— Но я рад, что он серьезно не пострадал.
Моррис кивнул.
— Вы привезли свои вещи? Пижаму и прочее?
— Нет, но это можно устроить.
— Хорошо. Я скажу, чтобы до тех пор вам выдали казенное белье. Больше ничего не нужно?
— Ничего. — Бенсон улыбнулся. — Разве что укол-другой?
— Вот без этого, — Моррис улыбнулся в ответ, — вам придется обойтись.
Бенсон вздохнул.
Моррис вышел из палаты.
Полицейские поставили у двери стул. Один сидел, а другой прислонился к стене. Моррис открыл записную книжку.
— Вам, конечно, нужно знать расписание, — сказал он. Через полчаса сюда зайдет администратор с документами, которые Бенсон должен подписать. Отказ от денежного возмещения и прочее. Затем, в три тридцать, Бенсона отвезут вниз, в главный амфитеатр на демонстрацию. Минут через двадцать он вернется. Вечером ему обреют голову. Операция назначена на завтра, на шесть часов утра. У вас есть ко мне вопросы?
— Можно, чтобы доставляли еду сюда? — спросил один из полицейских.
— Я скажу, чтобы сестра заказала лишние порции. Вы будете дежурить вместе?
— Нет, по одному. По восемь часов каждый.
— Я скажу сестрам, — сказал Моррис. — Когда будете уходить и приходить, отмечайтесь у них. Они любят знать, кто находится на этаже.
Полицейские кивнули. Наступило молчание. Потом один из полицейских спросил:
— А все-таки что с ним?
— У него одна из форм эпилепсии.
— Я видел парня, которого он избил, — сказал полицейский. — Большой, сильный парень. Похож на шофера грузовика. И в голову бы не пришло, что такой хиляк, — он ткнул пальцем в сторону двери, — способен так его отделать.
— Во время эпилептического припадка он буйствует.
— А что это за операция?
— Это операция мозга, которую мы называем процедурой третьей степени, — сказал Моррис и не стал больше ничего объяснять. Полицейские все равно не поймут. А поймут, так не поверят.
Большая нейрохирургическая конференция, на и которой присутствовали все хирурги клиники и докладывались наиболее сложные случаи, обычно проходила в девять часов утра по четвергам. Экстренно она назначалась очень редко — слишком трудно было собрать весь персонал. Но на этот раз амфитеатр был заполнен до отказа. Эллис видел перед собой уходящие вверх ярусы белых халатов и бледных, повернутых к нему лиц. Он поправил очки и сказал:
— Как многим из вас уже, наверное, известно, завтра утром нейропсихиатрическое исследовательское отделение проведет операцию, которую мы называем процедурой третьей степени, на лимбической системе мозга человека.
Аудитория безмолвствовала. Дженет Росс, стоявшую в углу рядом с входной дверью, удивило отсутствие какой бы то ни было реакции на эти слова. 'Хотя, — подумала она затем, удивляться, собственно, было нечему: вся клиника знала, что НПИО давно уже ждало подходящего больного для осуществления процедуры третьей степени'.
— Должен просить вас, — продолжал Эллис, — осторожней формулировать вопросы, когда введут пациента. Он очень впечатлителен, и его душевное равновесие в сильнейшей степени нарушено. Мы решили сначала познакомить вас с историей его болезни, а уж потом представить его вам. Доктор Росс, работающий с ним психиатр, сообщит вам вкратце все необходимое.
Эллис кивнул, и Дженет Росс вышла на середину зала.
Она посмотрела на уходящие к потолку ряды лиц и вдруг на мгновение оробела. Дженет, высокая худощавая блондинка с пепельными волосами, стройная и загорелая, была очень красива, но себе она казалась слишком костлявой и угловатой, лишенной мягкой женственности, что ее нередко огорчало. Однако она знала, что производит впечатление, и к тридцати годам, после десяти с лишним лет, отданных преимущественно мужской профессии, научилась пользоваться этим впечатлением.
Теперь она заложила руки за спину, глубоко вздохнула и начала говорить быстро и сжато, как было принято на больших конференциях.
— Гарольд Франклин Бенсон — специалист по электронным вычислительным машинам. Тридцать четыре года. Был женат, но развелся. Два года назад попал в автомобильную катастрофу на автостраде Лос-Анджелес — Санта-Моника. До этого был совершенно здоров. После катастрофы какое-то время находился в бессознательном состоянии. Был доставлен в местную больницу, где провел под наблюдением ночь, а утром был признан здоровым и выписан. В течение следующих шести месяцев он чувствовал себя нормально, а затем у него начались явления, которые сам он называет 'затемнением'.
Аудитория молчала. Со всех сторон на Дженет Росс смотрели внимательные глаза.
