Новый Мир. Часть I

происходило. Лишь лёгкая едва заметная вибрация будто бы пробегала постоянно по всему телу от самых кончиков ног до макушки…

– Ай!!! – Малыш вздрогнул и помотал головой.

– Что – «ай»?

– Она мне уши почистила!..

– А заодно и мозги – ремайнд-иммунобиляция… Обновление тканей головного мозга на физическом уровне. У тебя они и так на данный момент практически новые…

– Мозги?

– Да. …так что процедура прошла практически незаметно, – Эйльли что-то рассматривала на небольшом дисплее возле правой руки Малыша, а голубое энергопламя волны стало плавно стихать. – Ну вот и всё – профилактическая обработка понадобилась для трёх сотых процента тканей твоего тела. Они успешно восстановленны до номинал-состояния. Точно так же могут быть регенерированны абсолютно любые ткани и целые органы твоего тела – с небольшой разницей, конечно, во времени: на более сложные восстановительные операции приходится порой по несколько часов…

– Совсем что ли любые? – Малыш сел на столе, натягивая рубашку. – И руку даже или там печень?

– Печень? – Эйльли на миг задумалась. – Печень не всегда входит в строение современного человеческого тела, вообще-то… А руку вполне. Как и любой другой составной фрагмент тела. Хоть голову! Если вдруг где-нить умудришься-потеряешь…

– Ага?!?

– Ага. Ну всё – принцип действия понял? Оделся? Погоди, не упрыгивай пока – фотография на память! Ложись…

Он заново опрокинулся на стол прямо в одежде. Эйльли нажала какой-то сенситив на дисплее и над Малышом сомкнулись прозрачные створки – стол окончательно превратился в автономную капсулу! От ног к макушке теперь побежала энергетическая завеса ярко-зелёного цвета.

– Улыбнись там, Малыш, и можешь немного обрадоваться – так смешнее получится! – Эйльли вновь коснулась ладошкой дисплея. – Всё – готово. Можешь слезать…

Завеса исчезла и створки распахнулись. Малыш сел:

– Эйльли, а это про что?

– Твоя микрография – резерв-копия атомарного состояния тела на данный момент – обновлена в ЦЭС. В случае аврал-потери всего тела и сознания сразу бригада спасения сможет активировать-воссоздать твоё предсостояние в этой точке. То есть, если ты залетишь, допустим, в случайную аварию в космосе и от тебя ничегошеньки не останется, то попросту очнёшься здесь полностью с теми же показателями тела и с зафиксированными состояниями психики-памяти. Заодно с рубашкой и тапочками!.. Так что разница для тебя в тот момент будет разве что лишь в возможном моём отсутствии рядом. И что там с тобой приключилось на авралке узнаешь уже по выходу из модуля у тех, кто тебя вытаскивал и спасал. Своеобразное всё-таки, сразу скажу, состояние – иногда просто правда не верится в то, что тебе там про тебя же нарассказывают, а ты, допустим, долго не сейвился и у тебя соображалка отстаёт от событий на годы назад!

– Как «не сейвился»? – Малыш сидел с открытым ртом. – Эйльли, и что – много раз так можно?!

– Сейв на сленге это такой вот как раз дежурный снимок текущего состояния. Чем чаще делаешь, тем меньше риск оторваться самому от себя – но кто же будет скакать в КапеllaN, как положено-рекомендовано, каждые полгода или даже три месяца! А самовосстанавливаться можно сколько хочешь – пока жить не расхочется!.. План-сроки самореализации =Жизнь= в хелпах читал?

– Ага.

– Тогда здесь вроде всё. Самому фоткацца можно через этот пульт управления – впрочем, там, когда соберёшься зайти в InfoInsider'е целый мастер помощи по модулям регенерации… А теперь нам с тобой можно заглянуть в «Книгу Жизни» – реанимационный отдел…

Эйльли деактивировала приборы комнаты-модуля, сказала «Всем спасибо!» и вывела Малыша снова в зал.

