Григорьевич Петровнин и Николай Петрович Павлов, презентовали нам кучу всякого полезного добра: матрацы, полотенца, одеяла, деревяшки,— я об этом писал,— и там в числе прочего была кожа, приличный кусок, толщиной в палец, но ей мы не обойдемся, не хватит.
В ожидании, пока интенданты вернутся, Тур занялся подготовкой фронта работ. Для прибивания кожи нужны гвоздики, и они у нас имеются — опять-таки мой земляк и тезка из Басры Юра Ишиян подарил нам два пакетика латунных гвоздей. Их как величайшую ценность хранил сам Тур — и вот они куда-то запропастились.
Тур, перерыв раз пять свое хозяйство, донял окружающих расспросами: «Где гвозди? Сейчас привезут кожу, куда делись гвозди?» Кожи, правда, Рашад и Карло не привезли, не нашли в лавках, но Тур по инерции продолжал рыться и расспрашивать. Наконец, он наткнулся на Германа, и Герман гордо ответил, не замечая, что глаза Тура становятся белыми от ярости: «Я все гвозди выбросил за борт!»
Он имел в виду совершенно другие гвозди, о которых стоит рассказать отдельно, поскольку они помогут понять, что собой представляет наш «Тигрис».
ШУМЕРЫ И ПЛАСТИК
Не в пример нам, доморощенным умельцам, мастера-плотники, придя на «Тигрис», смело применяли профессиональную технологию. Они рассудили, в частности, и вполне справедливо, что гораздо удобнее и быстрее, чем мучиться над связываньем того же стола, наживить его детали гвоздями, скрепить начерно, а затем уже стянуть веревкой и гвозди вынуть.
Это походило на то, как ест ребенок: зачерпнет ложкой и тут же лезет в ложку пальцами. Причем по молчаливому уговору мы все притворялись, что ложки как бы и не было. Тур, инспектируя палубу, ворчал: «Почему валяются гвозди? На «Тигрисе» не может быть гвоздей! Древние шумеры гвоздями не пользовались! Проржавеют, попортят тростник — выбросить их прочь!» Что и выполнил
Герман, а потом не понял, за что на него рассердился шеф.
А как же тогда быть с латунными, пока что не найденными гвоздиками? Для стола и скамеек, значит, железный крепеж использовать нельзя, а для обивки весла — можно?
Противоречие, одно из тех, из которых соткан наш корабль. Стараемся рулить, как древние шумеры, но едим вполне современные консервы. Вбиваем клинья в веревочные узлы, а посуду моем в пластиковой ванночке.
«РА» И «ТИГРИС»
На «Ра», коль вспомнить, стилизация была более последовательной: там мы хранили воду в глиняных кувшинах, отказывались от пластмассы, а теперь у нас канистры...
Можно оправдаться тем, что кувшинов в Ираке попросту не купить. Но это не довод. Суть же в том, что задачи нынешней экспедиции не те, что у прошлых.
На «Ра» мы старались доказать, что древние мореплаватели, употребляя средства и способы, им доступные, могли, дрейфуя, пересекать Атлантический океан. Мы стремились возможно глубже влезть в их шкуру, воссоздать на борту их уровень материальной культуры, их быт.
В крайность, что греха таить, мы и там не впадали. Держали на борту рацию, «Зодиак», «воки-токи», но примечательно: всего этого мы стеснялись, боялись, что нас обязательно упрекнут за нечисто поставленный эксперимент.
Здесь, как неоднократно подчеркивал Хейердал, мы ничего не доказываем. Мы испытываем реконструированное древне-шумерское судно и заботимся лишь о том, чтобы реконструкция была точной. Форма корабля, размеры, материал, оснастка — тут мы придиры и пуристы. А в остальном себя не ограничиваем. Качаем забортную воду модерной помпой и бензиновый движок не прячем стыдливо от корреспондентского глаза.
