только напал на твой след, а где именно ты сейчас укрываешься, этого он не знает. Во-вторых, японцев прежде всего интересуют твои контакты. Они хотят пройтись тайком по всей цепочке, а когда доберутся до Дракона, вот тогда и сокрушат нас всех одним ударом. Сегодня этого не случится. Так считает товарищ Гу. А чтобы спутать японцам все их карты, он предлагает такой план. Ты уходишь отсюда тем же самым путем, каким пришел. Только, когда выберешься на Сунгарийскую, вместо того чтобы подниматься вверх по улице, спустишься по ней вниз, к реке. Там увидишь мостки, с которых прачки стирают белье. Возле мостков тебя будет ждать товарищ Чжао. Ты с ним незнаком, но он тебя знает в лицо. Чжао перевезет тебя в джонке на другой берег. Туда же еще один наш товарищ переправит твою рацию. Так что на связь ты выйдешь...
— А сыщик?
— Сыщик, естественно, увяжется за тобой, — невесело отозвался Лин. — Но ты не тревожься, мы им займемся. А теперь я пойду. Минут через пятнадцать уходи и ты.
Сергей молча кивнул.
Между тем окончательно стемнело. Сергей дождался, когда минет ровно четверть часа с минуты ухода Лина, и в обход кустов, вдоль забора, выбравшись из лаза и осторожно ступая, дошел до выхода из проулка. Прежде чем выйти на улицу, он, припав спиной к стене, украдкой выглянул из-за угла.
Агент притаился за деревом. Потом, вероятно решив, что пора сменить наблюдательный пункт, не спеша перешел на другую сторону улицы. Выждав, когда сыщик повернется к нему лицом, Сергей вихрем метнулся из проулка и, не давая агенту ни секунды на размышление, быстро обогнул угловой дом, затем походкой человека, задержавшегося в гостях, зашагал в сторону Сунгарийской.
За собою он отчетливо различал торопливые шаги шпика. Но ему, Сергею, ни к чему было оборачиваться, дабы удостовериться, кто именно идет за ним. Чувствовал себя Сергей совершенно спокойным, сознавая: товарищ Гу позаботится о сегодняшнем непрошеном провожатом...
«Ищейка Синдо», то удлиняя, то укорачивая шаги, прижимаясь к заборам и перебегая от дерева к дереву, крадучись преследовал свою добычу.
«На этот раз ты от меня не ускользнешь! — думал он с торжеством и злорадством. — Наверняка ты тот, кого мы ищем!»
Правда, когда объект наблюдения, оказавшись на Сунгарийской, почему-то двинулся не вверх, в сторону центра, как полагал сыщик, а вниз, по направлению к берегу Сунгари, Синдо на минуту заколебался.
«Куда это его понесло?» — недоуменно подумалось сыщику.
Но охотничий азарт и предвкушение крупной удачи взяли верх над минутным колебанием. Сунув руку в карман куртки, Синдо спустил предохранитель револьвера и, поджав сухие губы, устремился в погоню.
Белая рубаха виднелась в темноте, прореженной рассеянным светом редких фонарей. Европеец шел быстро, не оглядываясь, будто был убежден в полной своей безопасности.
«То ли слишком самоуверен, то ли чересчур беспечен», — думал Синдо, не спуская глаз со светлого пятна, маячившего далеко впереди.
«А может, вооружен, потому и спокоен?» — пришла другая мысль, и сыщик невольно сжал в кармане рукоятку револьвера.
«Какой дьявол несет его к реке? — озлобленно спрашивал себя Синдо, потягивая носом сырую свежесть ночного воздуха. — А что, если...»
Но тут он запнулся в своих размышлениях, ибо внезапно увидел: из прохода между домами нелегкая вынесла какого-то человека. Заслонив от глаз Синдо объект наблюдения, человек, ступая тяжело и твердо, неторопливо двинулся навстречу филеру.
Синдо, не выпуская руки из кармана, тоже шел навстречу надвигавшейся из темноты фигуре. Внезапно чьи-то тяжелые шаги раздались и за спиной...
Сыщик бросил быстрый взгляд через плечо, и у него неприятно и холодно заколола печень: еще одна темная фигура, неотвратимая, как беда, подбиралась к нему сзади.
