Прежде всего вейла

факультета, со стороны какого бы там ни было профессора. И хотя наказание было оправданным, если верить услышанному мной, выбранный метод неприемлем.

Легкая улыбка расцвела на лице Минервы, и женщина тихо произнесла:

- Я счастлива, что мы с вами согласились друг с другом, Северус. Осталось только вызвать завтра Амбридж и поговорить с ней.

- Скажите, Минерва, - позвал Северус уже начавшую прощаться коллегу, - почему вы до сих пор этого не сделали?

- Потому что Альбус отговорил меня. Потому что он тоже хотел, чтобы Гарри замолчал.

- И, само собой разумеется, Поттер ослушался! - рассмеялся Северус. - А сейчас и вы решили не послушать Альбуса?

- Северус, дорогой, я говорила с ним после второй отработки Гарри. Прошли еще три отработки после этого, и я считаю, что все изменилось. К тому же, он ведь не запретил мне разговаривать с Амбридж, ведь так?

И тут-то Северус онемел - неужели это сказала ему декан Гриффиндора?!

Вот только он знал - любые их действия обречены на провал. Тем более когда увидел на следующий день в «Ежедневном Пророке» статью о назначении Долорес Амбридж генеральным инспектором Хогвартса с правом надзирать за работой остальных преподавателей, среди которых и он! Если это еще одна идея Люциуса, честное слово, он его заставит пожалеть! Схватив лучшее перо, мужчина быстро составил послание для своего вейлы.

Люциус, обосновавшийся в своем кабинете в Малфой-Мэноре, скривился, прочитав надпись на конверте. Да, Амбридж собиралась портить жизнь преподавателям Хогвартса, но тем не менее Люциус позаботился встретиться с ней, навести разговор на нужную тему и расхвалить на разные лады Северуса. В общем, несмотря ни на что, вскрывать это письмо мужчине очень не хотелось. Но он все же отправился к личной площадке для аппарирования (и понятное дело, Драко тоже знал об ее существовании - только они могли ею воспользоваться), чтобы попасть в Логово. Вот он уже там, но поскольку сердце все еще не лежало открыть послание, он медлил, восторгаясь первыми мазками осенних красок, только-только начавших ложиться на лес.

Наконец он отправился в гостиную, слабо улыбаясь оставленному Драко беспорядку. Все это пустяки, просто живая натура сына отразилась на полках большой библиотеки, в подушке, брошенной посреди дивана, прямо у спинки. Зато весь этот мелкий беспорядок свидетельствовал о том, что здесь живут, и даже казалось, что его сын с минуты на минуту вернется обратно. А вот Северус не оставил ни единого следа свого присутствия... Слишком уж партнер его любил порядок!

Люциус со вздохом сел в свое любимое кресло лицом к громадному камину, и распечатал послание.

Люциус.

Я смел надеяться, что ты правильно оценил характер моей новой прелестной коллеги и что у нее нет собственных амбициозных планов, могущих испортить нашу жизнь лучше всего уже произошедшего.

Но, понимаешь ли, за истекшую неделю у меня появились сомнения. Я уже не далек от мысли, что эта женщиназа своим слащавым поведением скрывает что-то намного худшее. А ты помнишь, что я мало кого так воспринимаю?

Как обычный профессор должен сказать, что наказание, назначенное ею Поттеру, - это явная жестокость, к подобной которой даже я не прибегнул бы никогда в жизни, даже против этого мальчишки. Ну и конечно же я не собираюсь благодарить тебя за назначение этой женщины генеральным инспектором.

И вот еще, посоветуй Драко, чтобы он воспользовался ее расположением - она выглядит весьма склонной к лести и ложным доносам.

Думаю, она не менее жестока в своих деяниях, чем твоя драгоценная свояченица.

Северус

Люциус перечитал написанное два раза, так удивился. Северус считал, что назначенное Поттеру взыскание - жестокость? Но что же она такое использовала?! Телесные наказания? Что касается жестокости, аналогичной жестокости Беллатрикс, данное сравнение приводило его в недоумение - он очень сомневался, что есть кто-то еще, подобный этой твари! Однако не в привычках Северуса преувеличивать...

