экономическом развитии края сказать свое решительное «нет»!
Доконали?таки отцы — иезуиты былинного защитника земли русской, лучшего кормильца и поильца страны! Вместо поклона до самой земли за беспримерный, показательный труд, вместо признания успехов Кубани в Кремле, на высшем уровне, вместо почета — пинки, плевки, подножки, палки в колеса… «Радетели» России! Так они берегут лучшие кадры страны.
Все вспоминается: и группа мерзавцев, явившаяся на Кубань с единственной целью — опорочить доброе имя Кондратенко, и как?то враз исчезнувший из эфира «Маяк надежды», и задвинутая куда?то в канал «Культура» «Кубань — орбита», и вопиюще беспардонное вытеснение из помещения редакции патриотической газеты полномочными представителями…
А каких нервов стоило Кондратенко иезуитство Чубайса, откровенно направленное на развал того, что сделано губернатором на Кубани за последние годы?!
Вспоминаются все беды, свалившиеся на Николая Игнатовича: наводнение, нехватка горючего, отключения электроэнергии, срыв уборочной, обесточивание городов, станиц, курортов, гибель тысяч голов птицы… Это то, что мы знаем, а сколько не знаем из того, что пришлось пропустить ему через свое сердце только за этот год?!
И на фоне драмы, которая разыгрывалась весной — летом на Кубани, в которой Кондратенко оказался с бедами один на один, — иезуитское спокойствие наверху: маскарады с переодеванием, полеты на истребителях, позирование с биноклем на крейсерах, эдельвейсы, целебный горный воздух, катание на лыжах, полоскание тела в Черном море… Какую надо было иметь нечеловеческую выдержку, чтобы не разорвалось губернаторское сердце! Как тут было не ударить шапкой оземь батьке Кондрату?!»
5
Чувствую, что пора переходить к последовательному изложению судьбы, жизни и деятельности Николая Игнатовича Кондратенко. Книга ведь построена в одном мемуарном ключе, где день следует за днем, а год за годом. И на этом фоне развивается весь сюжет, разворачивается действие описываемых героев. Чувствую, но пока не могу. В память, будто черные вихри, врываются отрывочные воспоминания, и тогда яркие молнии терзают не только ум, но и душу, на многое проливая переменчивый, блуждающий свет. Вот, будто в фокусе этого обманчивого света, жаркий август 1991 года. Москва — Краснодар — города и веси… Уродливое и пугающее слово — ГКЧП… Выбор не только политической ситуации, неожиданно возникшей в стране, но и своего кредо: кто ты и с кем ты? По чью сторону баррикад? Простому человеку в этом выборе было немного легче. Одни эти перемены восприняли не только разумом, но и душой, другие попросту не задумывались над тем, что творилось в Москве.
