кресло, и Северус молча сел. Но стоило директору, не проронившему ни слова, посмотреть на него сквозь очки, и он напрягся.
- Только вас я могу попросить об этом, Северус. Точнее, только вы достаточно компетентны и облечены моим доверием, чтобы я мог поручить вам эту миссию.
Северус не торопился отвечать, ожидая продолжения речи Дамблдора.
- Я хочу, чтобы вы начали обучать Гарри окклюменции.
Северус застыл.
Это невозможно!
У него был совсем небольшой опыт чего-то подобного - собственное ученичество у Люциуса. Да и вообще, само обучение окклюменции требовало полного доверия между наставником и учеником, а это не их случай.
Но ведь Дамблдор все это тоже знал. Так почему же он требует подобное именно у него? Почему сам не возьмется? И этот вопрос Северус сразу же озвучил мужчине, сидящему перед ним. Ответ же заставил его чуть ли не онеметь.
- Потому что я буду занят очень важными поисками, Северус. Настолько важными, что если бы Волдеморт узнал о них, то предал бы Хогвартс огню и мечу, утопил бы замок в крови, только бы помешать мне. Потому что я ищу способ окончательного избавления от него.
Объяснение было произнесено таким напряженным и тихим голосом, что Северус ни на миг не засомневался в обоснованности затеянного. Но все равно попытался подойти с другой стороны:
- Но зачем нужно обучать Поттера этому? Ведь их связь помогла спасти жизнь Артуру!
- Одна спасенная жизнь... А сколько жизней будут принесены в жертву, если Гарри обманут? Если Волдеморт покажет ему фальшивое видение? Если начнет пытать мальчика через эту связь? Говорю вам, Северус, здоровье, уравновешенность Гарри, его жизнь - вторая моя опора в борьбе с Томом. Гарри ведь уже в опасности, я только его защищаю насколько это в моих силах.
Северус помолчал несколько минут. Он знал, что бывало такое время, когда даже если и хотелось закричать, протестуя, крик и просьбы никак бы не помогли. И это чаще всего бывало, когда Дамблдор приоткрывал перед ним маленькие кусочки своего плана противодействия Волдеморту. И тогда ничьим капризам и чувствам не оставалось места. Так что он решительно уточнил:
- Поттер оказался так явно выставлен нашим светочем, чтобы лучше скрыть ваши действия? Но светоч нужно защитить, чтобы ОН был ослеплен светом мальчишки и не беспокоился ни о чем другом?
- Вы все правильно поняли, Северус.
- То есть, я должен сообщить Волдеморту об уроках, которые мне нужно будет давать Поттеру?
- Разумеется.
- Но не окажется ли так, что Волдеморт воспользуется этим обучением, чтобы точно одурачить Поттера?
- Только вы будете выбирать, что увидеть, Северус. И вы должны будете предостеречь мальчика, если увидите что-то необычное. Я доверяю вам в ваших умениях.
- А когда вы ему скажете?
- Это сделаю не я. Вы поставите его в известность после завтрашнего собрания Ордена.
И конечно же ничего не произошло так, как хотелось. Началось все с того, что Блэк настоял на своем присутствии при разговоре с Поттером. А сам мальчишка даже не имел ни малейшего понятия об окклюменции и не собирался сделать ни малейшего шага навстречу. Но самым главным - Северус признал это только много позже - было нежелание, чтобы об их отношениях с Люциусом стало известно. И когда проклятый кобель обозвал его верным песиком Люциуса, его здравый смысл как бы улетучился. Он с раздражением ответил ему, а сам чувствовал, как крепче сжимаются тиски страха. Ведь этот мерзкий Блэк не мог ничего подобного знать! Неужели Беллатрикс рассказала в Азкабане? Ведь это могло быть, только она же знала... Почему он выбрал именно это имя из всех возможных?
Злоба переполняла обоих, еще чуть-чуть, и они бы уже не сдержались, и только появление выписавшегося из Мунго Артура заставило их взять себя в руки. Бросив последний ненавидящий взгляд на Блэка, Северус покинул особняк на площади Гриммо, переполненный беспокойством.
