- Раечкой… - эта дура искренне перепугалась.
- Раисой, значит… - Синица Ивановна тряхнула в кисет =R1=. - Угощайся!
- Спасибо, я не курю!
- Квартира нужна? - старая прошмандовка сронила оземь откушенный фильтр и заправила сигарету в походный мундштук. - Незадорого?
- Да, или комната… У меня денег не очень много… А за сколько вы…
- Красивая!.. - перебила, мысля себе на уме, Синица Ивановна. - Да тут недалеко. Пойдём, покажу?
- А сколько… - попыталось ещё раз подпрыгнуть это излучающее белый свет изнутри своего розового салопа уличное очарование.
- По дороге договоримся, пошли!
Она ринулась сквозь маклерско-шушерную толпу с ловкостью средней тяжести танка, и Рая Зазорина - удачливая абитуриентка вчерашнего дня - как на внезапно возникшей привязи потащилась за этой невесть откуда взявшейся, раскрашенной бабкой.
Они шли уже по каким-то узким улочкам, едва впускавшим в себя озорными просветами солнечный свет, когда шедшая сзади Синица ловко подхватила Раю за правую булочку:
- Хахалей, небось, полон дом нагуртанишь! Проститутствуешь, или за так им всем выдаёшь?
- Ой, что вы! Нет! - Раечка слегка подпрыгнула от неожиданности и быстрей устремилась вперёд, не оборачиваясь. - Если за так, то должно быть дешевле…
- Хм..гы! Будет тебе дешевле, пошли! - Синица Ивановна любовалась с двух шагов позади ладной фигуркой в просвечивающемся лямками лифчика платьице и маленькими вздёргивающимися от ходьбы булками кругленькой задницы.
Лачуга на задворках империи выглядела каким-то сараем снаружи, но внутри оказалась довольно просторной и даже чем-то уютной - то ли разбросанными повсюду тропинками половиков, то ли развешанными на бельевых верёвочках вышитыми полотенцами и трусами.
- Мужа мово звать Семён! Это запомни - сгодится, когда с перепою его переключит на астровидение и он не может вспомнить, как его звать, так очень любит, чтоб напоминали. Сейчас его нет - слесарит или ебёт кого; а ввечеру припрётся, так ты хоть не сразу бойся тогда, как харю небриту увидишь-то! Доча - Лора. Та пизда тоже ещё… Записалась на курсы юриспруденции - под закон теперь будет прудить! Целыми днями поэтому шляется, не найдёшь, сучка драная… А ведь была скромной извозчицей… своё такси… Эх, времена!..
Раечка стояла на пороге и скромно тупила глазки.
- Вот тебе твоя комната! Чистота неземная и ласковый ток по утрам от щекотки вот в это окно - хоть и маленькое, зато видишь, солнца луч? По подушке идёт ровно в семь всегда - вместо будильника, не проспишь. Или может тебе будуар подавай с мезонинами?! Так это на чердаке - только там зимою не топится, хо́шь в Снегурочку поиграть? И поссать там на улице, хоть и отдельный вход. А тут общая, утеплённая всеми уборная и приличная ванная комната, когда Семён не ебёца уже, а поддерживает в доме и по хозяйству слесарит себе, а не разным блядям понаехавшим… Ну чё как - остаешься, зимуем тут?
Синица Ивановна раскрыла золотой портсигар, поправила макияж перед зеркальцем и потянула зубами конопельную дудку из-под резинки.
- Вы - наркоманите?! - воскликнула Раечка, широко раскрывая глаза и снимая чепчик с себя. - Я не останусь тут! Я не такая! Это что - наркоманский притон???
- Тю ты дура!.. - Синица Ивановна взяла у неё из рук розовый чепец и повесила на крючок-вешалку. - Это =КазБек=, папиросы такие, мож слышала? На пачке с конём ещё… Для здоровья вредно, конечно, но для души крайне полезно… Хочешь дунуть? Поведёт не хуже шалы, а минздрав СССР, меж тем, особо сильно этого не запрещает… Да ладно, шучу! Не подводи глаза-то бесстыжие под потолок - там может хуй изображённый, если Семён уже нарисовал! Обещал как-то... С себя… В полный рост…
Раечка покраснела и согласилась 'пожить'.
- Буду звать тебя Традисканцией! - объявила Синица после того, как Раечке не удалось точно идентифицировать увивающие её комнату горшочно-настенные растения ('Это традисканция, да?' - 'Сама ты, блядь, традисканция… Это - ледренезийский плющ! От переизбытков ума помогает...').
