видеть батюшку с военной выправкой, задумчиво вышагивающего по тротуару. Так и казалось, что вы бывший гвардейский офицер и ушли в монашество из-за несчастной любви...
- Катерина, давайте поближе к событию, - я постарался как можно мягче направить рассказчицу к существу события.
- Ой, а откуда вы знаете мое имя, - удивилась девушка.
Вот тараторочка, так она мне и не расскажет ничего.
- Я вам потом расскажу, откуда я знаю ваше имя, - ответил я и показал рукой, что ожидаю продолжения рассказа.
- Так вот, я иду и смотрю, как вслед вам шагает один человек и держит руку в кармане, а навстречу вам идет такой же человек, то есть мне показалось, что они знают друг друга, и в руке у него что-то блеснуло, как нож. Второй человек достал пистолет и приготовился выстрелить вам в спину, а тут вы резко нагнулись и тот человек три раза выстрелил в того, что был с ножом. И этот человек ударил ножом того, кто стрелял, и оба они упали. Может, они разбойники, но вели они себя так, как полицейские.
- Как это как полицейские? - не понял я.
- Как и всякие полицейские, раз им поручено поддерживать порядок, то они имеют право этот порядок нарушать так, как им хочется. И все друг друга покрывают, - сказала девушка.
Судя по всему, я не был свидетелем бандитской разборки в центре города, а был объектом покушения. Многим большим людям я перешел дорогу, и они решили от меня избавиться.
Нужно на какое-то время лечь на дно, пока не уляжется вся эта шумиха. Катя-Катерина, спрячешь ты у себя на какое-то время человека, здорового, остроумного, поэта и человека, умеющего эти стихи читать, а я тебе за это всю жизнь твою разгадаю и расскажу столько интересного, что ты потеряешь голову.
Глава 20
Я уже почти два часа находился в комнате Катерины П. Нужно было что-то решать. Оставаться дальше было неприлично не только по меркам того времени, но и по меркам нашего времени для людей, которые считают себя культурными. Продвинутое поколение я не имею в виду, потому что России еще будет стыдно за это поколение. Оно будет долго отмываться, доказывая, что и оно нормальное поколение и что ценности мира воспринимаются ими так же, как и нормальными людьми.
- Катерина, у меня к вам большая просьба, - сказал я, - вы не можете мне порекомендовать людей, у которых я мог бы остановиться инкогнито и чтобы никто не проявлял интереса к моей персоне?
- Ой, вы хотите перейти на нелегальное положение, - и красивые глазки девушки загорелись в предчувствии чего-то неизведанного и таинственного.
- Откуда вы набрались таких слов, как нелегальное положение, - спросил я.
- Да как же, все только и говорят о революционерах, о карбонариях и якобинцах, об их благородстве и стремлении помочь всем страждущим. А страждущих в наше время очень много, - рассказала Катя.
Понятно. Сначала нужно романтизировать преступников, а потом уже браться за вербовку сторонников захвата власти. Еще раз убеждаюсь и подтверждаю, что в отдельных вопросах история развивается не по спирали, а по кругу. В технике - да, по спирали, но в социальных вопросах - по кругу.
У нас тоже происходит самая активная романтизация организованной преступности, которая рвется во власть и занимает важные государственные посты. И не без помощи власти существующей, которая произошла от объединения террора и политики и превращения откровенных бандитов в наркомов и партийных секретарей. Затем организованная преступность начинает приобретать черты цивилизованного общества, но при этом, не теряя своей преступной сущности.
Кто забывал законы мафии и старался вырваться из системы круговой поруки, тот становился врагом организованной преступности (читай - государства) и уничтожался. Даже в странах, где исполняются почти все принятые законы, а уровень коррупции измеряется в долях процента, нет-нет да проявляются попытки организованной преступности войти во власть, но эти попытки пресекаются как на этапе выборов, так даже после победы на выборах.
