сравнивай, — говорила мать. — Лена ведь ни приготовить, ни убраться не может.
— А я на что? — с вызовом отвечал сын.
— Ты? Да ты сам ничего не умеешь. Потому что привык, что за тебя все всегда делает мама! И потом у тебя столько учебы, столько внутренней работы, чтобы стать, наконец, писателем!
— Между прочим, — заметил Стас, — великий Чехов работал земским врачом — а это ведь приемы больных и постоянные вызовы на дом — и писал. Народный поэт Кольцов был купцом, у которого постоянно была очень ответственная — попробуй обсчитайся хоть на одну денежку — так назывались в его время полкопейки, работа. Гончаров, написавший «Обломова» и другие романы, занимал ответственейшую должность главного цензора Российской Империи. О Генри писал рассказы, которыми ты умиляешься, видя их на телеэкране, между прочим, сидя в тюрьме. Гениальный Достоевский до того, как стать писателем, и вовсе все на каторге делал! Лермонтов был офицером, причем, в действующей армии!
— А Пушкин?
— Что Пушкин? Его… тоже на саранчу посылали!
— Ты меня своими авторитетами в сторону не уводи, — потребовала мама. — Лучше скажи — что вы там есть будете?
— Что-что? То, что приготовим! — беззаботно отозвался Стас, бережно кладя на самый верх уложенных в сумку вещей тщательно завернутую Леной в пакет мироточившую икону Пресвятой Богородицы.
— Как — приготовим? — простонала мама.
И услыхала в ответ:
— Вдвоем!
Стас посмотрел на окончательную сбитую с толку мать и пояснил:
— Лена теоретически — например, будет подсказывать мне, как готовить макароны. А я практически — то есть, их жарить!
— Стасик, — шепнула Лена. — Макароны не жарят. Их — варят!
— Вот, — словно дождавшись своего, торжествующе подняла указательный палец мама. — Что и требовалось доказать!
— Читэдэ… — чуть слышно прошептала Стасу Лена, отходя в сторону, чтобы пропустить вошедшую, явно для обличительного разговора, в комнату свекровь.
Та прошла к дивану, села на него и с вызовом начала:
— Ты что, хочешь сказать, что я одна во всем виновата? А вы, стало быть, ни при чем?
— Почему? — удивленно пожал плечами Стас. — Никогда не бывает стопроцентно правых людей! Доля вины каждого, пусть даже самая ничтожная, есть в любом споре, иначе его просто бы не было! Но если мы сейчас отвлечемся и забудем что-нибудь очень важное, то тогда действительно виновата будешь только ты!
Видя, что сын — невестку она не брала в расчет — настроен как никогда решительно, мама сбавила тон.
— У тебя ведь здесь библиотека, столько учебников, конспектов… — не скрывая своего огорчения, сказала она. — Наконец, компьютер, без которого ты просто не можешь…
— Вся моя библиотека и учебники давно уже умещаются вот здесь, — Стас показал электронную книгу в изящной обложке. — Конспекты и все остальное, что нужно для учебы и работы, папа привезет. А компьютер…
Он с сожалением погладил свой большой компьютер и стал укладывать в портфель старенький ноубтук, с которым еще в ранней юности ездил в Покровское:
— Поработаю пока с ним!
— Пока — это насколько? — с надеждой получить хоть малую определенность, на какое время уезжают дети, уточнила его мама.
Но услышала неуступчивое:
