от тебя.
– Неплохо сказано. Надеюсь, что путешествуешь ты все-таки верхом. Лошадь сейчас бы очень пригодилась. Этот бычина зацепил-таки мою ногу. – И Карл, наклонившись, посмотрел на разорванный кожаный чулок, из-под которого сочилась кровь.
Воин дважды по-особому свистнул, и на поляну выбежал гнедой конь. Настоящий красавец с тонкими стройными ногами.
– Если позволишь, я займусь твоей раной. Присядь.
Карл опустился на траву, а воин, достав из поклажи на спине лошади флягу и какую-то баночку, стянул с ноги разорванную обувку, размотал чулок и, промыв рану водой, стал смазывать ее. Мазь приятно холодила кожу.
– Ничего страшного, – говорил он, – поверхностная рана. Скоро затянется.
– Да ты еще и лекарь! – удивленно воскликнул Карл, увидевший, как буквально на глазах кровь перестает сочиться.
Воин смутился, и на его загорелом лице выступил легкий румянец.
– Нет, нет! Просто это монахи и отец Бонифаций научили меня некоторым простым способам заживления ран.
– Постой, постой. Это какой отец Бонифаций? Тот, кто проповедовал язычникам во Фризии и был ими умерщвлен?
– Да, это он.
– Тогда ты из Ле-Манского пага, граничащего с Бретанью. Бонифаций, до того как стал епископом, а после сложил голову во славу веры Христовой, был аббатом тамошнего монастыря.
– Ты тоже знал его? – спросил незнакомец, заканчивая перевязывать ногу Карла узкой полотняной лентой.
– Еще бы. Ведь он возложил корону на голову моего отца Пипина. Я Карл, король франков.
В чистых голубых глазах воина отразилось изумление.
– Иезус Христос! – воскликнул он, и румянец на его щеках сменила бледность. – А я-то разговариваю с вами как с обычным левдом. – И, привстав, воин опустился на колено. – Прошу простить меня, государь, если был неучтив или дерзок. Я никак не ожидал встретить вас здесь. Мне сказали, что после Аквитанской победы вы в Дюрене. Собственно, я туда и направлялся.
– За что же прощать тебя, ученый, лекарь, воин, – добродушно рассмеялся Карл, заставив своими словами еще более покраснеть незнакомца. – Уж не за то ли, что ты спас жизнь своему королю?
Карл натянул разорванный, но еще держащийся кожаный постол на аккуратно перевязанную ногу, закрепил его остатком ремешка и встал.
Воин остался коленопреклоненный.
– Вставай, вставай, я не поклонник преклоненных колен. – И Карл опять рассмеялся над невольно получившейся игрой слов. – Каково, а? Так я, пожалуй, стану великим ритором, и Фулроду, долго превозносившему успехи в науках моего братца Карломана, придется склонить свою седую голову перед новым Цицероном. Впрочем, я, кроме имени, ничего об этом римлянине не знаю. – И с этими словами он, наклонившись, взял воина за плечи и поднял.
– Твое место рядом со мной, а не у моих ног, – продолжил Карл. – Как твое имя?
– Хруотланд, государь. Хруотланд из Антре.
– Ты носишь славное имя, воин. Твои предки всегда поддерживали и сражались рядом с Арнульфингами. А сейчас преклони колено, Хруотланд, хотя я только что и говорил, чтобы ты встал. – И Карл, достав свой длинный кинжал, возложил его на плечо опустившегося на колени воина. – Данной мне Богом и людьми властью объявляю: отныне ты барон, Хруотланд! – торжественно сказал Карл. – И надеюсь, мой друг, ученый-лекарь-воин, – добавил он, склонившись к самому уху Хруотланда и хитро улыбаясь.
Хруотланд снова смущенно порозовел.
– Я буду верен вам до гроба, государь. Но, право, я не заслужил такой чести, – ответил он, поднимаясь.
Пока еще далекий, но быстро приближавшийся лай собак разорвал тишину леса, только что торжественно внимавшего обряду посвящения.
