– Какое ещё привидение?!
– Ночное-ужасное! Малыш – мы собираемся в Звёздочку!..
Малыш перестал тискацца и лизаться и замер с высунутым языком:
– А?
– У нас пятиконечная звёздочка. Ну, игровая группа организованна в энергетическую связь- пентаграмму. Мы с тобой – два луча. Уже активированных. Когда ты вышел в игру, деятельность группы была приостановленна, как обычно, когда кто-то выходит на то или иное время. Теперь можно реактивироваться обратно. Так что на очереди это малолетнее чудо, которое, по всему, в этот раз собралось поиграть с тобой в полтергейст – готовься к трансформациям и неожиданностям в квартире: хорошо хоть у тебя переворачивать пока толком нечего, а то б оно уже устроило бы тебе образцово- показательное демонстрирование локального хаоса!..
«Эйльли_Д’AntR-Айя, сотрудник отдела криоген-изоляция развёрнутых простраций лага ядерныхe- систем – срочно явиться на ваше резерв-место полной коммуникативности! Аврал-тревога XXX-класса! Промедление не допускается!!!»
Малыш хлопал глазами на оживший притолок дверного проёма, на котором вспыхивали разноцветные, как в древних рекламах буквы… Тревожно завыла замысловатая мелодия какой-то сирены.
– Я пошла, Малыш!.. – Эйльли, смеясь, чмокнула Малыша в нос. – Видишь, как развёрнутые прострации заходятся в нетерпении?! Разбирайся с ним сам… Как надумает включиться – позовёте, отпразднуем!
Эйльли прошла в вызывающе-авральный проём и растворилась раньше, чем дошла до квартирной выход-двери.
Надпись-всполохи сразу затихли и совершенно исчезли. Малыш осматривался в словно свалившейся с потолка на него тишине в своей новой квартире: большой кубик основной комнаты с прозрачной стеною окна, да два пенала по крыльям, один из которых (справа) служил кухней, ванной и коридором, а другой, слева, вообще пока был «на всякий случай». Всё – от спокойных тонов стен до несложных, но эстетически крайне продвинутых элементов интерьера – словно слегка светилось изнутри и располагалось в каком-то выверенном эргономически дизайн-порядке…
Малыш поднялся с пола и заглянул в соседнюю комнату – там ничегошеньки не было кроме двух кресел и полупрозрачного журнального столика. Он вышел на кухню. Кабинки душа и туалета вертикальными эстет-капсулами жались в уголке, кухонное оборудование было разбросано вдоль стен, за энергозавесой приветливо сияла глубоко-синим светом прихожая, посредине плескался небольшой округлый бассейн.
«Куда это Эйльли пропала совсем?.. Кофе што ли сварить…», он подошёл к шкафчик-девайсу больше всего походившему на электроплиту. «Трэш-бокс – функционал оперативной утилизации материальных предметов быта», Малыш догадался своевременно заглянуть в хелп InfoInsider'а…; а кофе можно было изготовить тремя доступными способами (один из которых включал непосредственную энергоматериализацию) на других шкафчик-устройствах или заказать во внешней сфере обслуживания. Он скрупулёзно докопался до самого близкого к его на данный момент восприятию способа и поставил хрустально-огнеупорную турку с материализованным молотым кофе на салатно-розовое пламя турбореактивного вида горелки.
Когда шоколадная пена в сосуде стала пузыриться и приподниматься, рядом со столика упало что-то вроде металлического шарика. Шарик звонко треснулся в пол, разбил вдребезги, судя по звуку, стеклопокрытие и заскакал по полу, продолжая в хруст крушить красиво сверкающий пол…
Малыш преспокойно дождался приподнимания пенки почти что до края, деактивировал пламя и обернулся на звук.
Никакого шарика ни на полу и нигде вообще не было. Пол был цел и невредим. Зато на столике стояла декоративная скульптурка, высеченная буквами из куска стальной железяки:
«Хы-Гы.!»
– Могло ведь и выкипеть!.. – одобрительно согласился Малыш и на всякий случай осмотрелся по сторонам, ставя турку на стол рядом с надписью. – А чашки тут где?