— Эти «затемнения» длились несколько минут и случались примерно раз в месяц. Нередко им предшествовало ощущение странных, неприятных запахов. «Затемнения» часто наступали после употребления алкогольных напитков. Больной обратился к своему врачу, который констатировал переутомление и рекомендовал воздерживаться от спиртного. Бенсон выполнил совет врача, но «затемнения» не прекратились. Через год после катастрофы больной заметил, что «затемнения» становятся более частыми и длительными. Порой, приходя в сознание, он обнаруживал, что находится в незнакомом месте. Несколько раз он замечал на своем теле синяки и царапины, его одежда была разорвана, словно после драки. Но он никогда не помнил, что с ним происходило в период 'затемнения'.
Ее слушатели закивали. Пока все было ясно — обычный случай височной эпилепсии. Но это было только начало.
— Друзья больного, — продолжала Дженет, — говорили ему, что он изменился, но он не придавал значения их словам. Постепенно Бенсон полностью разошепся с большинством из своих прежних друзей. Примерно тогда же — год назад — он, по его словам, сделал важнейшее открытие в своей области. Бенсон специализируется на изучении 'механической жизни', машинного интеллекта. По его утверждению, в ходе своей работы он установил, что машины конкурируют с человеком и в конце концов подчинят себе мир.
По аудитории прокатились шепотки. Это было интересно, особенно для психиатров. Дженет увидела в одном из верхних рядов Мэнона, своего учителя. Он сидел, зажав виски ладонями.
— Бенсон рассказал об этом открытии тем немногим друзьям, которые у него еще оставались. Они посоветовали ему обратиться к психиатру, но это только рассердило его. За последние месяцы он окончательно уверился, что машины готовятся захватить мир.
Затем, шесть месяцев назад, он был арестован по подозрению в избиении авиационного механика, но вскоре отпущен за недоказанностью обвинения. Однако это подействовало на Бенсона крайне угнетающим образом, и он обратился к психиатру. Его мучило подозрение, что зверски избил механика именно он. Это казалось ему невозможным, но тягостные сомнения не рассеивались. В нейропсихиатрическое исследовательское отделение университетской клиники больной был направлен четыре месяца назад, в ноябре 1970 года. На основании истории его болезни — повреждение головы, эпизодическая агрессивность, которой предшествует ощущение странных запахов, — был поставлен предварительный диагноз: психомоторная эпилепсия. Как вам известно, НПИО в настоящий момент принимает только больных с нарушениями в поведении, поддающимися соматическим мерам воздействия.
Неврологический статус оказался полностью нормальным. Отсутствовали изменения и в электроэнцефалограмме: электрическая активность мозга не свидетельствовала о патологии. На ЭЭГ, записанной после того, как в организм больного был введен алкоголь, удалось обнаружить судорожную активность в правой височной доле мозга. Таким образом, Бенсон был признан пациентом первой степени — твердый диагноз психомоторной эпилепсии.
Дженет умолкла, чтобы передохнуть и дать аудитории время обдумать услышанное.
— Больной вполне интеллигентный, — продолжала она, — и ему объяснили суть его заболевания. Ему сказали, что во время автомобильной катастрофы он перенес мозговую травму, которая вылилась в форму эпилепсии, характеризующуюся 'судорогами мысли' — пароксизмами сознания, а не тела, которые проявляются в агрессивных поступках. Ему также было сказано, что это вполне обычное заболевание, которое поддается лечению. Больному был назначен медикаментозный курс.
Три месяца назад Бенсон был арестован за нанесение телесных повреждений. Жертвой была двадцатичетырехлетняя танцовщица, выступающая в ночных клубах, которая затем отказалась от обвинения. Известную роль тут сыграло вмешательство клиники.
Месяц назад был завершен курс лечения противосудорожными препаратами. Улучшения в состоянии больного не произошло, что делает его пациентом второй степени: психомоторный эпилептик, не поддающийся медикаментозной терапии. И тогда решили прибегнуть к операции, которую мы будем обсуждать сегодня.
Дженет помолчала.
— Прежде чем пригласить больного, — сказала она затем, я должна добавить следующее: вчера он избил заправщика на бензоколонке. Операция назначена на завтра, и нам удалось уговорить полицию разрешить госпитализацию больного. Но формально Бенсон находится под арестом по обвинению в нанесении телесных повреждений.
Воцарилось молчание. Дженет подождала несколько секунд и вышла, чтобы привезти Бенсона.
Бенсон сидел в кресле-каталке напротив дверей аудитории. На нем был белый в синюю полоску казенный халат. Увидев Дженет, Бенсон улыбнулся.
— Здравствуйте, доктор Росс.
— Здравствуйте, Гарри! — она улыбнулась в ответ. — Как вы себя чувствуете?
Это была простая вежливость — ее опытный взгляд сразу определил, как он себя чувствует. Бенсон, несомненно, испытывал нервный страх: на его верхней губе блестели капельки пота, он горбился, лежащие на коленях руки были сжаты в кулаки.
— Я прекрасно себя чувствую, — ответил он. — Прекрасно.
Позади Бенсона стояли Моррис, кативший кресло, и полицейский. Дженет спросила у Морриса:
— И он пойдет с нами?
Бенсон, опередив Морриса, ответил веселым тоном:
— Куда я, туда и он.
Полицейский смущенно кивнул.
— Ну что ж, — сказала Дженет.