– Еще заслужишь, сказал бы я одному своему приятелю-насмешнику, – рассмеялся Карл, – но тебе, Хруотланд, скажу иначе. Ты считаешь, что я не ведаю, что творю. Вот какова твоя благодарность? – И он снова, теперь уже громко, расхохотался, видя смущение воина. – Ладно, ладно. Шучу я, шучу. – И Карл обнял Хруотланда за плечи.
Разметав густые ветви, на поляну вслед за собаками ворвались четыре всадника.
– Все в порядке, Карл! – громко крикнул Харольд, соскакивая с коня.
– Твоими молитвами, – буркнул Карл и, ухмыляясь, закончил: – Если ты всегда так собираешься охранять своего короля, то тебе лучше сторожить девственность валансьенских красоток. Брюхатость им обеспечена.
– Святая Дева, – крестясь, только и нашел что сказать Харольд, увидевший тушу гигантского зубра, в которой еще торчали кинжал и копье Хруотланда и стрела Карла, – и еще раз проговорил: – Святая Дева!
– Хватит бормотать, мой верный Харольд, займись лучше делом. Проклятый жеребец испугался быка и, сбросив меня, удрал. Найди его. И отрубите голову зубру. Она достойно украсит твою виллу, барон, – закончил Карл, поворачиваясь к стоящему рядом Хруотланду.
Только сейчас Харольд обратил внимание на стоявшего рядом с Карлом молодого воина и окаменел. Откуда здесь взялся этот незнакомец и почему Карл величает его бароном? Всех местных сеньоров он знал, да и не походил на богатого барона этот простовато одетый охотник. Вот только конь! Редкостный красавец. Не иначе происки нечистой силы, заморочившей ему голову. Хотя сейчас день, а ведьмы хозяйничают по ночам, думал суеверный Харольд. Но кто их до конца знает, повадки этих помощников сатаны.
– Виллы нет, государь, как нет даже простого дома, – грустно сказал Хруотланд. – Я всего лишь бедный воин. Впрочем, с этим я и ехал к своему королю. Искать справедливости.
– О справедливости мы поговорим потом, в дороге, – перебил его Карл и рявкнул, обращаясь к своему главному лесничему: – Пошевеливайся, Харольд, или мы застрянем здесь до темноты, а там уж точно нас опутают твои любимые ведьмы и эльфы, а то и упыри пожалуют. Да не забудьте копье и кинжал барона.
– Избави Боже! – закрестился Харольд, отдавая, однако, соответствующие распоряжения: – Модред, отправляйся за берберийцем, а вы двое отделите-ка голову этому бычине, – сказал он и, повернувшись, обратился к Карлу: – Где ты повесишь свой трофей, Карл? На вилле в Валансьене или…
– Во-первых, это не мой трофей, а Хруотланда, а во-вторых, этот доблестный воин только что спас жизнь вашему королю. И мне почему-то думается, что выполнял он чью-то чужую работу. Не так ли, сын медвежатника и знаток лесов? – насмешливо ответил король. И добавил: – За что и дарован титулом барона.
Рот Харольда открылся, закрылся, снова открылся, да так и застыл.
– По-моему, ты собрался пообедать последней отлетающей на юг птичкой, Харольд. Если так, не надейся. Все уже улетели, так что закрой рот, а то застудишь изнутри свой бурдюк для жареной оленины и пива. – Карл явно наслаждался растерянным видом своего главного специалиста по лесам и охоте. – И еще, Харольд, отныне Хруотланд будет постоянно сопровождать меня на охоту – конечно, вместе с тобой. Ты будешь бороться с чертями, а он с остальными лесными зверюгами.
При этих словах Карла присутствовавшие воины расхохотались. Улыбнулся и Хруотланд, с любопытством разглядывая здоровенную фигуру главного королевского лесничего.
– В путь, – прервал хохот левдов Карл, увидев Модреда, подводившего недалеко сбежавшего берберийца.
Рог зубра лишь прочертил по крупу коня, кровь уже еле сочилась, и успокоившийся жеребец готов был снова нести на себе всадника.
