С.: Какая винтовка?
О.: Чеховская, бля! Я уже заебалась тут раскачиваться на твоём мясокомбинате!
С.: А, ты про пистолет!
О.: Ну…
С.: Говори, где все твои?
О.: Мои при мне, а твои вот где?
С.: Сказал бы, да ругаться не люблю.
О.: Тебя тоже вот, хер поймёшь, то люблю, то не люблю. Давай пистолет уже!
С.: Снимайте обвиняемого! Куда лезешь? Ток сперва отключи, дилетант – подштанники вспотеть не успеют…
О.: Вот их я точно люблю!
С.: Моих-то? За что?
О.: За то, что ты их мучаешь, а я просто так…
С.: Мучаешь просто так?
О.: Нет. Люблю.
С.: Бля, зря мы всё это… Немного так времени осталось…
О.: Ну да, вообще-то… Ой, сука, смотри какие у меня теперь шпилечки! Тебе нравится?
С.: Изуверы! Кто штопора́ не повытащил? Ой, дура ты! Ну куда ты жопой на стол? Там бумаги мои…
О.: Государственной важности?
С.: Да.
О.: Извини!
С.: Все в крови…
О.: И в гавне ещё… Всё из-за тебя!
С.: А чё это – из-за меня?
О.: Потому что…
С.: Обер-лейтенант или как вас там, соберитесь!
О.: Есть!
С.: Господи! Не надо вскакивать! Сядь!!!
О.: Так жопой же… Всё-всё! Сижу!
С.: Офицер, вот ваш пистолет!
О.: Благодарю! Количество боевых патронов?
С.: Один. С условиями ведения огня знакомы?
О.: Или в себя или в Вас!
С.: Отлично. Одна просьба, вне зависимости от выбора, позволите?
О.: Прошу Вас, полковник!
С.: May I Kiss Your Wound?
О.: Пожалуйста…
С.: Благодарю!..
О.: Отлегло? Хоть чуть-чуть…
С.: Спасибо… Стреляй… Может быть… А?..
О.: Милый… прости…
С.: Я понимаю…
О.: Хуй, конечно, ты чего понимаешь… Я тебя…
С.: Стреляй… А то я подохну сейчас от инфаркта и будет тебе достойный выбор!
О.: Нетушки… Я вот что тебе сказать-то хотела…
С.: Решилась?
О.: Ага!.. Слушай внимательно…
С.: Слушаю!..
О.: Это… Ну в общем… Хуй тебе, а не золото партии!..
С.: Блядь!..
– Жук – душевнобольной, параноик, еблан! – услышал я меткую лаконичную характеристику для себя от Лесь и ещё подумал, что это она ко мне обращается, спросил: «Чё?»
Но получилось прикольно уже: спросил с недрогнувшим ртом… Я огляделся изумлённо и тут же увидел, что ни хуя я не огляделся – как сидел с открытым ртом, так и сижу! Тогда я встал, не вставая, и поверилось, наконец: расстреляла, пизда!
Лесь пошла дальше курить, а я нашёл возле себя стоящим Всрался. Прозрачный, как тень… «Ну чё, привыкли глаза?», говорит. «Всрался, чё это?» «Это Изыск, Жук! Правда вставляет по первому?» «Ещё как!.. Нас чё тут, убили с тобой?» «Жук, бросай тормозить, заебал… Не, только постреляли для видимости! Не видишь сам что ли, что пиздец пришёл?» «А чё ж мы живые, типа, ну там говорим вот, слышим, видим друг друга? Это чё, душа?» «Анаша! Какая душа, это мы и есть!» «А то кто валяется?» «Скины наши… ну тела… Жук, быстрей приплывай, ты с этим дурдомом своим половину всех дел позабыл!.. Ты лучше скажи, чё ты там за хуйню написал вместо пизды в прожекторе?» «Скины?..», я потихоньку начинал догонять, память включала нужные отсеки, Всрался ждал, «А ну это я не успел нахуярить треугольники там, круги, взял просто буквы похожие и пиздец… Видишь какой Архимед получился вон – рот аж открыл!..» «Ну и нахерачат тебе на могиле теперь твои буквы!» «Архимеду чё – нахерачили?» «Только так!.. Пошли уже, Жук, пора… Там наши ждут…» И вышел по бывшей своей голове через закрытую форточку. Я уже почти вышел тоже за ним, но обернулся на шум… Лесь, которая курила, скорчившись в каком-то углу на полу, закашлялась, лейтенант штурмовиков подошёл к ней и ударил ногой в живот. Лесь вырвала ему на сапог и свалилась, как мне показалось, в коме.
– Бля… – вытирая сапог обо что-то, прорычал лейтенант, – Пакуйте её пока с теми, а на месте отсортируете от холодных и к полковнику на допрос!
«Тоже себе нихуя!», подумал я и вдруг пожалел Лесь, что мы уже не живые, а она ещё да… Хоть и был страшно зол на неё только что…
Я вышел в окно и прижался к стене. Меня несло ещё немного по инерции, хотя какая, в пизду, инерция, если тела нет, но, бля буду, несло. Когда поезд ушёл, я огляделся и не увидел совсем никого. Конечно, Всрался минуты на три раньше вывалился, так где он теперь! Темно, как в жопе у афроамериканца, само собой – бля, направление бы не перепутать ещё… Куда ты упиздела, моя родная тутукалка, ёб твою! Кажись туда… Не, точно туда, сквозняк ещё тянет в ту сторону… Ага… Ну пошли… Освещая путь себе лишь собственными мыслями, я попиздел за сквозняком. Минуты через полторы посветлело от догоняющего меня следующего паровоза. Когда он летел, как ебанутое создание, мимо меня с грохотом и воем, я потрогал сначала это светящееся чудище, а потом засунул в него руку по локоть. Не оторвало и поезд упиздел в тёмную даль. После этого я спрыгнул с тротуара на рельсы и пошёл так. Каждые полторы минуты на голову мою обрушивался красочный кошмар, и я вспомнил краткоимпульсную констант- терапию.
Долго шёл я в сплошной темноте и полном одиночестве, прерываемом дикими стонами периодически случавшейся со мною реальности… Так долго, что мне начало казаться сначала, что я вернулся давно в дурдом и опять торчу на констант-терапии. Потом мне показалось, что я и не выходил ведь из дурдома никуда… А когда я понял, что и не попадал в него никогда, потому что некуда, да и некому… Тут я и заметил, наконец, впереди голубого Всрался. Нужно отдать должное: я не стал гоготать и паясничать над его новым свечением. Но когда мы набрели на целую компанию таких же голубых существ, которые оказались всем