Реанимация: «возрождение счастья по черепу»…

…– Восстановимы практически все – достаточно цепочной информации, – объясняла Эйльли ему по дороге, пока они шли по коридорам и неторопливо поднимались то на лифтах, то пешком по полупрозрачным ступенькам изгибающихся лестниц. – Каждый ребёнок помнит по крайней мере свою маму, мама в свою очередь помнит отца, ну и всяких там, кроме того, соседей, знакомых и родственников. То есть обычно информация даже многократно дублирована и избыточна.

– Как это – «помнит»? – не совсем понял Малыш. – Разве восстанавливают не по черепу? Ну, в смысле по генокоду хотя бы какой-нибудь одной целой клетки…

– Генная реанимация является предшественницей информационно-энергетической реанимации. Да, сейчас пока восстановление человека и его личности ведётся в основном по археологическим биофрагментам и имеющейся о нём информации. При этом информация должна быть довольно яркой для воссоздания максимально точного психоэнергетического портрета. Но я тебе говорю о самом принципе – информационное восстановление, которое мы сейчас только начинаем осваивать, в перспективе способно практически полностью воссоздать весь численный состав ранее жившего человечества. В твоей экс-игре это тоже, кажется, упоминалось там как-то…

– Да, – Малыш припомнил пару-тройку учений и религий из своей прошлой жизни, говоривших о грядущем втором рождении или воскресении в вечной жизни. – Только там гораздо чаще «упоминалось» о том, что если удачно повосстанавливать всяких хмырей, то сразу ко всем придёт конец света!

– Ну и что, – пожала плечами Эйльли, – обычное незрелое представление и вполне нормальные сомнения в среде неразвитых этически отношений и стартовых инженер-технологий!.. Не бывает на самом деле никаких «хмырей», Малыш, как, впрочем, и «концов света»… Сейчас покажу. Мы пришли как раз, это здесь!..

Они, кажется, поднялись на самый верхний уровень-этаж – сквозь стекло потолка совсем уже огромного зала, стены которого даже чуть подёргивало дымкой от удалённости, светило яркое дневное солнце Нового Мира…

– Это одна из эстет-эмблем «Книги Жизни», – Эйльли подвела Малыша к большой свободно вращающейся в воздухе голографии объёмного ромб-кристалла.

В средней части кристалла была чётко выделена верхней и нижней границею полоса играюще- разноцветных энергий, которые закручивались в самые причудливые вихри энергетических визуализаций. Нижнее остриё кристалла казалось сложенным из почти непрозрачного, чуть зеркалящего гранями чёрного агата, а верхняя часть наоборот была до ослепительного прозрачно-светлой. По всему объёму то всплывали, то погружались какие-то шарик-частицы: когда они оказывались в середине, то принимали самые разные цвета и составляли собой всю играющую цветопереливами энергетическую мозаику; когда оказывались внизу, то выглядели небольшими почти одинаковыми искорка-звёздами; а когда всплывали наверх, то становились белыми жемчужинами с радужно-перламутровыми сияющими поверхностями…

– Смотри, вне игровой полосы погружения все имеют схожие и универсальные параметры. И лишь в игре принимают тот или иной светоцвет-окрас – свою игровую роль. Наша история-прошлое это тоже часть такой вот игры. И процесс реанимации в КапеllaN'е это подъём отыгравшей свою роль частицы цивилизации в надигровое поле. Условно, конечно, надигровое, поскольку и наш мир является частью игрового пространства – границы голограммы проведены чётко лишь для создания представления. Воссозданная генно-информационной реанимацией личность утрачивает сковывавшее её самоотождествление с временной игровой ролью – кем бы не был и чем бы не занимался человек там, в своём игровом прошлом, он вполне естественно перестаёт относиться к своей роли серьёзнее чем просто к роли… Ага?

– Кажется… да… – Малыш упорно соображал в такт старательно-неторопливому объяснению Эйльли. – Эйльли, а я тоже тогда… из истории-прошлого?

– Нет, ты из NightMare. Твоя игра была во многом построена на исторических реалиях и аналогиях, так что для тебя пока, в самом деле, можно слегка запутаться. Система реадаптации принципиально разная в этих случаях, хотя местами, конечно, и схожа: картины исторического прошлого, насыщение знаниями, развитие памяти… Но если ты, скажем так, вспоминаешь, то люди прошлого – обретают. И в их случае это процесс более постепенный – сознание проходит через различные ступени развития, не в игровом