уже полностью атрофирована, то надо было эту практику проходить каким-то другим местом, а вот каким — это уже другой вопрос, на который каждый из героев пытался ответить самостоятельно.
«Хуй бля, кому я дам, пусть обосрутся, — агрессивно настраивалась чу-Чандра, идя на место Силы, где должно было состояться Великое событие».
«Я бы в принципе и не прочь для разнообразия с кем-нибудь потрахаться», — мечтательно раздумывала Синильга, уставившись на вечернее звездное небо, которое, впрочем, в этот момент интересовало ее меньше всего.
«Пусть хоть режут, хоть убивают, но никому не позволю даже пальцем коснуться Синильги», — буквально орал в своем внутреннем диалоге Нарада, при этом сильно сжимая руку Синильги в своей лапе. Казалось, еще немного и Нарада купит огромный ошейник с замком и будет водить Синильгу только на привязи. Но пока он ограничился тем, что быстрым шагом, волоча за собой Синильгу, убежал вперед всех, заранее обороняясь.
«Ох, и насколько же все-таки мудрый Гуру Рулон, такие практики дает! Это что-то! Настоящее просветление!» — радостно думал Гурун, вышагивая по дороге. Он был единственный из этой ебанутой компашки, кто совершенно спокойно и безболезненно, а даже наоборот, с неким азартом и радостью относился к подобного рода вещам, так как для него цветочки- хуечки, поцелуйчики- ебуйчики были пройденным этапом и не больше, чем просто игра, но зато у него крыша съезжала в несколько другом направлении. Он мнил себя не бог весть каким великим Гуру, президентом и хуй знает еще кем, на что Гуру Рулон как-то сказал: «Ну что ж, и такой синдром бывает». Но об этом мы поговорим чуть позже.
«Ой, ну может быть, хоть в этот раз мне что-нибудь перепадет, — тем временем думала Вонь Подретузная, на которую ни у кого не вставал, и поэтому одно место у нее уже успело засохнуть и скукожиться. — Но лучше поздно, чем никогда», — сказала она себе, искоса поглядывая на радостный ебальник Гуруна, который уже что-то беззаботно напевал себе под нос и присвистывал в ожидании скорого веселья.
«Ну, с Синильгой я бы может еще и потрахался, — думала похотливая свинья — Мудон, умудряясь при этом ковырять в носу даже в перчатках, — а так в принципе больше и не с кем, разве только что еще с Нарадой поголубить, но это как-то неприлично, да и он, наверное, не захочет. Да, кстати, если я буду с Синильгой ебаться, Нарада же меня с говном сожрет. Но все это хуйня, — продолжался ебанутый пиздеж дурака, — главное, чтобы чу-Чандра по старой памяти не воспылала к херу Гуруна, — вдруг забеспокоился Мудила, — пусть только попробует! — Тут он посмотрел на чу-Чандру и увидев ее напряженную мину, успокоился. — А не, вроде настрой боевой, значит, все в порядке, правда она начнет мне истерику закатывать, если я на Синильгу полезу, ну ниче, я ее быстро приструню, ну, вобщем, все пока ништяк», — базарил сам с собой Мудила и так увлекся своим пиздежем, что не заметил выросший впереди него фонарный столб. Так и наебнулся своим и без того непрямым шнобелем.
— Фу ты, блядь, сука, хули тут тебя поставили?!!!!.
И вот шестеро архидебилов — три пары особей обоих полов — засели на съемной хате, которую они сняли на время встречи с великим Мастером. Каждый день они ездили в горы вместе с Гуру Рулоном и его ближайшими ученицами, дабы напитываться высшим водородом и трансформироваться под воздействием благодати Просветленного. Уже был вечер, и свиньи токо шо вернулись с очередной встречи. В хате было три комнаты — как раз на каждую семейку. Чучики рассосались по ним, приступив к радостному свинству.
Нарада сразу схватился за космограмму высчитывать аспекты, чтобы выяснить, на чьей стороне сегодня звезды, когда ждать очередных пиздюлей. чу-Чандра, по обыкновению, уставилась в зеркало, разглядывая свое свиное рыло, пытаясь с помощью разных кремов сделать его хоть немного похожим на человеческое лицо. Мудон, как великий тормоз, где стоял, там и рухнул, начав ковыряться в носу, стал размышлять, что ему делать в следующие полчаса, когда он все-таки сможет оторвать свою задницу. Синильга разложила на полу все свои тряпки, лоскутки, соображая, какими же будут ее очередные трусы, в которых ее жопа больше понравится бомжам. В последнее время она только и делала, что либо шила как швея-мотористка, либо ходила по рынкам и пялилась, у кого, что купить по дешевке. Вонь Подретузная стала судорожно думать, чем бы таким заняться, чтобы не подумали, что она не при делах. Сначала она достала тетрадь с ручкой и, хмуря брови, делала вид, что пишет нечто очень важное, потом ей это надоело, и она решила взять умную книжку почитать. Под руку попался Успенский «В поисках чудесного», и Вонь, открыв книжку, стала созерцать «фигу», время от времени открывая глаза.
