Этому предшествовали следующие события. Дьяконову, видимо, стали известны критические выступления Егорова на заседаниях территориальных групп депутатов краевого Совета, на совещаниях с руководителями хозяйств и главами администраций. В результате между ними произошло крупное объяснение в присутствии министра экономики России Нечаева. Василий Николаевич обвинил Егорова в том, что он партократ и осторожен при проведении реформ, что заигрывает с политическими и общественными организациями. Егоров, в свою очередь, высказал все, что думал о методах реформирования Дьяконова и о том, к чему они могут привести Кубань. Видимо, не желая доводить дело до открытого разрыва, Дьяконов на следующий день подошел к нему и сказал, что накануне был неправ. Затем заявил, что очень хочет, чтобы Егоров стал главой администрации, так как боится прихода Самойленко на этот пост: в результате город начнет давить на село.
И вот Егоров в своем открытом письме делает однозначный вывод: Дьяконов должен уйти в отставку, иначе все окажутся на краю пропасти.
В ответ на этот выпад Дьяконов опубликовал обращение главы краевой администрации к жителям Кубани. В нем, в частности, говорилось: «В крае сложилась чрезвычайная обстановка в аграрном секторе. Давно уже не было такого одновременного стечения неблагоприятных факторов: затяжных ливневых дождей, стихийных бедствий в ряде районов, резкого разрыва привычных хозяйственных связей, финансового кризиса, которые поставили под удар судьбу кубанского урожая.
Нужно ли говорить, что в тех экономических условиях, в которых оказалась Россия, потеря кубанского урожая будет равносильна катастрофе, голоду, усилению зависимости России от зарубежных стран.
На этом фоне абсолютно недопустимыми выглядят попытки определенных сил втянуть все население Кубани в свои политические игры. К сожалению, заложником этих сил оказался и краевой Совет, сессия которого приняла решение о недоверии главе администрации. Я полностью поддерживаю политическую оценку этого события, данную в печати в заявлении администрации Краснодарского края».
Однако, в силу сложившихся обстоятельств, ситуацию Дьяконову было уже не удержать.
ЕГОРОВ
Те, кто умирает, оставляют после себя свои благодеяния и уносят с собой свои грехи.
1
Судьба выявляет наши достоинства и недостатки подобно тому, как свет — освещаемые им предметы. Причем мы приписываем судьбе все наши несчастья, но никогда не приписываем ей своих успехов. Судьбу человеку определяет или, точнее, указывает его собственная оценка.
По крайней мере, в судьбе Николая Дмитриевича Егорова, личности незаурядной и на определенном этапе трагической, особняком стоящей в череде правителей Кубани, многое напоминает не просто жизнь, где бывают неожиданные взлеты и падения, а жизнь, короткую и полную зловещих тайн и домыслов.
Вот каким «рисует» писатель Петр Придиус возвратившегося из Москвы Егорова, где он занимал после своего «первого» губернаторства на Кубани головокружительные должности, опального министра и главу кремлевской администрации:
«Егоров, думаю, не совсем такой, каким его изображают журналисты: одни — ангелом, другие — дьяволом. Думаю, никто не станет отрицать положительных качеств Егорова, таких как компетентность, конкретность, решительность, доходящая до риска, деловитость. Человек немногословный, он говорит, словно гвозди одним махом забивает.
К сожалению, из Москвы к нам вернулся совсем другой Егоров. И это сразу же, с первых минут, бросилось в глаза. В своей «тронной» речи перед руководителями краевых ведомств и управлений Николай Дмитриевич без тени юмора заявил буквально: «Указом Президента мне присвоен статус действительного государственного советника 1–го класса, что на голову выше маршала России (?!)».
Если б не этот злополучный маршал, куда б еще ни шло.
А то — «маршал»… А где он в России, тот маршал? Вечно улыбающийся Шапошников, что ли? Избави Бог нас от таких маршалов, они ж кувыркаются искуснее циркачей.
В дальнейшем из уст Николая Дмитриевича последовали афоризмы, которым позавидовал бы сам Козьма Прутков. Ну, например: «Кутузов тоже оставлял Москву»; «Назовите мне в Москве такого деятеля, который не принял бы Егорова»; «Я никому не собираюсь уступать власть после 27 октября»; «Отныне чиновник Егоров умер, начинается Егоров — политик». И так далее, в том же духе.
И в самом деле: проводимые по понедельникам в администрации края планерки вдруг превратились в своего рода зрелища. Зал, как пчелиный рой, заполняли тележурналисты. До десяти — пятнадцати телекамер вели съемки одновременно. Оказывалось, многих приглашали из отдаленных районов, чтобы они в тот же вечер оповещали народ о мыслях и требованиях, высказанных губернатором. Сами планерки проходили довольно странно, наподобие съемок фильма, только что без дубля. Говорил в основном Николай Дмитриевич, иногда поднимал с места того или иного руководителя и отчитывал, как мальчишку. Не будем грешить против истины: много говорилось тут полезного, дельного, кто?то из руководителей, несомненно, заслуживал и самой резкой критики, но, разумеется, не такого принародного разноса и унижения. Кто?то однажды изрек после такой планерки: «Он смотрит на нас, как на родственников Чубайса…»
В народе издавна говорят: короля делает свита. Нисколько не обеляя самого Николая Дмитриевича, думаю, его окружение сослужило ему плохую, если не сказать, роковую службу. Костяк этого окружения у Егорова был постоянный, в частности, Р. Гусарук и Е. Иванов прошли вместе с ним, бок о бок, всю его головокружительную карьеру. А она действительно была таковой. В самом деле, недавний парторг, а затем председатель колхоза из глубинной кубанской станицы вдруг за два года побывал в рангах министра России, вице — премьера, помощника президента, руководителя администрации президента, то есть в ранге фактически третьего, если не второго лица в стране. Помимо этих государственных должностей, Егоров занимал еще должности члена военного Совета ВВС, председателя Комитета по Делам казачества, может быть, еще что?то…
В Краснодар из Москвы он въезжал вроде как на белом коне, а наш захолустный люд этого не понял. А не понял, во-первых, потому, что сел Николай Дмитриевич, как говорится. на живое место; а во — вторых — и это главное — встал не Заказ 2П с той ноги… Ну, скажем, к чему ему было уже в первый день запрашивать факсом согласие на отречение мэра Краснодара от должности, когда тот находился с официальным визитом в городе — побратиме в Германии. С Колхозного ли рынка надо было начинать наводить порядок в краевом центре, когда замерли десятки промышленных предприятий, а тысячи и тысячи людей остались без зарплаты и пенсий?
Вызывающим, если не провокационным, было одно из первых распоряжений Егорова — об упразднении постоянного представительства Краснодарского края в Адыгее. Оно было принято в одностороннем порядке, в рамках якобы сокращения штатов с целью экономии финансовых средств. И это сделано вчерашним министром по делам национальностей! И где? На Северном Кавказе, напоминавшем тогда пороховой погреб. Ни — че — го себе «экономисты» и «политики»!..
Да и самое что ни на есть последнее решение губернатора представляется довольно?таки странным: через суд он пытается отменить выборы, на которые выставил свою кандидатуру. Где же логика? Хотя бы элементарная?