Тем же вечером он терпеливо дождался появления Люциуса в Логове, чтобы рассказать ему о последних событиях. А тот нахмурился. Если бы Блэк знал такое, то уж точно не стал бы держать язык за зубами. А если бы знал Дамблдор, то конечно же оказал бы давление на Северуса, чтобы получить в свое расположение еще и Люциуса Малфоя. В общем, как ни крути, это никуда не годилось. Так что даже рассматривалось хладнокровное убийство анимага, чтобы избежать разоблачения. Но остановило их одно - Блэк безвылазно сидел в особняке на площади Гриммо, не имел никаких внешних контактов, так что представить его смерть случайной было весьма затруднительно. Так что пока они решили, что если блохастый сделает еще один такой намек, Северусу все же придется принять меры.
Двумя днями позже Северус, пока не явился Поттер для своего первого урока окклюменции, тщательно поместил некоторые свои воспоминания в думосбор, предоставленный Альбусом. Конечно же мальчишка задал кучу вопросов о причинах этих уроков и о связи, имевшейся между ним и Лордом, но эти вопросы были по делу, и потому Северус на них ответил. Директор настаивал на необходимости этих уроков. Может быть, если немного удовлетворить любопытство мальчишки, тот будет поусерднее? Ведь надеяться-то можно?
Его удивили картины, увиденные в разуме мальчишки. Почему он видел, как какой-то крупный мальчик макал его голову в туалет? Ну и ну, Поттер, кажется, влюблен в мисс Чанг? Но прежде чем мужчина увидел что-то еще, он почувствовал, жар и боль в правой руке и резко покинул воспоминания. Мальчишка на его вопрос ответил, что не нарочно воспользовался обжигающими чарами. Он говорил правду, и Северус прекрасно знал, что во время обучения окклюменции защита чаще всего инстинктивна, и все заклинания в этом случае непроизвольны, как стихийные магические выбросы у ребенка. Но он несколько запаниковал, когда Поттер признался, что уже видел замечательный коридор в Министерстве. Тот самый, что вел к Залу Пророчеств, тот, где обнаружили Артура Уизли в луже собственной крови. Мерлин, сделай так, чтобы мальчишка не видел там больше никого... Но, кажется, так и было, ведь имя Люциуса нигде не было упомянуто.
На следующее утро еще до рассвета Альбус вызвал его к себе в кабинет. Когда же ему протянули газету и он увидел набранный огромным шрифтом заголовок и фотографии к статье, мужчина тяжело осел в кресло, установленное у стола директора.
Все Пожиратели были освобождены, и дементоры тоже присоединились к Волдеморту.
- Вы об этом знали, Северус? - ледяным голосом поинтересовался Дамблдор.
Обратив внимание на тон, зельевар поднял глаза от газеты и отчеканил:
- Нет, Альбус. Я никогда бы не скрыл от вас такое!
Лицо директора смягчилось, и он сделал легкий жест рукой, могущий сойти за извинение.
- Но почему тогда он ничего не сказал вам? - снова заговорил директор.
- Я не знаю, - искренне ответил Северус. - Может, счел, что поскольку я не могу оказать ему никакой помощи, то меня бесполезно информировать?
«А Люциус? - тут же подумал он. - Что знал он?»
Что же, сначала он действительно ничего не знал.
Он узнал о побеге посреди ночи, когда Лорд сам постучался в его двери, сопровождаемый для большего устрашения супругами Лестрандж. Мужчине понадобились все годы опыта лицедейства, когда Лорд сказал ему:
- Мой дорогой Люциус! Я думаю, ты будешь в восторге от того, что приютишь у себя свою свояченицу на... скажем, на неопределенный период.
«Салазар и Мерлин, помогите!» А сам он уже отвечал совершенно противоположное истерике разума:
- Конечно, Лорд. Это честь для меня!
И, разумеется, Беллатрикс усмехнулась так пренебрежительно, как только могла, вот только вид у нее подкачал. Одежда арестантки, спутанные волосы, все в какой-то мерзкой грязи, ввалившиеся щеки, почти закатившиеся глаза - все вызывало больше жалость, чем ужас. По крайней мере у него было несколько часов, чтобы лучше спрятать свои тайны, пока к ней не вернулась ее зверская суть. Он даже не глянул в