— Ты хоть книжку-то переверни, — в точку попал Гурун, увидев, что Подретузная держит ее вверх тормашками, — а то ты, смотрю, уже такие «чудеса» ловишь, — засмеялся он. Вонь покраснела как помидор, решив вообще отложить книжку в сторону.
Гурун же, метался из угла в угол, думая, как начать практику, как всех завести, кого с кем соединить. Но медитировать ему долго не пришлось, беседа завязалась спонтанно.
— Слушай ты, лысый придурок, хватит тут маячить, сядь, прижми свои яйца, — как всегда на рожон полезла чу-Чандра, продолжая что-то выколупывать из своих зенок.
— А я, может, с тобой, чу-Чандра тантрой хочу заняться, — сходу заговорил Гурун пидорастическим фальцетом, строя глазки, подобно тому, как это делают педики, и плавно, не торопясь, начал приближаться к чу-Чандре.
— А, ну, пошел, старый козел, пока я тебе не звезданула чем-нибудь, — с пол-оборота завелась чу- Чандра, замахиваясь на своего «доброжелателя» металлической шкатулкой, которая попалась ей под руку.
— Ой, ну, что вы так дерзите, — продолжал игру Гурун, — ведь я к вам с хорошими намерениями, как духовный брат к духовной сестре, а вы?
— Я тебе ща такого брата с сестрой покажу, что ты мамой сразу станешь, — бесилась чу-Чандра.
— Ха-ха-ха, — не сдержались другие долбоебы, сменив свои отождествленные мины на более радостные.
«Т-а-а-а-а-а-а-к, это уже лучше, обстановка немного разрядилась, — отметил себе хитровыебанный Гурун, — будем действовать дальше».
— А вы, Синильга, что же так скромничаете, подошли бы к кому-нибудь, предложили свою руку и сиську, а то видите, какие у нас братья все стеснительные, — подъебывал Гурун, искоса поглядывая на двух давновсемизвестных педиков — Нараду и Мудозвона.
— Че, может к вам подойти? — огрызнулась Синильга.
— А почему бы и нет? — охотно отозвался Гурун. — Я всегда готов служить Силе!
— Похотливая свинья, — обосрала его чу-Чандра, выдавливая прыщ на своем ебальнике. Она-то уж никак не могла не вставить куда-нибудь свои три копейки.
— Ну, все мы не без греха, — ловко выкрутился Гурун. — А я вам сейчас хочу всем помочь проделать практику, данную Гуру Рулоном, а вы что-то как-то все стесняетесь, прячетесь. Вот ты, Синильга, взяла бы резвенько так подошла к Муде, хвать его за яйца и практику проделывать, — стал активно поучать Гурун.
— А отсосать не хочешь, ты, урод плешивый, — тут же встряла чу-Чандра, не дав Гуруну даже договорить, — Мудя, будь здоров, и на Синильгу тоже западал, перед ней на коленях ползал, так что для него это не будет практикой, вот пусть она с тобой ебется, — нашла хитрое объяснение чу-Чандра.
— А пусть чу-Чандра с Нарадой практикуется, — решилась высказать свое мнение Вонь Подретузная.
— О, точно, великолепно, — тут же поддержал ее Гурун, — это идеальный ход.
— Себя не уважать — такое говно к себе подпускать. С таким уебищем я даже срать рядом не сяду, — тут же последовал очередной выпад чу-Чандры.
— Да на своего чукчу кривоногого посмотри, крыса облезлая, — не выдержала разобидевшаяся в усмерть Синильга, — забирай, Гурун, чу-Чандру себе и все, считай, что практика пройдена успешно, — завершила Синильга.
— Слушай, Вонь, — вдруг обратился Гурун к Подретузной, — а почему бы тебе не провести тантрический ритуал Муде?
— А что, я не прочь, — охотно отозвалась на предложение Вонь Подретузная.
