Глава 10
Конфликты внутренние: религии и народы
В начале XXI века проблема меньшинств на Ближнем и Среднем Востоке стоит острее, чем в конце XIX. Практика халифов, Чингисидов и оттоманских султанов, позволявшая им управлять огромными территориями, опираясь на кочевые племена, державшие в узде брожение городов, и иноверцев, составлявших торговые меньшинства, ушла в прошлое. Для большинства сегодняшних стран БСВ еретик хуже иноверца, хотя участь иноверцев и инородцев оставляет желать лучшего. Век с небольшим назад в Британской и Французской колониальных империях, султанской Турции и шахской Персии место было для всех. Национальные и религиозные меньшинства, горожане и жители деревень, оседлое население и кочевые племена составляли сравнительную мозаику, элементы которой находились в сложных отношениях друг с другом. Они враждовали и конкурировали между собой, некоторые выпадали из одной имперской системы и переходили в другую, но за исключением коротких периодов всеобщего разрушения и распада основ сами системы оставались многомерными, позволяя существовать всем составляющим их группам. Лояльность к правителю и его наместникам в большинстве случаев была достаточным основанием для права на жизнь. Система налогов, узаконившая повышенные сборы с немусульман, шариат и традиционное право закрепляли стабильность. Немногочисленная правящая элита, колониальная и местная, нуждалась в меньшинствах, умело противопоставляя их основному населению. Они организовывали торговлю и сбор налогов. Служили в администрации и выступали посредниками в отношениях с метрополиями. Из них набирались элитные части, охранявшие правителя и столицу. Они контролировали границы – особенно замиренные кочевые племена. Вероисповедание, национальные обычаи и внутренняя система управления меньшинств для империй значения не имели. ХХ век обрушил все это – вместе с самими империями.
Возникновение на их руинах национальных государств изменило статус этнических меньшинств. Теократизация этих государств стала началом конца меньшинств религиозных. Демократизация политической жизни – сначала светская, затем исламская, означала переход институтов управления под контроль большинства и распространение образования в широких кругах населения – за счет вытеснения и уничтожения прежних элит, в первую очередь представителей все тех же меньшинств. Историческое ядро Оттоманской Порты прошло через этот процесс одновременно с Австро-Венгрией, в первой половине ХХ века. Остальной регион – во второй половине того же столетия. Представители национальных и религиозных меньшинств играли серьезную роль во всех революционных и реформистских движениях БСВ. Однако победа этих движений, как и в Европе, обозначила для подавляющего большинства этих людей не новые горизонты, а крах мира, в котором их безопасное существование было возможным. Переход власти на территории БСВ под контроль военных хунт и авторитарных режимов на протяжении всего ХХ столетия сопровождался конфискациями и национализацией, этническими и религиозными погромами и чистками, следствием которых был исход меньшинств. Механизм этого исхода был разным, зависел от особенностей жизни той или иной группы населения в конкретной стране, ее отношений с внешним миром и готовности этого мира вмешаться в происходящее, но общие закономерности везде были одними и теми же.
Итальянцы, французы, англичане, немцы и другие представители европейских держав вернулись в Европу или эмигрировали за пределы региона. Турецкие армяне были уничтожены или бежали, частью в Иран и арабские провинции Порты, ставшие независимыми государствами. Греки были выселены за пределы Турции. Евреи почти полностью эмигрировали из всех стран региона в Европу, Северную и Южную Америку и Израиль. Эмиграция стала лучшим, а иногда единственно возможным выходом для парсов, бахаистов, ахмадийя, сабиев и других малых групп. Не стали исключением и христиане, число которых с 25–30?% населения БСВ в начале ХХ века к концу его сократилось до 10?% в Египте и значительно меньших долей в таких странах и регионах, бывших колыбелью восточного христианства, как Ирак, Ливан и Палестина. По завершении описываемого процесса регион потерял миллионы человек, включая значительную часть интеллектуальной и предпринимательской элиты. В конечном счете, помимо Израиля и Кипра, сравнительно безопасными для упомянутых выше меньшинств в регионе остались авторитарные Сирия и Ирак (до свержения режима Саддама Хусейна), традиционно открытые для иностранцев малые монархии Персидского залива, а также Иран, по завершении в этой стране активной фазы исламской революции. Причем процессы эти были характерны не только для Ближнего Востока. В описываемый период европейцы, китайцы, индусы и арабы вынуждены были бежать из колоний, на протяжении столетий бывших их домом. Европейцы и китайцы покидали французские колонии в Индокитае. Европейцы – британские колонии в Индии. Европейцы, арабы, индусы и китайцы – британские в Юго-Восточной Азии и Тропической Африке, а также голландские в Индонезии.
Сама проблема ближневосточных меньшинств никуда не делась после того, как часть их исчезла или сократилась до минимальных размеров. В новых условиях меньшинствами оказались насчитывающие десятки миллионов человек берберы и курды, борьба которых за национальную автономию привела к взрыву сепаратизма, поставив под угрозу существование таких государств, как Алжир, Турция и Ирак. Одним из ключевых факторов, формирующих политическую повестку региона, к концу ХХ века стало противостояние шиитов и суннитов. Притеснение шиитов в суннитских регионах и суннитов в шиитских, в первую очередь Иране – характерная особенность БСВ. Проблема шиито-суннитского противостояния отличается от страны к стране и от общины к общине. Позиции исмаилитов и представителей суфийских орденов не слишком устойчивы на большей части БСВ. Положение друзов Ливана и Сирии, ибадитов Омана и зейдитов Йемена стабильно. Сирийские алавиты пока еще правят страной с большинством суннитского населения, а суннитская династия Бахрейна – шиитским большинством. Ослабление с конца 70-х годов прошлого века традиционных монархий и авторитарных военизированных ближневосточных режимов, опиравшихся на национализм в сочетании с апелляцией к местным традициям (включая религиозные ордена, племенные и клановые связи), исламу и социализму (или этатизму), открыло дорогу к власти радикалам-исламистам, обострив противостояние государства с меньшинствами.
Исламская революция и политический ислам, сменившие в начале ХХI века социалистическую революцию и социалистическую систему в борьбе за насильственное переустройство мира, реализовались в рамках двух проектов: шиитского и суннитского. Олицетворением первого стала исламская революция в Иране и ее противостояние с Израилем, Западом, суннитскими радикалами, монархиями и светскими автократиями арабского мира: Ираком, Египтом, Саудовской Аравией и ОАЭ. Инструментами этого противостояния стали палестинский ХАМАС (до обострения ситуации в Сирии), ливанская «Хизболла» и йеменские хоуситы. Символом второго проекта стала «Аль-Каида», ее союзники и клоны: афганские и пенджабские талибы, центральноазиатские «Хизб-ут-Тахрир» и «Джамаат Ислами», сомалийские «Аш- Шабаб» и «Ахль Сунна валь-Джамаа», «Аль-Каида в странах исламского Магриба» и «Аль-Каида на Аравийском полуострове», египетские «Братья-мусульмане», пакистанская «Лашкар и-Тойба» и другие. В теории этот «зеленый интернационал» организован для борьбы с тем же Израилем и построения всемирного Халифата. На практике воюет с Западом, правительствами исламских стран, шиитами, немусульманскими общинами стран исламского мира и государствами, «угнетающими мусульман», включая
