Молча, без единого звука, он красноречивым жестом, исполненным сострадания и самопожертвенности, подвинул Рыбе свою булочку и тут же выбежал на улицу:
— Что Вы делаете?! Не надо! — Заорала Рыба. — Я не нуждаюсь в Вашей помощи!
Но придурка и след простыл.
— Хм! Слабонервный какой! — Кучмекала про себя Рыба. — Себя пади поставил на мое место и начал жалеть?! Ну и урел! Не хуй жалеть, кого попало, о себе лучше подумай. А булочка-то вроде бы ничего. Вкусная.
Рыба уплела все, что могла, вытерла рот грязным тельником, смачно отрыгнула и подалась восвояси, сопровождаемая презрительными взглядами чистоплюев — рижан.
Что заставило ее быть в таком положении? Что погнало ее на край земли? Она и сама не догоняла этого. Просто она всегда мечтала, что счастье у нее будет на краю земли, что там оно обязательно найдется, на то ведь он и край земли! Ну, а поскольку она уже далеко заехала, то это уже подходящее место, в котором она обретет свое счастьице. Вот так. Это вам не в тапки срать и не письки воробьям показывать! И не шубу в трусы заправлять. Гудбай.
— Та-а-ак! Ебстель-мопстель! — Ругалась про себя Рыба. — Чтоб их всех черт побрал. Ну никто меня не хочет к себе на ночлег брать. Че делать то? Совсем какие-то дурканутые эти прибалты.
Она набрала очередной номер телефона. Трубку взяла какая-то грымза.
— Алло! Кто говорит?
— Панки, хой! Я от Егора, а Валдиса позовите пожалуйста к трубе! — Весело выпалила Рыба.
— Ми не знаем никаких Панков, никаких Егоров. А Валдис поступает в институт и ви сюда болше ни званите! … — На ломанном русском ответила старперка и бросила трубку.
Слушая противные гнусавые гудки, Рыба думала про себя:
— Вот так! Потусуется — потусуется немного человек в молодости, а потом насядут на него его предки проклятые, преподы тупые да всякое чморофосье и конец при ходит его развеселой жизни. И становится бывший панк тупой серой мышью, поступает в институт проклятый, заводит дребанную семейку. Нет! Надо быть панком по жизни, чтобы никогда не вляпаться во все это дерьмо! Валить из него, пока тухло не стало! Я буду панковаться всю жизнь! Вот так, бля!
Накрутив последний номер под загадочным погонялом «Блэк», она услышала веселый самоуверенный голос без остопиздевшего латышского акцента:
— Хэлло! Я слушаю!
— Хэлло! Говорит Рыба! Я от Егора!
— О, рыбы заговорили! Прикольно! — Расхохотался незнакомец. — Я внимательно слушаю.
— Ну это, … ну в общем… ну… я тут хотела спроситься к Вам… к тебе… — стала заикаться Рыба.
— Ну короче, хватит по ушам ездить, — перебил ее Блэк. — Тебе че надо? Найт[6]?
— М-м-м… — не во что не втыкая, промычала Рыба.
— Ну так бы и сказала, а — то Егор, Егор. Че лапшу-то на уши вешать?!
— Я хотела сказать…
— Короче подъезжаешь ко мне. Я тебя у дома встречу через полчаса. Всасываешь?
— У-гу.
— Ну все, давай, пока!
В трубке раздались короткие частые гудки. «Ну, слава тебе, Господи! — Обрадовалась Рыба. — Хоть не придется ночевать на скамейке под открытым небом».
Через полчаса она выперлась из последнего трамвая и поволочила ноги к стандартной многоэтажке на окраине города.
Издалека она углядела здоровенного верзилу, прикинутого во все черное с шикарной копной пышных кучерявых черных волос.
«А, вот он, Блэк!» — Тут же врубилась Рыба. — Да, стильно выглядит. Крутой чувак!»