- Задорого? - Раечка вспомнила вновь о товарно-ценовых отношениях и решила настоять на максимально минимальной оплате.
- За стипендию! - Синица Ивановна между делом стянула через голову платье и теперь расхаживала по комнате, поливая горшочки из игрушечной лейки, в одних неосемейных трусах-парашютах и в своём запредельного размера лифчике бело-застиранного цвета. - Та ладно - опять же шучу! Хоть и дорого щас кругом всё, вон возьми хоть укроп, за пучок… Ну, да я не об этом к тебе - зови меня запросто, тётя Зина! Один разик покажешь пизду мне - и целый месяц живи! Или два…
- Что вы! Нет! - молниеносно отреагировала Раечка на постыдно-скабрезное предложение домохозяйки и в доказательство непроизвольно прижала взметнувшиеся кулачки к небольшим бугоркам грудок.
- Три!.. - запросто повысила оценочный ценз прелестей постоялицы Синица Ивановна, поставила лейку и подошла к чуть покачивающейся на дрожащих коленках Раечке: - Дура! За три месяца жизни в нечеловечески приличных условиях - всего один раз показать! Ну?
Раечка почувствовала, как преждевременно срочно начинает плющить её этот хозяйский плющ, и без сил подкосилась коленками, присев попкою на кровать… У 'тёти Зины' сквозь непрочную ткань репетуз выпукло выпирал мех поросшего волосами лобка.
- Ну? Ты что ли стесняешься? - Синица Ивановна осторожно погладила её по дёрнувшимся угловатым плечикам. - Чего? Я же женщина. Тебе в мамки гожусь. Женщина женщине разве может стесняться? Покажи!.. Разик только… И всё. Ну?..
Раечка, сопротивляясь, мягко оттолкнула её в большой тёплый живот и нерешительно тронулась ручками к краю платья, решив за три месяца уж как-нибудь потерпеть этот жуткий стыд на мгновенье.
- Ну вот… давай-давай… - Синица Ивановна отступила на шаг и теперь изо всех сил подбадривала, облизывая пересохшие губы и жадно вцепившись взглядом в край медленно задираемого Раечкой платья. - В трусах, небось, шароёбишься по стране? Знаю вас - стринги сельпошные!..
- Нет… - Раечка покупала стринги совсем не в сельпо, а уже здесь, в городе, но сегодня забыла надеть; аккуратно подбритая в широкую стрелочку шёрстка тёмно-рыжего цвета показалась из-под задранного края платья и тут же скрылась обратно. - Всё? Тётя Зина!..
Она умоляюще-преданно ради прекращенья своих мучений поглядела в глаза своей домохозяйке.
- Прелесть какая ты! Так не считается! Ты б ещё жопу включила мне в счёт, за которую я случайно заделась на улице! - 'тётя Зина' оказалась совсем не из дур идти на внепаритет-компромисс. - Ты хорошо покажи - в развёртке, наполную! А такую я и так у тебя посмотрю, когда в баню все вместе пойдём! Разверни коленки-то! Шире поставь и показывай!..
Раечка отвернулась, чтоб не сгореть со стыда, и заново потянула подрагивающими от волненья ладошками собирающуюся каёмку ткани наверх. Дотянув до пупка, она зашевелилась коленками и заново вздрогнула, когда силные руки Синицы развели её худые, стройные бёдра до ощущенья лёгкой ломоты в сладко занывшей промежности…
- Вот так!.. Умница! - Синица Ивановна впёрлась к ней между ног и своим широко расставленными коленями зафиксировала раскрытые девичьи ляжки. - А я подрочу…
От этого известия Раечка чуть не схлопнулась обратно через мощные упирающиеся ей в коленки столбы тёплых тёть Зининых ног. Проиграв краткомоментное сражение двух пар коленок, Раечка отвернулась головой почти на сто восемьдесят, успев однако заметить и напряжённую позу полуприсевшей Синицы, и её румяное от волненья лицо, и засунутую уже по локоть в трусы-рейтузы руку домохозяйки…
- Ну чего ты?.. Чего?.. Моя сладкая… Ну-ка, за уши её потяни… Потяни, раскрой руками пизду! Раскрой пальчиками…
Раечка скользнула ладошками вниз и всеми пальчиками старательно раскрыла розово-алые створки вагины.
- Ротик какой! Мальдивская ранняя, первый сорт! Ух ты цветик какой - ох же и цвиркану щас…
