чьему?то хотению не отправит меня в отставку…
Вот где крылась разгадка его неудержимого стремления добиться принятия закона о разграничении полномочий между Москвой и Кубанью: он хотел быть уверенным в завтрашнем дне. Глава администрации — тоже человек, у него есть семья, дети, о которых он заботится.
Видит Бог, неспроста побаивался Харитонов неожиданной и коварной развязки. Недаром существует поверье: короткий миг может поменять местами верх и низ, а счастливый случай недолго ждет.
Как бы там ни было, Харитонов упорно преследовал ускользавшую цель. Ему невероятно хотелось взять приступом Москву. Он постоянно лавировал, порой скрывая истинное настроение, а свои публичные ответы прессе искусно прятал, словно школьник в конфетную обертку.
Скажем, зашел как?то разговор о местном самоуправлении. А ему многое не нравилось в принятом по этому поводу законе.
— Я убежден, но хочу подчеркнуть — это мое личное мнение, — говорил он, — если мы сейчас будем торопиться внедрять местное самоуправление в том виде, как оно задумано, то завтра управляемость края полностью нарушится и мы получим социальную напряженность, которая поставит нас перед необходимостью отменить эти институты демократии и ввести жесткий режим твердой руки. И в условиях наступления хаоса другого пути не будет. Кто же так делает?
Или как только речь заходит о новых, «демократических» порядках в стране, там, за рубежом, к примеру, в Греции, то мне задают несколько базовых вопросов: «Уважаемый губернатор, вы гарантируете, что у вас не произойдет смена политического курса?» А я тогда, правда, в противовес: «А вы гарантируете, что у вас не произойдет завтра переворота и не установится хунта «черных полковников»?» Это раз. И второе. Они спрашивают: «А вы гарантируете, что наша доля собственности завтра не перейдет в руки экспроприаторов?» И вот тут?то мне возразить нечего. Кстати, они не понимают, почему это мы считаем, что у них одна цель — унизить и завоевать Россию.
— Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, — отвечал он однажды назойливому корреспонденту. — Закон «О местном самоуправлении» в той редакции, в которой его провела Государственная Дума и потом подписал президент, нежизнеспособен. Он полностью разрушит вертикаль исполнительной власти.
По моему мнению, подчеркивал он, руководители местного самоуправления практически никому не будут подчинены. Я как глава администрации им ничего не смогу поручить, а потом должным образом спросить за плохое исполнение поручения. Не определены и финансовые отношения между районами и краем, между краем и центром. Ведь сейчас неизвестно, сколько, к примеру, наш край должен и по какому закону, чтобы, рассчитавшись, больше ничего и никому не давать. И не ходить просить дотаций.
Ведь суть местного самоуправления должна состоять в том, чтобы снизу «подпирать» административную вертикаль. При этом государственная власть не должна ограничивать права местного самоуправления, а тем более изымать избытки доходов.
Еще предстоит уточнить административно — территориальное деление между каждым поселением: определить, в чьей собственности находится земля. Ничего этого не сделано. Как же может работать такой закон? Мне кажется, что на сегодняшний день предпринята попытка разрушить наше государство, но теперь уже не сверху, а снизу.
Произносил Харитонов и более откровенные вещи.
Выставлять свою кандидатуру или нет — этот вопрос волновал его в тот момент. И он мог сказать только одно: «Не вижу оснований свою кандидатуру не выставлять!»
— Когда мне говорят: надо биться за нужды народа, я спрашиваю: как? — признавался как?то Харитонов. — И каждый дает свой ответ. Для одних — это критика властей, для других — критика оппозиции. Но ведь кто?то же должен именно в этот промежуток времени принимать конкретные решения. Вот я это сейчас и делаю. Хотя, по — моему, тот курс реформ, который был взят изначально, оказался ошибочным и требует корректировки. Однако ошибкой вдвойне было бы возвращать наше общество в первоначальное состояние. А еще надо более четко объяснять людям, чего мы хотим.
И вот, наконец, наступил торжественный момент, которого так долго ждал Харитонов. Он даже в отличие от прошлых лет более внимательно и в каком?то радостном возбуждении прочитал рождественское пожелание епископа Екатеринодарского и Новороссийского Исидора пастырям и всем верным чадам русской православной церкви Екатеринодарской епархии.
…Мог ли сотворить Создатель мир новый и лучший сего настоящего? Мог ли Творец создать мир прекраснее и значительнее сего? Несомненно, Премудростию, у которой нет предела.
Кремлевские двери распахнулись, и государственный акт в присутствии высоких чинов ельцинской администрации, которые кроме торжественной обстановки создавали еще и ненужную суету, свершился. У Харитонова будто камень отлег от сердца. В тот момент он был щедр, как никогда. И не осталось за кадром то, что сопутствовало столь историческому событию. Концерт ансамбля «Криница» и подарок… Президенту. А как стало известно, Харитонов преподнес Борису Николаевичу икону Каспировской Божьей Матери краснодарского иконописца Г. Н. Иващенко (о. Георгия). Говорят, что эта икона помогает от бед, скорбей и междоусобной брани.
Руководителю же секретариата президента была подарена картина нашего земляка Сергея Дудко «Пик Лаюб».
Остается только добавить, что пик Лаюб — гора высотой
2998 метров над уровнем моря, расположена в ущелье Кардывач Кавказского заповедника на границе нашего края с Абхазией. Можно догадываться, чем руководствовались те, кто отбирал именно эту картину: только ли ее художественными достоинствами или еще и намеком — горные вершины Кавказа не только красивы, но и величественны, а потому и покорять их не всякому дано.
13
В те апрельские дни 1996 года в Краснодаре чествовали известного писателя Анатолия Дмитриевича Знаменского, которому исполнилось 73 года, из них ровно 50 лет были отданы литературному труду и активной публицистической деятельности.
В 1946 году, освободившись 17 апреля из заключения (по пресловутой 58–й статье) и перейдя на положение ссыльного селенца, он «без отрыва от производства», используя время отдыха, вечерние и ночные часы, начал писать первый свой роман «Неиссякаемый пласт», который после рецензирования в Ленинградском отделении Союза писателей был напечатан в журнале «На рубеже» (с 1965 года — «Север»), До полной реабилитации и снятия судимости в 1957 году писатель совмещал творчество с основной работой и написал три романа. В 1958 году поступил уже как член Союза писателей СССР на Высшие литературные курсы в Москве и с тех пор стал писателем — профессионалом.
Харитонов любил творчество Знаменского и порой, в часы отдыха, с удовольствием перечитывал строки «Неопалимой купины» либо двухтомный роман о судьбах казачества «Красные дни». Да и частенько советовался с писателем по злободневным вопросам, тактично обходя его незаживающую лагерную рану.
В этот раз Харитонов поделился с Анатолием Дмитриевичем терзавшей его душу почти секретной информацией: на Кубань приезжает Ельцин!
Знаменский подумал, подумал и негромко ответил вопросом:
— А что вы, собственно, ждете от этого посещения? Голоса избирателей?!
Ельцин разъезжал тогда по городам и весям огромной России, втайне уповая на веками выстраданную древнюю примету: вот приедет барин — барин нас рассудит. Авось, переменится к лучшему особое мнение «красной» Кубани.
Послушно отдаст она свои голоса «великому» реформатору-демократу.
И находился Харитонов под гнетом этой идейки. Он был рад встретить Президента, но вот гарантировать невозможное, то, что от него требовала кремлевская камарилья, не мог. Рука не поднималась. Раздосадованный вышел тогда из кабинета главы края писатель Знаменский, впопыхах забыв