Мгновенно оценив ситуацию, Синдо выхватил из кармана револьвер и метнулся к забору. Но перемахнуть через него ему не удалось. Кроме тех двоих, рядом оказался третий. Кошачьим прыжком бросился этот, третий сверху, с забора. Крепкие пальцы обхватили запястье руки, сжимавшей револьвер, а удар ноги в подбородок, безжалостный и ошеломляющий, повалил Синдо на землю. После другие руки воткнули ему в рот кляп и сноровисто его связали.
— Скорее мешок! — негромко приказал кто-то.
Синдо, оглушенный, мало что соображающий, почувствовал, как его затискивают в душную мешковину. Дальнейшее ощущал весьма смутно: мешок завязали, понесли, потом раскачали и бросили. Он почувствовал слабый удар, затем внезапную прохладу, с ужасом понял: «Вода!»
Потом...
Никакого «потом» для сыщика Синдо не было.
Вскоре после того, как тело грешного Синдо предали водной стихии, старший унтер-офицер Хосоя выловил из ночного эфира долгожданные позывные радиостанции русских.
Сообщив эту приятную и обнадеживающую новость оператору другой пеленгационной установки, он с энтузиазмом принялся за дело. Вновь неутомимо крутил регуляторы, нажимал кнопки, щелкал тумблерами, производил подсчеты, и возница, руководствуясь его указаниями, то придерживал лошадей, то опять устремлялся вперед.
Слышимость была отличная. Хосоя чувствовал себя едва ли не счастливцем. Он был в ударе, внутреннее чутье подсказывало ему, что сегодня он непременно выйдет на цель. И когда возница в самый неподходящий момент вдруг почему-то остановил лошадей, старший унтер-офицер взорвался:
— Почему остановился, сволочь? — крикнул он в сердцах. — Вперед!
— Вперед не могу, — спокойно ответил возница и пояснил с усмешкой: — Я — извозчик, а не лодочник, и у меня фургон, а не джонка.
— Что за шуточки? — взревев, вскинулся на него Хосоя, пулей выскочив из фургона.
И вот тут-то старший унтер-офицер Хосоя наконец понял, что возница ничуть не шутил и что злую шутку сыграли над ним те, на кого он охотился: фургон стоил у самой воды, впереди была река — водная преграда, как говорят военные. И из-за этого непреодолимого водного рубежа как раз и доносилась вражеская морзянка, уверенная и, как показалось Хосоя, даже насмешливая...
Утро, засиявшее над Харбином, было не из тех, что способно вселить бодрость и оптимизм в смятенную душу полковника Унагами. Неприятности в самом деле были чрезвычайно серьезными.
Началось то злополучное утро с раннего звонка старшего унтер-офицера Хосоя.
— Вчера ночью станция КВ-39 снова вступила в радиоконтакт с Благовещенском, — без особого энтузиазма доложил специалист по пеленгу.
— Надеюсь, на этот раз цель накрыта? — с внезапным волнением в голосе осведомился полковник.
На несколько мгновений на другой стороне провода воцарилось молчание. После, очевидно, набравшись смелости, старший унтер-офицер пролепетал:
— Осмелюсь доложить, господин полковник, КВ-39 сменила свое местонахождение.
Настроение полковника вмиг было испорчено.
— Как вас прикажете понимать? — «проворковал» он в телефонную трубку. — Что значит...
— На этот раз радист вел сеанс откуда-то из-за Сунгари, — помявшись, признался старший оператор передвижной пеленгационной установки.
Унагами с силой бросил трубку на рычаг.
Утренний завтрак, каким он был? Впавший в угрюмую задумчивость полковник этого вспомнить не мог. Да и не собирался он этого вспоминать. Занимало его другое... Явным казалось то, что, если тайная радиостанция изменила координаты, значит, он, полковник Унагами, допустил какой-то неверный ход и тем самым спугнул как вражеского радиста, так и тех, кто руководит его действиями. А при таком повороте событий нечего было и надеяться, что удастся выследить по одному красных бандитов и, захватив их врасплох, ликвидировать сразу всю банду вкупе с ее главарем-невидимкой.
Часа через два позвонил майор Яманаси.
