И я его узнала — тот самый солдат, кого я избрала в качестве главаря беглецов и которому внушала, что это он все проделал. И только тут увидела, что его руки скованы по ту сторону ствола.
— Я тебя тоже узнал. Ты тот, кто помог нам сбежать.
Мужчина невесело хмыкнул.
— Только у самого не получилось. — Он поднял скованные руки, но тут же нахмурился: — Вот что, парень, ты бы шел отсюда поскорее, а то охотники могут в любой момент вернуться. Как же они тебя пропустили?
Я замерла и уставилась на него. Он что, переживает за меня? Не за себя? Не просит ему помочь?
— Я тебя освобожу.
— Нет, беги, парень. Ты просто не успеешь. Охотники в любой момент вернутся.
Он, в самом деле, не о себе тревожится?
— Скажи… если у тебя будет возможность снять рабскую печать, ты меня с собой возьмешь? Не бросишь?
— Парень, ты с ума сошел? Я же говорю, беги отсюда!
— Нет, пожалуйста…
— Ну, меня многие сумасшедшим называют, — он хмыкнул. — Разве бы я смог бросить ребенка? Я и в рабство попал, потому что другому помочь хотел.
Не верю! Не верю, не верю, не верю! Он все лжет, чтобы втереться ко мне в доверие! Я развернулась и бросилась к лесу, но едва скрылась за деревьями, остановилась, прислонившись к стволу, тяжело дыша.
— Он все лжет! Он тоже пытается втереться ко мне в доверие!
Что я хочу сделать, и сама не знаю. Просто сидела в кустах и оттуда наблюдала за солдатом. Тот, едва я скрылась, задергался, пытаясь освободиться. Мне вслед даже не взглянул. Убежал, мол, и хорошо.
Я встала, набросила на себя иллюзию одного из охотников, вышла к рабу. Зачем я это делаю? Кого проверяю? Его или себя. Голос, не забыть про голос, он должен стать грубее.
— Тут кто-то был?
Мужчина пожал плечами и криво усмехнулся:
— Я тут, не видно?
— Кроме тебя, я спрашиваю? — Достала иллюзорный меч. — Хочешь жить? Я же вижу, что кто-то был!
Человек дернулся, явно пытаясь насадить себя на меч, машинально отдернула его.
— Я все равно не буду рабом! — Дальше он говорил много непонятного и незнакомого, хотя Паук и просветил меня по поводу местных ругательств, но у этого человека словарный запас был явно больше.
Я развернулась и ушла. Еще некоторое время сидела в кустах, обхватив голову, пытаясь разобраться в себе, в других, а потом снова вернула иллюзию мальчишки и выбралась обратно.
— Опять ты? — удивился он.
— Я не могу тебя бросить, — хмуро заявила и села рядом.
— Дурак ты, парень. А где твой друг?
Я молчала. Отвернулась. И тут, совершенно неожиданно, из глаз полились слезы. Пыталась их остановить, тщетно вспоминая тренинги с Голосом. Я даже не плакала, а ревела как… как девчонка.
— Эй, не плачь. Ты чего? Он погиб, да?
Я мотнула головой.
— Нет? Подожди… ты говорил, возьму ли я тебя, если буду знать, как снять печать… Ты хочешь сказать, что он знает, как снять печать, но отказался взять тебя с собой?
Кивнула.
— Эй, парень… послушай, он ведь врет.
Снова кивнула. Говорить не могла. Разве в этом дело? Врет, не врет, какая разница? Мне просто больно! Кажется, он понял.
— М-да. Я наблюдал за вами… ты это… крепись, парень. Такие люди даже хуже магов…
— Что ты знаешь о магах, человек? — буркнула я.
Надоело. Все надоело.
— Хм… достаточно, чтобы стараться держаться от них подальше. Постой… ты сказал, человек? А ты тогда…
А я тогда дура! Штирлиц без диплома, вот кто я. Да гори оно все синим пламенем!
— А я маг. — Скинула иллюзию и подошла к рабу, встала. Тот ошарашенно оглядывал меня с головы до ног, но отодвигаться не пытался. Кажется, настолько поражен, что еще не сообразил, что к чему.
Вздохнула. Обошла дерево и нагнулась к кандалам, коснулась замков, и те с тихим щелчком раскрылись. Снова вернулась обратно и наклонилась к плечу солдата, накрыла ладонью клеймо раба, замерла, а когда убрала руку, печати под ней уже не было. Глянула в глаза теперь уже бывшего раба, развернулась и зашагала к лесу. Что я делаю?
За спиной послышался топот ног, кажется, нарочитый. Солдат не хотел, чтобы я подумала, будто он за мной крадется. Замерла и обернулась.
— Ты же хотел держаться от магов подальше?
— Кто ты?
Я промолчала. Он и в самом деле думал, что я отвечу?
— Куда ты идешь? — спросил он, не дождавшись ответа на первый вопрос.
— Хочу поговорить с тем, кто поставил вот это, — показала на свое клеймо.
— А-а-а… а почему ты не уберешь его, как мое?
— Потому что маги сделали так, что в клеймо вшивается слепок ауры того человека, кто его поставил. Сейчас я изменила клеймо так, что не амулеты охотников ищут меня, а я ищу того человека, чья аура отпечатана в нем. Если помнишь, он был в маске. Как я его по-другому отыщу?
— И что ты сделаешь с ним, когда найдешь?
— Еще не придумала. В голову приходят разные экзотические мысли, но, скорее всего, просто сверну ему шею.
— Гм… откуда у такой милой девочки такие жестокие мысли?
Кажется, у меня во взгляде появилось что-то такое, что заставило солдата отшатнуться, но поздно, я уже стояла перед ним, он даже моргнуть не успел, а мои руки сжали его горло, хотела одной сжать, но куда там, охвата не хватило.
— Полагаешь, это у меня единственный на счету будет? А милая девочка умерла три года назад, когда кое-кто решил превратить ее в вещь!
— Прости… — Как ни странно, но извинение прозвучало искренне, и испуга в нем не было. Я даже растерялась, а потому разжала руки. — Ты быстро бегаешь.
Это что? Вообще, что за идиотизм сейчас происходит? Я дура, выдала себя, надо прибить этого свидетеля и двигать дальше. Подняла руку, готовясь щелкнуть пальцами. И зачем я заклинание остановки сердца привязала к этому жесту? Выглядит как в дешевом комиксе. Глянула на солдата. Тот стоял и спокойно смотрел мне в глаза.
— Твой приятель… он знал, что ты маг? И что ты девочка?
— Только собиралась ему сказать. Но он опередил и сказал, что я ему буду мешать, что двоим не помогут. Лучше выжить одному, чем погибнуть вдвоем.
— Тебе… очень больно? Прости, я видел, как ты беспокоилась за него, как вытащила из отчаяния. Я не понимаю его.
Рука бессильно упала. Ну не могу я его убить, он так искренен. С другой стороны, Паук тоже был искренен.
— Ты меня убьешь? Как я понимаю, я стал свидетелем чего-то, чего видеть не должен. Вряд ли ты ради развлечения пряталась в рабском караване под видом мальчишки.
— Хотела, — призналась я. — Но не могу. Не хочу пересиливать себя. Хочешь заработать много денег