Иногда, впрочем, бывает трудно решить, где на корабле заповедная, а где современная зона. Сферы взаимопроникают, и из-за этого случаются забавные недоразумения. Перед ужином, например, Норрис хохотал, обнаружив, что компасный ящик на мостике сколочен опять же гвоздями: стилизовали, стилизовали, изгоняли железо, а там, где его никак быть не должно, как раз и оставили!
МЕЖДУ СОЛНЦЕМ И ЛУНОЙ
Еще сутки прошли.
Нигде, пожалуй, не видел заката столь прекрасного, как здесь, у Шафи, на Шатт эль-Арабе.
Правый берег реки совершенно пологий, вдоль него разбросаны во множестве огромные печи для обжига кирпича, напоминающие контурами пирамиду библейского Ура. Когда солнце садится, они выглядят особенно рельефно и контрастно на фоне багрового марева заката, некоторые дымят, будто подожженные древние крепости.
Печи эти и в самом деле древние, вернее, способ производства кирпича такой же, как пять тысяч лет назад.
Сейчас полнолуние и одновременно с закатом восходит луна. Она встает над левым берегом, он чуть-чуть повыше, и на нем растут финиковые пальмы. Удивительная картина: справа уходящее багровое светило, слева желтая тарелка, просвечивающая сквозь кисточки пальм, а посреди мерцающая дорожка на реке и наша лодка.
Между солнцем и луной. Между Эль-Курной и Басрой. Между стартом и... еще одим стартом, только когда он будет, неизвестно: может, завтра, вернее всего, послезавтра.
ДРУГИЕ «МЕЖДУ»
Деревянные работы вроде бы закончены; усилена система крепления кормовой весельной поперечины, заодно — тоже необходимая вещь — сооружен вчерне гальюн. Детлеф, Асбьерн и Рашад весь день возились с грузом, перетаскивали мешки, ящики и коробки с кормы на нос и обратно — регулировали центровку. Норман совершенствовал уключины.
Вот еще одно наше «между»: мы слишком мало умеем, чтобы правильно задумать и правильно сделать задуманное, но достаточно понахватались верхов, чтобы не обращать внимания на квалифицированные советы. Кто-то когда-то изрек, что хуже всего, когда работу исполняет полумастер. А мы почти все здесь полу, а то и четвертьмастера.
За ужином Тур расхваливал стряпню Карло — она действительно превосходна — и объяснял, во избежание кривотолков, что Карло на «Тигрисе» отнюдь не кок, он — шеф, консультант, заведующий экспедиционным питанием, и в его распоряжении поварята Рашад, Эйч-Пи и Асбьерн, они должны ему помогать. Посуду же надлежит мыть всем по очереди.
Смысл речи Тура понятен: Карло унижает роль кухмейстера, хоть он на нее и пошел добровольно, да и в самом деле, он в экипаже — лицо гораздо более значительное, даже незаменимое, и Тур, понимая это, решил его всенародно «приподнять». Только от смены титула вряд ли что изменится. Не такой человек Карло, чтобы гнушаться черной экспедиционной работой. Но беда в том, что он гораздо острее остальных ощущает главное наше «между»: обстоятельства сложились так, что мы представляет собой как бы нечто среднее между научной экспедицией и киноэкспедицией, отряженной снимать экзотический коммерческий фильм.
Что же это за обстоятельства? Я не однажды на них намекал...
КОНСОРЦИУМ
На все, что мы сейчас переживаем, существенно повлияла предыстория плаванья. Она во многом определила и маршрут наш, и оснащенность, и сроки, и состав экипажа, и настроение каждого из нас, хотя изначально она касалась одного Тура.
Что нужно для организации мероприятия, подобного нашему? Идея. Энтузиазм. И — деньги.
Идея зрела давно и после прошлогодней поездки Тура в страну «болотных арабов» выкристаллизовалась полностью. Энтузиазма у Хейердала с избытком. А вот что касается презренного металла...
Тур далеко не столь состоятелен, каким его порой представляет лихая пресса. Построить «Тигрис» на собственные средства он не мог мечтать. Оставалось искать богатого покровителя или по крайней мере
