курсе, но тогда мне не было дела до того, чтобы вслушиваться в то, что я мог бы услышать. А теперь я вслушиваюсь и, к своему огромному удивлению, слышу. Я слышу море. Слышу, как с рокотом где-то далеко волны разбиваются о скалы, я слышу, как шелестит прибой, играя с мелкой галькой у самого берега. И как никогда отчетливо я слышу свое дыхание, будто биение жизни, рожденной в воде, как он мне недавно напомнил, можно услышать только так.
Но внезапно его руки исчезают, я сгибаюсь пополам, опуская ноги ко дну, поддаваясь секундной панике. Он стоит рядом и очень странно на меня смотрит.
- Вы уловили суть, Поттер. Потренируйтесь самостоятельно, я поплаваю немного.
Что-то не так с его голосом, но я не могу понять, а он вдруг разворачивается и делает взмах руками, подныривает и через секунду всплывает уже в паре метров от меня. Его движения точны и грациозны.
Я еще раз пытаюсь повторить то, в чем он мне помогал, и с третьей попытки уже могу довольно долго дрейфовать, лежа на воде и всматриваясь в небо.
Через пятнадцать минут я начинаю ощущать, что, видимо, замерзаю, и решаюсь выйти на берег.
Устраиваюсь на пледе и даже задремываю, когда из этого состояния меня выводит всплеск воды.
Снейп выходит из моря так же уверенно, как он, наверное, делает все в этой жизни. Его мокрые волосы лежат на плечах, всего несколько прядок длинной челки падает на лицо, взгляд его опущен к земле. Капельки воды, сбегая с его волос, продолжают путь по крепкому торсу, от ключиц по груди и ниже, пробегая по заметному прессу и теряясь где-то в дорожке волос, ведущих к паху.
У меня перехватывает дыхание, и я слышу его голос как будто издалека.
- Пойдемте в дом, мистер Поттер, пора обедать.
- Да, сэр, - поспешно отзываюсь я, пытаясь прогнать мысль о путешествии соленых капель по его телу, и судорожно стараясь не думать о том, что со мной происходит и что все это может значить.
Глава 6. Торжественно и всего лишь чуточку грустно.
Рубашка едва заметно пахнет вербеной. Манжеты широкие, и для них оказались нужны запонки. Я бы такую не купил сам. И не потому, что она некрасивая или неудобная. Я бы просто не подумал. Она странно торжественно смотрится даже с моими обычными темными джинсами. И, да, она черная. На ее фоне моя кожа выглядит чуть бледнее, но именно поэтому глаза как будто сияют.
Я усмехаюсь, вспоминая, что «черное в моде всегда». Придется признать, что он в очередной раз оказался прав.
Вся обувь в моем гардеробе новая. Это то, что дядя Вернон не решился выбросить, иначе пришлось бы покупать мне новую, ведь если одежду я мог донашивать за Дадли, то сделать такое с обувью было бы невозможно.
Выбранные по случаю черные туфли завершают мой торжественный ансамбль. Все, я готов. Смотрю на время - без десяти минут восемь. Пора спускаться, сейчас начнут прибывать гости.
Я выхожу из комнаты и, уже спускаясь по лестнице, слышу в холле голоса.
- Ну, здравствуй, Нюниус, как лето? - ехидно осведомляется слишком знакомый голос, - Не сгорел на солнышке? А то, боюсь, как бы твоей отвратительной бледности это не повредило, - голос притворно переживающий, наполненный отвратительной издевкой.
Это Сириус. Вот ведь, блин! Директор что, не мог хотя бы предупредить о том, что Снейпа и Сириуса придется целый вечер разводить по разным углам. Хотя, Снейп ведь так и не согласился присутствовать на ужине. Его лаконичное «посмотрим, мистер Поттер» можно трактовать скорее как отказ, а не как обещание.
- Ты так переживаешь о моей бледности, Блэк, что у меня возникает мысль о том, не хочешь ли ты, чтобы она была исключительно твоей. Уж не влюбился ли ты случаем? Вот было бы забавно, клянусь Мерлином, - голос холодный, я давно такого от него не слышал, а то, о чем они говорят, звучит как-то, как- то… не знаю как. Снейп тем временем продолжает. - Хочу расстроить тебя, Блэк, ты не в моем вкусе. Я предпочитаю, чтобы от мужчины рядом со мной пахло чем-то изысканным. И уж никак не псиной.
Так, или я плохо знаю Сириуса, или он сейчас убьет Снейпа. Нужно срочно их отвлечь.
