— Слушай, а может, ноги ты сам…
Но я уже сидела, вытянув к нему ноги.
— Работай давай, не ленись. — И уже себе под нос пробурчала: — Вам, мужикам, лишь бы шашками махать, а нам, слабым женщинам, мучайся, переживай, волнуйся.
Наконец он справился и с ножными кандалами и тут же, опасаясь, что я снова его остановлю, бросился на палубу. Я глянула туда с помощью корабля и кивнула — уже без него справились, рабов больше стражников раз в пять. Так что пусть бежит повоюет, мужчина как-никак. А я, слабая женщина, займусь другими делами.
С отвращением отбросила кандалы, которые еще недавно сковывали меня, и повернулась к оставшимся рабам, которых либо не успели освободить, либо не стали. Уперла руки в боки. Как там: а если у меня руки в боках будут, мне плевать, на каком глазу твоя тюбетейка.
— Значит, так, товарищи рабы, — обратилась я ко всем сразу. Те притихли и обернулись. А что им делать? Я хоть говорю с ними, а ведь ситуация для них совершенно непонятная. — Как вы все слышите, наши доблестные освободители добивают остатки угнетающей нас силы в виде надсмотрщиков, охранников и господ. — Блин? Ну чего я несу? И, главное, остановиться не могу. — И, кажется, операция заканчивается нашей полной победой. В связи с этим у вас есть два выхода: присоединиться к нашим доблестным войскам, добивающим врага в его логове, или остаться скованными здесь в трюме и дожидаться возвращения эксплуататоров, в надежде доказать, что вы здесь абсолютно ни при чем и всеми силами пытались отговорить злобных нас от убийства беззащитных стражников.
Кажется, меня начали бояться. Ну, еще бы, я и сама испугалась бы сумасшедшего, с серьезным видом несущего какую-то ахинею.
— Итак, прошу поднять руки тех, кто хочет присоединиться к нашему доблестному побегу?
Неуверенно поднялось несколько рук. Меньше, чем ожидала. Ну да ладно, никого судить не собираюсь. Я подняла ключи и направилась к ним. Сняла замки, потом освободила от цепей одного и передала ему молоток.
— Поработай и ты, не одному мне тут надрываться. Освобождай остальных.
Выбранный мной освободитель испуганно покосился на меня, кивнул и бросился помогать тем, кто этого пожелал. Я же приметила своего давнего врага, подставившего меня, и, помахивая ручными кандалами, совершенно случайно попавшимися мне под руку, ну совершенно случайно, направилась к нему. Остановилась, многозначительно покачивая цепью.
— Мне тебя быстро прибить или хочешь помучиться? — вежливо поинтересовалась у него.
Парень вдруг растянулся передо мной на полу и принялся целовать мне ноги.
— Помилуйте, господин! Я не понял… я не знал… я не хотел… не думал, что… прошу вас, господин, не убивайте меня.
Меня чуть не стошнило от этого. Пинком освободилась от его объятий и отпрыгнула назад, плюнула.
— Раб! Был, есть и останешься им! — крикнула я ему в бешенстве. Меня трясло. — Живи, если тебе такая жизнь нравится! — Развернулась и бросилась на палубу. Если задержусь, точно прибью.
Тут уже все закончилось, а баржа уверенно направлялась к берегу. Рабы поспешно собирали вещи, которые могут пригодиться при бегстве. Никто ни о каких совместных действиях не договаривался. Я разыскала Паука, торопливо набивавшего где-то раздобытые котомки едой и припасами.
— Наконец-то, — увидел он меня. — Я уже хотел за тобой идти. Вот, это твое.
Я молча ухватила протянутую котомку и закинула себе за спину, даже не заглянув.
— До утра пропажи баржи не хватятся, — сообщила ему. — Потом пока найдут, пока разберутся, что к чему, пока снарядят погоню. У нас впереди вся ночь и половина дня.
Паук согласно кивнул. Кажется, это понимали и остальные рабы и тоже лихорадочно готовились к бегству, выбирая вещи. Еще недавно действовавшие сообща, они снова превратились в одиночек, едва ли не дерущихся за лишний кусок хлеба или иную полезную вещицу. Надо ли говорить, что все оружие и ножи они разобрали себе? Некоторые пытались обуздать таких, но куда там.
— Уходим, — велела я, глядя на это безобразие.
— Но, Ларс, давай хоть одежду возьмем какую! И этих припасов мало.
— Если мы задержимся, не унесем и то, что есть. Смотри, что творится.
Паук обернулся, глянул на палубу, где уже начались ссоры из-за дележа трофеев. На нас пока не обращали внимания, но это пока. Потом вспомнят, и кто-то обязательно решит, что двум мальчишкам слишком много тех припасов, что они уже получили.
Я подтолкнула Паука к борту.
— Я плавать не умею, — слабо пискнул он.
— Я умею. Давай быстро за борт.
Столкнула его, схватила какую-то тряпку из подвернувшегося сундука, похожую на рубашку, и прыгнула следом. Ухватила Паука за шкирку и высунула его голову из воды.
— Не дергайся, — прошипела я ему. — Сам утонешь и меня утопишь. Давай к берегу, тут всего метров десять.
Я проводила взглядом удаляющуюся баржу и погребла к берегу. Паук помогал по мере сил. Лучше бы не дергался. Наконец мы выбрались на берег и рухнули на песок, тяжело дыша. Я раскинула руки в стороны и уставилась на небо.
— Я же тебе говорил, что мы недолго будем рабами.
— Да, — не очень весело отозвался Паук.
Я подняла голову и с удивлением посмотрела на него.
— Ты чем недоволен?
Вместо ответа он мне продемонстрировал клеймо раба.
— От этого не избавиться, и нас будут искать, сколько бы времени это ни заняло.
— Это мы еще посмотрим, — хмыкнула я и снова легла. — Печать же магическая, значит, ее может снять любой маг.
— Ага, осталось только отыскать мага и попросить его ее снять, — ядовито отозвался Паук, но задумался.
— Любой не снимет, но что-нибудь придумаем.
Все-таки надо Пауку рассказать о себе, решила я. Чуть позже, когда уйдем подальше от реки, где нас наверняка скоро начнут искать. Сколько уже можно прятаться и не доверять ему? Решено, как только отойдем подальше.
Я решительно встала, отошла в сторону, сняла рубашку и выжала ее. Натянула.
— Все еще стесняешься, как барышня? — усмехнулся Паук. — Чего ты уходишь? Тут только мы вдвоем.
— Привычка, — буркнула я, покраснев. Хорошо еще ночью он не видит, это у меня зрение сейчас не хуже, чем днем, благодаря магии. — Лучше давай ногами перебирай пошустрей. Надо уйти подальше.
— Да иду, иду, — поднялся и он.
— И, кстати, на, держи. Велика, конечно, но потом что-нибудь придумаем. — Я сунула вытащенную из сундука тряпку, и в самом деле оказавшуюся рубашкой, причем довольно неплохой.
Паук моргнул, но подарок принял и тут же напялил на себя. Я с трудом удержалась от смеха, настолько нелепо она на нем смотрелась. Рукава болтались у колен, подол спускался ниже и путался в ногах. Мальчишка хмуро глянул на меня, закатал рукава, подтянул подол и заправил его в штаны. Ну вот, совсем другой вид. Свое рванье он без сожалений швырнул в реку.
Я отвернулась от него, скрывая улыбку, и посмотрела вслед барже. Что ж, тоже дополнительный шанс, рабов ведь будут искать там, где она пристанет к берегу, а значит, какой-то выигрыш во времени у нас появится. Так не будем его упускать, вперед.
Глава 7