Разубеждать восторженную девушку в том, что это не Робин Гуды, а будущие вампиры и палачи своего народа, дело неблагодарное. Поймет ли она это в будущем, неизвестно, возможно, что передо мной сидит будущий нарком культуры СССР, который, возможно, вспомнит, а может и не вспомнит беседу с монахом, на которого покушались одновременно два человека, чтобы уничтожить его наверняка. Нет, не вспомнит.
- Хорошо, Катерина, назовем это нелегальным положением, - сказал я. - Я чувствую, что нахожусь в большой опасности. Я не имею никаких средств защиты и никого, кто бы помог мне.
- Оставайтесь у меня, - твердо сказала девушка. - Я не боюсь предрассудков и того, что будут говорить за моей спиной. Скажу, что вы мой гражданский муж. Как Вас зовут?
- А давайте мы с вами придумаем это, - предложил я. - Как ваше сердце подсказывает, человек с каким именем достоин находиться рядом с вами?
- Девушка задумалась и сказала:
- Павел Петрович Катенин. Коротко, четко и ясно указывает, чей это мужчина. Катеринин - Катенин. Вы согласны?
- Конечно, согласен, - сказал я. - Вы чудесная девушка, Катерина. А сейчас давайте мы с вами сходим в магазин одежды и купим, что-нибудь цивильное для меня, зайдем к цирюльнику, чтобы привести мой лик в соответствие с сегодняшней модой. Кто сможет меня узнать, кроме вас? Потом зайдем в фотостудию, сделаем фотографию на документы и сфотографируемся вместе. Вы не против?
- Конечно, только в чем вы пойдете, - спросила девушка, - не в рясе же?
- Дайте мне вашу зимнюю шаль, - успокоил я девушку, - я пройду по городу, и никто мне ничего не скажет, а вдруг это новая мода.
Деньги в моем поясе были, и немалые. Золото оно и в Африке золото. И в Москве в мое время еще со времен моего прошлого путешествия к Карлу Марксу в банковской ячейке лежат золотые монеты с профилем императора Николая Второго. От Петербурга до Москвы недалеко.
На мужчину с длинными волосами и длиной бородой с накинутой на плечи шалью многие прохожие обращали внимание и улыбались, но через полчаса этот мужчина уже выходил из магазина одежды в прекрасно сшитом бостоновом синем костюме в еле заметную полоску. На мне была манишка с галстуком и манжеты. Шляпа-котелок под цвет костюма завершала одеяние. В магазине был сделан заказ на демисезонное пальто с тонким норковым воротником и на меховую шапку 'москвичка' . Кто-то называл ее боярской, но всем она помнится именно как 'москвичка' в любом городе Российской империи.
В парикмахерской меня аккуратно подстригли и сбрили бороду. Вряд ли меня кто-то узнает в таком виде.
- Усы завить в колечко, - склонился надо мной цирюльник.
- Спасибо, не надо, я человек консервативных взглядов - ответил я.
Из парикмахерской я вышел совершенно другим человеком с очень даже недурной внешностью, что понял по восторженному выражению глаз Катерины.
Фотография получилась прелестная. Катерина сидела на стуле, на фоне растительности в беседке, а я стоял слева от нее, опершись рукой на перила. Прямо таки семейная фотография. Фотограф навел на резкость, вышел из-под накинутого покрывала, вставил в камеру кассету с фотографической пластинкой, улыбнулся нам, попросил смотреть на правый уголок камеры, открыл объектив и несколько раз нажал на резиновую грушу.
- Если хотите, то вечером фотографии будут готовы, это будет несколько дороже, но для того, чтобы фотографии были с полным нашим качеством, то прошу пожаловать к нам через три дня, - сказал фотограф, получив с нас задаток.
Мы поклонились и вышли. Мы шли под руку по проспекту, испытывая какое-то малоизведанное чувство близости с человеком, который с каждой минутой становился все дороже и дороже.
- Катерина, вы не откажетесь от предложения жить вместе со мной в квартире, которую я сниму для
