она прошептала мне на ухо: «Жук, я знаешь что… Хоть и роль там у тебя такая была, я понимаю… Но, Жук, я не могу… Мне всё равно… Я люблю тебя, Жук!..»
– Есть! – громко произнесла Цена, и я подумал, что она выиграла в тетрисе.
Но она подошла к нам и сказала: «Всё. Треугольник. Замкнулись!» Мы поняли. Треугольник основных направлений – Цена->Ласточка, Ласточка->я, я->Цена – замкнулся и заработал на полную.
Через несколько дней провожали мы нашу ёбанную уже переёбанную Ласточку домой на срочное утешение ближайших родственников и знакомых. Уходить она напрочь отказывалась, и доводы разума оказывались бессильны столь же, сколь и упрёки отчаявшейся совести. Но на то утро Ласточка сама назначила крайний срок и взяла с меня честное слово, что я не забуду и пойду на что-нибудь экстремальное у неё на глазах, если она не захочет отчаливать.
– Прыжок на перрон из окна причаливающего лайнера! – объявил я утречком раненько, сам договорившись об ассистировании со Всрался. – Весень! Открывай!
– Узковато, Жук… Жопа твоя не пройдёт… – взглянул на начало концерта проснувшийся Чпок.
– Всрался, закрой, дует, а Жук ебанутый… – Мрытя спросонья рассказала сразу всё, что подумалось.
– Э, да идите вы на хуй! Вы чё, ебаклаки, не выспались, да поуебались оба? – наконец проснулась и тут же заорала, как маленькая, Цена. – Слезь, Жук! Быстрее оба оттуда улетучились! Всрался! Погубишь Жука мне – вслед за ним полетишь на перроне высаживаться!
Но нужный эффект уже был достигнут: проснувшаяся Ласточка в сонные полные ужаса глаза смотрела на мои остававшиеся ещё в салоне ноги, считая видимо, что это последняя возможность рассмотреть хоть какую-то часть от своего любимого… «Я ж… Просила… Что в случае сопротивления… моего…», ещё чуть сбивающимся голосом говорила она потом уже, когда мы со Всрался сидели красивые и нарядные давно, и в окно пока больше не прыгали. «Да я так…», говорю, «Мы репетировали просто… Ласточка, успокойся, мы всё… Домой пойдёшь?» «Ага… Там с ног все сбились, наверное… Бля, три дня… Или четыре… Ты не помнишь, Жук?» «Чего?» «Ну, как пизда по-французски называется?» «Ласточка! Хорошая моя… Это было уже… Вчера… Мы потом полдня с тобой всем коллективом в разных позах вспоминали… и Всрался плохому научили ещё!..» «А, да!.. Точно… Нет, надо, надо… Домой, срочно домой… С ног сбились…»
– Ищут пожарные, ищет милиция, ищут прохожие нашей столицы… – полный сочувствия рассказывал Всрался, – Прохожие, наверно, особенно!.. Ласточка у тебя есть футболка и кепка?..
«Милый Всрался…», совсем не в строку отреагировала Ласточка…
– Ну фиг с ним, я тебе свои могу дать! Пойдёт?
«Пойдёт, конечно!..»
– Только значок ГТО не могу… не то что жалко… А просто тебя с такой реликвией мне самому придётся потом в Колумбии искать! Не, не могу…
– Да ну хуй ей всрался твой значок? – вспылил я: между прочим Ласточка уходит, а он тут…
– Да не, Жук, не скажи! Ласточка, у тебя есть значок ГТО?
«Нету, Вёснушка…»
– Ну и пиздец! Хер найдут они тебя теперь, эти прохожие!.. – рассердился окончательно Всрался и прилип к Ласточке, целуясь с ней «на прощание» в губы…
Но такое «прощание» тоже уже два раза было… Я унёс бедного Всрался на место и наказал ему держать нашу форточку наготове… «С Цены пример бери!», сказал я, потому что Цена действительно переносила всю тему круче всех. Но как выяснилось сказал, не подумав… «Жук, б..», неожиданно выяснилось, что Цена заикается в самых интересных местах, чего раньше я за ней никогда не замечал, «Уводи эту п.. б.. нах.. Или сейчас я пойду её провожать… Только тогда и меня с пожарными и милицией будут искать без понту месяцев несколько!..» «Понял!», кротко отреагировал я и подал Ласточке носки. Одели их мы с ней уже вместе, кроссовки, свитер… «Оборона» же где-то тут, не, всё, потом… Мы стояли на пороге, уйдя из отсека, и целовались третью станцию подряд… «Всё!», сказала решительно Ласточка, «Трезвость – норма жизни!» Поезд скрипел уже на тормозах перед станцией, я выпустил Ласточку из рук, а она притянула меня за башку, поцеловала всего один раз и сказала с полузакрытыми какими-то глазами в сердцах: «Ёбаный “хороший”!!!» И сделала шаг из вагона назад как в пропасть… «Хуя себе – признание в любви!», подумал нечаянно я…
Принесло её обратно уже на вторую ночь, почему-то в одних трусах, каком-то дождевике и замёрзшую соответственно как тысячи две чертей!.. Сначала согрели, потом пропиздон – то есть всё по расписанию… Там, на небе, зима – в трусах бегать… Потом немножко уладилось – в трусах, без трусов, но что-нибудь из тёплой одежды Ласточка носила дальше по-человечески, без срывов. А где-то через неделю у нас произошло «де-жавю»...
