, чтобы те не мешали. Такое состояние они назвали состоянием сосредоточенности или по научному — сукрентос. У меня не было учителя, кроме Голоса, а он посчитал либо неважным этот момент, либо еще по какой причине, но не рассказал о побочных