Прямо на стене появилась и растаяла энергозавеса, открыв полки с малопонятными формами, некоторые из которых действительно напоминали посуду. Немного полюбовавшись на смешные в своей непонятности сервировочные объекты, Малыш добыл в одной из стопок небольшую пиалку в форме плавного восьмигранника, заполнил её до краёв и устроился на стульчике перед окном, чтоб хорошенько рассмотреть восходящее солнце…
«А мине!?!», обиженно звонко прозвучало у него в голове, но он, казалось, готов был и к этому.
– А ты – мой внутренний голос! – заявил вслух Малыш. – Неотъемлимая частица моего собственного сознания и психоневротический парадокс! Так что отдельно тебе налить не могу – ты это я!..
Нескольких мгновений возникшей внутренней тишины хватило как раз на первый глоток…
«Сам ты псих невротический и парадокс!», наконец последовала резюме-реакция, «Я реальней чем ты в двадцать раз! Быстро кофе налей хоть чу-чуть – я тожи хочу…».
Малыш мало ещё что понимал в окружающем его Новом Мире, но с этим конкретным обладателем «внутреннего голоса» почему-то знал точно как себя стоит вести – вплоть до тонкостей… Он выбрал ещё одну чашечку с полки и отлил в неё поровну из своей. Прямо из стены, которая вообще-то по словам Эйльли должна быть сделана из 3i-стекла, рядом с полками рос целый куст довольно симпатичных ромашек…
– Ромашки не растут из стенок! – Малыш вернулся обратно к окну и приоткрыл его вполовину; свежий ветер рванулся в комнату. – А «психоневротический» это не обзывалка, а точный диагноз – главврач тебе б так и сказал!
Вторая чашечка мелькнула на столе и исчезла, зато на стирального вида девайс-тумбочке появился Петеля – один из потешных персонажей бывшего в прошлой жизни у Малыша детства. Когда-то с другими мурзилками и петрушками они довольно лихо отжигали в журнально-театральных своих приключениях.
– Какой ещё нафик главврач?! – Петеля сморгнул ярко вышитым глазом, отхлебнул кофе и закурил детскую пахитоску для пускания пузырей…
– Ага – значит комиксы мы с тобой оба знаем отлично, а как главврача, так я чё ли один?! – возмутился Малыш; и заявил, отвернувшись к окну: – Я не помню не знаю тебя как зовут!
На ещё несколько мгновений повисла молчальная пауза – за спиной то ли приходили в себя от внезапного приступа совести вызванного Малышовою эскападой, то ли выдували очередную порцию мыльно-дымовых пузырей.
– Меня зовут Инноксентий Авргольдович Клафдио-Драйзеррштерн! – сообщил крайне спокойный от неизбывной обиды либо от полного пофигизма голос. – Чё как – выговоришь? А у тебя сейчас нечаянно капельку лопнецца стул…
Малыш слишком, похоже, хорошо знал, что означают подобные «капельки» – он вскочил, как ошпаренный, кофе, правда умудрился не попролить…
– Том, блин!! – ему отчего-то захотелось срочно швырнуть в Тома чашечкой – поймает или заново нет? Малыш оперативно придержал правую руку левою: – Том??? Тимми… Том… Блин!!!
– Малыш, ты совсем дурбалда! – донеслось ответно-приветственное и что-то посыпалось с тумбочки.
Малыш стоял с растопыренными до ушей губами с глазами и не верил своим этим глазам – перед ним стоял Том!..
– Том!
– Малыш!
– Та ну наф…
– Сам никак не определюсь – ты, не ты?!
Перед ним стоял Том – самое лучшее черномазое привидение Нью-Касла, оплот всей древнерасовой дискриминации и сегрегации Дикого Запада, гроза бледнолицых Вискома, извечное на пару с Малышом приключение и… третий лучик Звезды!
– Эйльли, ага!!! – от радости чуть задохнулся Малыш, в объятиях пытаясь укусить Томми в чернокожую шею. – Мы фффпоймалли его!!! Скорейки, я его крепко держу!..
Хотя кто там кого держал разобрать было толком трудно.