«Ласточка с весною в сени к нам летит!..», сонно-радостно сообщил Чпок, кемаривший на своём посту. А потом говорит: «Чё-т я не понял… Это было уже по ходу, а, Жук?» «Чего?», я и так собирался идти через толпу ей навстречу, высунулся из-за него и замер… Ласточка стояла на том же месте, на котором тогда её начал наш отсек заводить в loveushku, в том же свитерке с джинсами, и, держась одной рукой за поручень преспокойно читала свою тонюсенькую книжонку… Я тряхнул головой и поневоле обернулся и поискал глазами эту её «Оборону», валявшуюся уже по делу и не по делу тут сто лет и совавшуюся всё время под руки… Сейчас, правда, её не было, но я был готов поклясться, что видел её под каким-то диваном с полчаса назад… По любому Ласточка никуда идти не рвалась совсем… «Чпок, а ты не спрашивал, у Ласточки сестры-близняшки нет, как у Пиздеца?..» «Жук, ты ебанулся…», спокойно сказал Чпок, «Если б кто спрашивал, то, наверное, ты, а не я… Цена, давай, заводи свою шарманку про надвигающуюся любовь!.. Сейчас!.. Влюбишься заново…» «Чё вы там, придурки, припали?», Цена потянулась к нам…
Вендетта была продуманной и изощрённой. Всё это время Ласточка незаметно наблюдала за отсеком и моральное удовлетворение получила лишь когда увидела четыре вытянувшиеся морды друг над другом в последовательности Чпок, Всрался, я, Цена. После чего она приветливо нам улыбнулась, засунула книжку за пояс, сняла свитерок и протиснулась, наконец, к нам. Loveushka была отмщена…
Штурм.
Ласточка построила (свила, бля) себе гнездо на прямой и самой короткой линии Metropolitan только потому что там, видите ли, целых две станции паравоз идёт по небу. Без слов, ебанутым нет покоя, там же у технарей постоянно шухер грандиозный, да и вообще пейзаж на окне это всё-таки несколько чересчур… Зато к нам прилетает из своей сверхподвижной корпорации как осколок весеннего щебета – пизда покою и конец зимовью…
Кстати, о Пиздеце и Конце: у них всё нормально, весной улетают на юг… Double: Кстати, о пиздеце и конце: мы кажися приехали…
Это стало выясняться совсем незадолго. Чуть ли не накануне всё было относительно спокойно, весело и так смешно… Я ненцем стал, наконец, то есть у нас самым главным. Но вот вечером Чпок показал мне «чуду»: за оба поручня держался насмерть несколько подвыпивший штурмовик… «Не совсем понял, Чпок!.. Это – что?» «Хуйня, Жук, бывает раз в сто лет и не такое!.. А вообще-то для нас с тобой это – Изыск…» Я не понял ничего и не переспросил, а Мрытя вытащила из-под себя башку дуреющего до баловства Всрался и потянулась: «Чон, чё отваливаем?» «Ага… Предварительная готовность…» Народ завозился в отсеке и возится до сих пор…
«Коня брать с собой?», Всрался. «Козу возьми, дитё подземелья!», Цена, «Какого в жопу коня? Трояна, что ли?» «Не, деревянного!.. Там кататься!..» «На хую покатаешься, детство счастливое наше, заебал всех отвлекать!..» «Цена, не груби ребёнку!», Иван, «Вон носки почини, лучше, всем!..» «Думаешь будет им лучше всем, если я им носки починю?» «Ну а хули делать ещё? Не сидеть же сложа руки – “Мама, приехали!” – надо дело делать… Чини, не пизди!..» «Metro, почеши мне внутри...», Мрытя, «Да не, не так!.. Осторожно… Ага… Кайф!.. Ты пизда в трусах, Metro!» «Почему?» «Тю! Ты, блядь, не вылазь! Ну… почему… потому что… вратарь… Ага!..» «Лесь, нельзя?», я. Одними глазами: «Нет…»
«А с Ласточкой что, Лесь, на Изыске?», Цена, «Она у нас с Жуком в треугольнике. Берём с собой?» Лесь отрицательно качнула головой, не отрывая взгляда от голубого экрана: «Нет. Ласточка на коннекте». Цена поняла, один я как лох…