- Сириус! - вскрикиваю я и сбегаю с последних ступенек лестницы так, будто несся, сломя голову, и не слышал ничего из того, о чем они говорили, - я так рад тебя видеть! Сириус! Как хорошо, что ты здесь, я знал, что директор пригласил ко мне друзей, но до сих пор не знаю кого. Сириус, я так рад!
Я подбегаю и обнимаю Сириуса, но смотрю поверх его плеча на Снейпа. Странно, мне кажется, что он прекрасно знает о том, что я слышал их разговор, его не обмануло мое фееричное появление. Наверное, мои глаза смотрят слишком тревожно, сильно контрастируя с той улыбкой, которая успешно обманула Сириуса, потому что я вижу проблеск благодарности в его взгляде.
- Мистер Поттер, не смею мешать вашей идиллии, я буду у себя. Не разнесите дом, - он смотрит на меня, и я понимаю, что он не хочет портить мне праздник очередной стычкой с Сириусом.
- Обещаю, сэр, - говорю я и легонько киваю в знак того, что понял, почему он уходит.
- Гарри, ну и вымахал же ты, - говорит Сириус, прижимая меня к себе, - жаль, что твои родители не дожили до этого дня. Тебе понравился мой подарок?
- Я не знаю, я его еще не видел, - вдруг говорю я.
Я не вспоминал о подарках весь день. Сначала из-за утренней ссоры со Снейпом, потом из-за урока плавания, а затем потому, что просидел у себя в комнате, пытаясь проанализировать свою реакцию на его… ммм… выход из пучины морской.
- Этот козёл не отдал тебе подарки? - угрожающе говорит Сириус, - ну, я ему сейчас устрою…
- Да о чем ты говоришь, Сириус? - поспешно отзываюсь я, потому что Сириус уже испепеляющее смотрит на лестницу и делает первый шаг в ее сторону. - Все подарки в гостиной, просто я решил не открывать их, пока не прибудут те, кто их подарил, чтобы сразу сказать всем спасибо. Ты думаешь, он может быть гадом настолько? Правда так думаешь?
- Я не просто думаю, я уверен, Гарри, - отвечает Сириус.
Мне в последнее время кажется, что крестный очень неадекватно реагирует на Снейпа. Тот тоже ведет себя как мальчишка, конечно, но хоть первый не задирается, не то, что Сириус.
Я имею отвратительное свойство характера, я слишком часто ищу причины поведения людей. Я хочу понять их мотивы, мне постоянно кажется, что если я их пойму, то буду точно знать, как мне с ними себя вести.
Я понимаю всех своих школьных друзей, я понимаю Дурслей, я понимаю Люпина и Тонкс, Хагрида, я понимаю, или кажется, что понимаю, Дамблдора. Я также понимаю Сириуса, почти. Я понимаю все, что не касается его отношения к Снейпу. А вот кого я совсем не понимаю, так это самого Снейпа. Это бесит и интригует одновременно. Что он прячет там, в душе, под бесчисленными слоями черных одежд? Какие мысли бродят в его голове, когда он смотрит на меня своим непроницаемым черным взглядом? Но я отвлекся…
Я не понимаю Сириуса. Школьная вражда, какой бы она ни была, обычно проходит вместе со школой. Если только за враждой не стоит нечто большее, да и в этом случае со временем эмоции притупляются. А тут же какой-то абсурд! Будто эти эмоции всего лишь замена другим, тем, которые не хотят или боятся показать. Мне вдруг приходит в голову, что если бы я не был уверен в обратном, Сириусу действительно небезразличен Снейп.
Может быть, именно поэтому он сейчас так вызверился? Потому что Снейп угадал? Да нет же, чушь! Бред!!! А то, что я сейчас думаю о чувствах, которые могли бы возникнуть между двумя мужчинами меня, значит, не смущает? Таааак, я подумаю об этом позже.
Каминное пламя в гостиной вспыхивает изумрудом, и через каминную решетку начинают перебираться Рон и Гермиона. Оба сияют, как галеоны. На Гермионе легкое летнее платье, открывающее плечи, но не испорченное длиной мини. Гермиона, так же как и я, считает, что молодого человека в девушке должна привлекать не длина ног, но проницательность, чувственность и интеллект. Хотя это абсолютно не мешает ей, порой, носить блузы с довольно откровенным декольте, думаю я с усмешкой.
На Роне легкая клетчатая рубашка с коротким рукавом и светлые брюки. Вдруг я понимаю, что он сейчас выглядит старше, чем в тот день, сразу после окончания учебного года. Какая-то особая уверенность ощущается в каждом его движении. А потом понимаю, с чем это связано, когда он обхватывает Гермиону за талию, помогая выбраться из камина.
- Привет, дружище! - говорит Рон, протягивая мне руку, другой рукой по-прежнему обнимая Гермиону.
