— Я захватил с собой снимки Лили; ты сбежал из кабинета, даже не посмотрев их.
Гарри облизал губы и уставился на пачку в руке Снейпа, словно на восьмое чудо света. На его лице засветилась такая надежда, что у Северуса защемило сердце.
— Мне… мне всё ещё можно их посмотреть?
— Да, конечно. Если ты спустишься назад, в мой кабинет. Мне совершенно не хочется мёрзнуть здесь, давя ботинками останки мышей.
Гарри демонстративно обдумывал предложение, его взгляд метнулся от пачки снимков к двери, а потом переместился на лицо Северуса, и обратно на фотографии. Конечно, Северус знал, что он скажет — это ясно читалось в его глазах. Мальчик нерешительно проговорил:
— Я просто… просто хочу взглянуть на фотографии, ладно? И больше ничего. Я не хочу говорить о… о том, о чём вы спрашивали.
— Очень хорошо, — осторожно сказал Северус, не желая опять его вспугнуть. — Тогда пойдем.
Северус вышел из совятни, зная, что Гарри идет за ним.
***
Вернувшись в офис, Северус сел за письменный стол и принялся незаметно массировать ногу, пока Гарри отогревал руки у камина. Проклятая собака! Он знал, что Гарри заметил его хромоту, но, поскольку существование собаки держат в тайне, Северус не собирался ничего ему объяснять.
Взмахом палочки он поставил стул Гарри рядом со своим, чтобы они могли смотреть фотографии вместе. Не то чтобы он опасался, что мальчик испортит снимки, просто так будет удобнее давать пояснения, если потребуется.
Он окликнул Гарри. Тот никак не отреагировал, увидев, что они будут сидеть близко друг от друга; его напряжённая поза выдавала нетерпение. Когда Гарри устроился на своём стуле, Северус вынул фотографии из пакета — часть была сделана маггловским способом, но оттого снимки не стали менее выразительными — и положил их на стол.
Самая верхняя запечатлела юных Лили и Северуса, со скрещенными ногами сидящих под старым дубом на заднем дворе Эвансов. Ветер подхватил длинный рыжий локон Лили и бросил в глаза, и в момент съемки она подняла руку, чтобы заправить за ухо мешавшуюся прядь. На губах её играла насмешливая улыбка, она смотрела на Северуса, лица которого, как обычно, было не видно за тёмными волосами.
— Эта сделана её отцом, — пояснил Северус. — Нам тогда было лет по десять.
Гарри протянул руку, но не стал трогать фотографию, а вместо этого провёл пальцами над поверхностью бумаги. Рот у него приоткрылся, словно он не ожидал увидеть свою мать и своего профессора вместе, хотя Северус говорил ему, что они дружили.
— Где это снято?
— На заднем дворе у её родителей. — Северус указал на левый нижний угол фотографии: — Дом вон там. Мы не часто проводили время у неё дома, лишь иногда. — Северус заколебался, потом продолжил, желая… понимая необходимость наладить контакт с Гарри: — Родители Лили были очень добры и приглашали меня приходить к ним, когда бы мне ни захотелось.
Гарри взглянул на него, не поднимая головы, сквозь ресницы, словно он был слишком смущен, чтобы смотреть прямо в глаза.
— Она когда-нибудь приходила к вам домой?
Северус отрицательно помотал головой.
— Почему?
Северус раздумывал, не сказать ли мальчишке, чтоб тот не совал нос не в своё дело, но вспомнил, что сам как раз этим и занимается. — Мои родители были… не такие, как её.
Гарри понимающе кивнул и снова посмотрел на фотографию.
Северус отложил снимок в сторону, чтобы перейти к следующему, уже магическому, изображавшему Лили на берегу Хогвартского озера. Она нагибалась, чтобы подобрать очередной камушки и взвесить его в ладони.
— Первый курс, — сказал Северус. Лили одолжила школьную фотокамеру, чтобы показать родителям, как выглядит Хогвартс, и Северус сфотографировал её для них, но оставил этот снимок себе. Потом был чудесный пикник на свежем воздухе: солнечный осенний денёк, они вдвоём, впервые со дня приезда в школу. От воспоминаний сдавило горло. — Самое начало учебного года, кажется, конец сентября.
— А что мама делает? — спросил Гарри чуть слышно, словно почувствовал, как нелегко дается его профессору это путешествие во времени.
Северус выдавил из себя улыбку:
— Лили нравилось бросать камушки так, чтобы они прыгали по поверхности воды, любой воды. На озере, или на пруду, где мы с ней выросли. Даже на реке, хотя это гораздо более сложная задача. Так что она всегда высматривала идеально прыгающий камень.
Гарри улыбнулся и бессознательно потянулся, чтобы потрогать изображение, но в последний момент удержался. Должно быть, он не помнил материнских прикосновений, и инстинкт заставил его попытаться потрогать её хотя бы так.
— Она ужасно милая.
— Да, — согласился Северус.
Когда Лили с камушком в ладони выпрямилась и взглянула в объектив, у Гарри перехватило дыхание:
— Глаза… Они совсем как у меня.