Он некоторое время размышлял над письмом для Драко - нужно было одновременно предостеречь, дать указания к определенным действиям, и при этом письмо при прочтении посторонними людьми не должно было дать ни малейшего толчка к каким бы там ни было подозрениям... Получилось этакое очаровательное упражнение словесной гимнастики для знающих, в числе которых был и Драко - мальчику, конечно, придется несколько раз перечитать послание, но все же он сумеет разобраться, каковы советы ему даны.

Что же, вот и завершена одна из задач, а перед Малфоем стояла еще одна, гораздо более трудная. И как же ему выцарапать это проклятое пророчество, касающееся Лорда и Поттера?! О, его меньше всего интересовало это окаянное предсказание, но его-то господину оно было очень даже интересно! Лорд просто одержим им! А поскольку он не мог пойти в Министерство, чтобы, заглянув в Отдел Тайн, самому услышать его, то именно на Люциуса и взвалил это бремя! А тот бы прекрасно обошелся и без подобного задания! Вот как он может узнать пророчество, его не касающееся?! Ведь чары в Зале Пророчеств не позволят ничего подобного. А ведь еще нужно знать, где в Отделе Тайн находится этот Зал! И что бы там ни говорили о Министерстве, мало кто мог попасть в тот Отдел - за исключением невыразимцев и самого Министра вроде бы больше никто.

Малфой несколько недель ломал голову над своей задачей и не находил адекватного решения. А гнев Лорда чувствовался, но, похоже, действий Фаджа против Дамблдора оказалось пока достаточно, чтобы придерживать ярость его на приемлемом уровне. Хотя медлить не стоило.

Мужчина уже успел выбрать свою будущую жертву - невыразимца Бродерика Боуда - выслеживал его в течение нескольких дней, определяя привычное время приходов и уходов, а затем приступил к выполнению поставленной темы.

Вечером, когда они вместе оказались в лифте, Люциус крепче сжал свою трость и, направив ее в спину мужчине, прошептал:

- Империо!

Он чувствовал, как разум волшебника пытался побороть заклинание, но Люциус не зря давно был мастером в искусстве подчинять людей, тем более с помощью этого заклинания. Он победил в борьбе и навязал свой приказ: Боуд машинально, будто бы по собственному желанию, направился в Отдел Тайн. Когда они вошли в круглый зал, где все двери походили одна на другую, Малфою стало понятно, что у невыразимцев должно быть нечто специальное, помогающее ориентироваться тут, и потому он приказал Боуду:

- Идентифицируй двери!

Он позволил Боуду воспользоваться палочкой, но не смог понять, что тот процедил сквозь зубы. Зато магия сокрытия исчезла, спала, и Люциус рассмотрел медные таблички, на которых были надписи. Люциус быстро прочел их: Комната Времени, Комната Смерти, Комната Мозгов, Комната Планет, Запертая Комната, - в общем, все, за исключением Зала Пророчеств. Тогда он приказал Боуду отвести его в этот зал, и невыразимец открыл дверь Комнаты Времени. Люциус вслед за заколдованным им мужчиной пересек переливающуюся светом комнату, заполненную разнообразными беспрестанно тикающими часами. У него не было времени даже заглянуть в хрустальный сосуд куполообразной формы, испускавший этот свет, потому что Боуд уже входил в дверь, находящуюся за сосудом. Зал, в который они вошли, как понял Люциус, и был Залом Пророчеств, и дверь из Комнаты Времени выходила на ряд номер пятьдесят три. Когда же Люциус приказал Боуду вести его к пророчеству о Гарри Потере, тот повернул направо. Дойдя до девяносто седьмого ряда, мужчины вошли в проход между стеллажами, и вскоре Боуд остановился. Люциус увидел то, что ему было нужно - сферу, на которой было начертано «Темный Лорд» и вопросительный знак, замененный словами «Гарри Поттер». Малфой решил проверить, какие заклинания защищали пророчества, и приказал Боуду взять одну из сфер из семьдесят второго ряда - не было никакого желания намекать, что