— А, это ты, Рыба? — Свысока посмотрел на нее Блэк, как только она приблизилась к нему.
— Да я, а откуда ты догадался?
— Да у тебя это на фейсе написано.
— Что?
— То, что ты — Рыба. — Ха-ха-ха!
Рыба сконфузилась и замолчала.
— Ну да ладно. Похиляем до хаты. — Хлопнул он ее по плечу. — У меня пращуры[7] на выходные умотали на дачу. Да вот западло: ко мне тут два придурка нагрянули, блин! Черт бы их подрал!
— Какие придурки?
— Да, парочка семейная: Дик и Ханка.
— Кто-кто?!! — Не въезжала Рыба.
— Да Дик и Ханка, тебе говорю, блин! Скоро ты их увидишь собственными лупалами.
Когда дверь квартиры открылась. Рыбиному взору предстала такая картина. Разбросанные детские игрушки, кухонные причиндалы, книги и еще бог знает что валялось черт знает где. В этом живописном хаосе не сразу можно было обнаружить лудэй.
— Ага! Ах вот ты как?! Ну я тебе покажу, как подкрадываться ко мне сзади! — Орал длинный белобрысый жердь, заламывая кисть толстой чернявой помпушке. — Я практиковал видение спинным мозгом аж целых четыре месяца! Да как ты могла подумать, что ты смо…
Но договорить свою тираду он так и не смог. Толстая бестия ухватила его за яйца, он взвыл от боли, вытаращил глаза и застыл на месте.
— А вот я практикую стиль «глазунья в штанах», — весело парировала она, радуясь, что ее прием удался, — и, как видимо, неплохо получается. А?… Эй. ты чего молчишь? нехорошо молчать, когда с тобою разговаривают. Эй, Дик, тебе понравился мой прием?
Дик скрючился от боли и, держась за свои яйца, уморно прыгал по комнате.
Тут в ситуацию вмешался Блэк.
— Эй, что вы тут делаете? — Гневно заверещал он.
— А мы тут кун-фу практикуем. — Испуганно пискнула Ханка и стала прятаться за скрюченной фигурой Дика.
— А почему тут такой бедлам?! — Показал Блэк на валяющиеся, где ни попадя вещи.
— Ну, мы пользовались всем подручным материалом.
— Ах, вы, мандавоны вонючие! Мне насрать на это! Пользуйтесь, каким хотите материалом — хоть подручным, хоть подкожным, хоть поджопным, только не в моем доме! Уроды! Вон отсюда!
— Ой, подожди, Блэк, я… нет мы — тебе сейчас все объясним… — заикалась Ханка. — Мы — тренера кунг-фу и мы не можем терять навык.
— А мне насрать на ваш навык! Что я прощурам скажу? Убирайтесь немедленно.
— Сейчас-сейчас! — Скулила Ханка. — Эй, пошли Дик! Да отпусти ты свои яйца! Всю яичницу по штанам размажешь. Кто тебе их стирать будет?
Дик как побитая собака покорно поплелся к выходу.
Блэк был просто вне себя от ярости. Его рожа покраснела, побагровела, приобрела лиловый оттенок и чуть ли не сливалась с цветом волос.
— Ты не обижайся на нас, Блэк. Мы не со зла. — Подлизывался Дик. — Мы конечно уйдем. Жаль, что пыхнуть[8] не удалось. Ну да ладно, значит не судьба сегодня.
При этих словах Блэк как-то побледнел:
— Что? Что ты сказал, дружище?! — Ласково пропел он. — Пыхнуть? Пыхнуть?! Да ты мне самыми небесами просто послан! Оставайся, дорогой!
— А как же это?! — Растерянно указал Дик на беспорядок в комнате.
— А, это мелочи! Зачем обращать внимание на такую глупость?! Проходи — проходи, будь гостем! — Ласково припевал Блэк, убаюкивая гостя.
— Но как же Ханка? — Не унимался Дик.
