аллеям даме с собачкой. Несколько раз удавалось заскочить «по ошибке» в пустующий женский туалет и начать пользоваться им при входе какой-нибудь спешно стягивающей на ходу трусы от нетерпения особи. Понимание встречал пока далеко не всегда, но удивлённо распахнутые глаза порой заставляли кончать прямо на месте «преступления», что было всё-таки не всегда подходяще (мокрые трусы и заляпанные штаны по выходу на остановке из транспорта или на этаже из лифта пред чьи-нибудь уже совершенно посторонние очи). Зато высоко котировался в среде маловозрастных блядей, которым стоило лишь прокатиться с ним в ближайшей высотке до верхнего этажа, строя наивные глазки (что получалось хуже) или задрав юбку над сракой (что получалось легко!) и они получали от «щедрого дяденьки» оплату обычной своей часовой секс-маеты к взаимному удовлетворению. Проблему изложил осторожно: «Скажите, пожалуйста, это нужно лечить?». И, подумав, добавил: «И, если нужно, то чем заниматься потом?». «Крышки от пивных бутылок коллекционировать!», попросился ответ в голове, но я сдержала себя.
– Нет-нет, лечить это совсем не обязательно! Достаточно отрегулировать социально-психологические нормативы в себе самом, Вадим Павлович!
– Нина Михайловна, но я не могу регулировать нормативы. Я люблю показывать! – он поёрзал кейсом по ногам.
– Показывайте! – я не выдержала. – Нормативы мы сами урегулируем…
Он тут же сдвинул свой чемодан и представил мне зажатый в ладони хуй.
– Так легче? – спросила я, переводя взгляд с его лица на предмет беспокойства и гордости.
– Значительно! – он быстро застрочил кулаком по довольно большому стволу.
– Я покурю? – спросила я разрешения.
– Нет, если можно – не отворачивайтесь! – хорошело ему всё очевиднее, и из ширинки выпросталось одно красное волосатое яйцо.
– Блин, Вадим Павлович, вы мне документы заляпаете! Надо было над раковиной… – на документы мне было наплевать, но его это продолжение диалога с моими распахнутыми в мнимом ужасе глазами тут же привело к финальной точке, и в воздухе над столом взметнулась длинная струя из серебристо-млечных капель.
– Я всё уберу… Извините… Нина Михайловна… – он прерывисто быстро дышал.
– Фигня, медсестра уберёт! – перешла я на сленг, до приятного в писке представив, как Леночка, придя «по срочному делу» ко мне, видит весь этот бардак и начинает, ужасно краснея, вытирать капли спермы с полировки…
– Ну что же, Вадим Павлович! – я достала из пачки долгожданную «R1» и щёлкнула зажигалкой. – Уже слегка веселей, не правда ли? Пройдём терапийно-психологический курс, совместно подкорректируем отношения с социумом. Это займёт несколько месяцев при посещениях два раза в неделю. Неплохо бы вам одновременно заняться поиском сексуальной партнёрши, которая была бы вуайеристкой или эксгибиционисткой. В первом случае вам всегда будет кому показывать в особо сложных случаях. Во втором вы найдёте единомышленника и сможете более спокойно относится к собственной склонности, а то и придумать что-нибудь интересное совместно. Ну а пока – только пляжи и медосмотры! Раздевалки, подъезды и парковые кусты пока отложить. И никаких туалетов, пока там не наведены элементарные санитарно- гигиенические порядки – это вредно для здоровья любого! Если совсем невтерпёж – устраивайтесь на работу в бассейн или в сауну. Пожалуйста, моя визитка и номерок на вторник!
Вадим Павлович поблагодарил, заправив штаны, попрощался и вышел, ещё раз предложив из галантности помощь в уборке. Но я к тому времени уже вытерла стол и перебирала промоченные бумажки, почти все смело укладывая в корзину. Впрочем, один распечатанный вчера документ так и остался красоваться подсыхающим пятном в углу стола – с шедевром от этого троглодита Миши я расстаться так запросто почему-то совсем не могла.
И ещё была одна девочка перепутавшая кабинет. Юная пери нуждалась в рядовой справке для поступления в высшее учебное заведение, а в регистратуре ей проставили на карточке номер кабинета, в котором я, не разобравшись в моменте, успела предложить ей первичную диагностику её сексуальных наклонностей. По выяснении неувязки мы смеялись, конечно, обои две, но девочка так и ушла с лёгким румянцем на щеках, а я под дежурное “до свиданья” предложила ей всё-таки «как-нибудь заглянуть», просто так, в профилактических целях.
Мой хитовый пациент прибыл ближе к двенадцати и вновь в сопровождении своей милой мамочки, на лице которой никак не читалось утомление от участия в скромной домашней оргии минувшего вечера. Я попыталась заглянуть в глаза Ирочки, но в них читалось лишь очарование и искренняя встревоженность судьбой сына. «Наврал, пиздюк!», мелькнула скоропалительная мысль, но тут же была встречена внутренней иронической усмешкой: «Тогда чего же ты так стремительно обкончалась накануне, милая, если наврал?». Я приветливо наулыбалась Ирочке, выпроводила её за дверь, получив обещание зайти чуть позже за Мишей и мысленно пообещав ей в ответ, что если всё, что я знаю о ней, действительно окажется правдой, а не художественным вымыслом, то я нахально приду по известному мне из карточки адресу и самолично её отъебу. Пациент к моменту прощания с его чудесной мамочкой сидел за столом, развернув к себе мой ноутбук, и внимательно изучал мои узкоспециальные документы.
– Да, это покруче секса с внутрисемейными извращениями – рыться в чужих бумагах! – такого “интима” я вообще переносить не могла. – Поворачиваем нот лицом ко мне и продолжаем обсуждение ваших тест-набросков, Миша!
– Нина Михайловна, – он со вздохом вернул ноутбук на исходную. – Вы действительно согласны с автором препринта, считающим, что фригидность женщины обусловлена её природной асексуальностью?
– Ч..что? – я опешила.
– А, по-моему, этому мудаку просто никто не даёт! Да и то, только из-за того, что ему брать лень…
– Так! – строго прервала я его. – Разворачиваем компьютер обратно, но придерживаемся, по возможности, темы нашей дискуссии, а не каких бы то ни было ещё…
Миша тут же вновь слился с экраном, а я взяла минутный тайм-аут, от только что услышанного нервно щёлкнув зажигалкой. Пуская дым в распахнутое окно, я украдкой бросала взгляды на моего пациента, чувствуя совершенно уже безумный сумбур в голове и ставшее привычным со вчерашнего дня тепло в животе, чуть ниже и чуть выше. Ко всему мы ещё оказывается ещё и невесть какими путями образованы! Ну что ж, я аккуратно положила окурок в пустующую на подоконнике колбу, тогда попробуем сделать ход с моей стороны, мой милый новоявленный интеллектуал.
Стараясь ступать бесшумно, я вернулась в своё кресло, коснулась перепачканной спермой машинописи, полуотвернулась к окну, делая вид, что он меня сейчас нимало не интересует и приступила к тихому, но довольно внятному чтению вслух:
