многочисленных гостей Варшавы. Здесь, в центре Замковой площади, высится колонна Сигизмунда III Ваза – сорок четвертого короля, правившего 44 года. Таких памятников-колонн Европа не знала со времен Древнего Рима. Он так высоко взметнулся над землей, что на него опускаются отдохнуть журавли. Сигизмунд лично решил увековечить свою победу под Гузовым, но монолит колонны при транспортировке треснул, и король отказался от этой затеи. Памятник отцу возвел позднее его сын, Владислав IV. Черный мрамор цоколя, красный – колонны и густая позолота фигуры с крестом и мечом – таково было решение архитектора К. Танкалла и скульптора К. Молли. Слишком броско, слишком хрупко, но очень впечатляюще.
Совсем неподалеку находится величественный кафедральный собор Св. Яна, сооруженный в готическом стиле. В нем проходили коронационные торжества, здесь в 1791 г. Сейм принял переломную для польской истории Конституцию 5 Мая – вторую конституцию в истории человечества и одну из наиболее прогрессивных. У его входа лежит гладкий, добела отмытый непогодами и веками валун. Из таких глыб выложен фундамент храма, а стены его словно выстрочены кирпичной кладкой с прорезями узких высоких окон. Венчает собор 160-метровая башня, парящая над городом. Чтобы уничтожить эту красоту и оплот католической веры, фашисты протаранили его танком, забитым до отказа взрывчаткой. От здания не осталось следа, но почти невредимым сохранилось огромное деревянное скульптурное распятие – национальная святыня народа. Восстановленный до мельчайших деталей собор являет собой настоящий памятник мастерству зодчих, сотворенный над тесными подземными криптами: здесь покоятся мазовецкие князья, последний король Польши – Станислав Август Понятовский и многие известные поляки: Игнаций Падеревский, первый президент страны Габриэль Нарутович, лауреат Нобелевской премии в области литературы Генрик Сенкевич.
Воссоздание большей части исторических памятников было окончено в 1963 г., а вот Королевский замок принял свой первоначальный облик только к концу 1970-х годов. Чтобы внутреннее убранство соответствовало духу эпохи, польские искусствоведы до сих пор на всех мировых аукционах скупают мебель, произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства, вывезенные фашистами из страны.
На север от Старувки раскинулось Нове Място. Главная улица называлась Фрета, что в первоначальном смысле означало даже не предместье – просто невозделанные поля. Поначалу здесь селились только простолюдины, но когда в Старом Городе стало тесно, Новый превратился в вереницу дворцов. Пресловутый шляхетский гонор, страстное желание считаться с заслугами предков и родословной понуждали магнатов соперничать и в красоте своих резиденций, и строить храмы. Костелы Наисвятейшей Марии Панны и монастырь Сакраменток достойны того же восхищения, что и дворец Котовских. Но больше всего магнатских резиденций выстроилось как на параде к югу от Старувки, вдоль Королевского Тракта, идущего через Краковское Предместье. Здесь что ни здание, то архитектурный памятник: пышный дворец Радзивиллов, ставший резиденцией наместника Царства Польского, имеет интереснейшую биографию. Но варшавяне в первую очередь расскажут веселое старинное предание, согласно которому львы, сторожившие вход, не пропускали во дворец неверных жен. А еще поведают о «разговоре» двух памятников – Коперника и Мицкевича – о том, «кто тут влез между нами»: так пренебрежительно отзывались столичные жители о монументе Паскевичу-Эриванскому, «усмирителю» восстания 1830 года.
А за дворцом Радзивиллов, в сквере, где колышется на ветру луговая трава и шелестят березы, в ограде из пышных кованых цветов стоит памятник Адаму Мицкевичу (1898 г., скульптор К. Годебский). За перегруженным атрибутами славы и писательского ремесла высоким постаментом все же не теряется лицо поэта – уже немолодого, измученного думами человека, облик которого отразил горькую судьбу всей Польши.
На Краковском Предместье, среди пышных дворцов Потоцких, Пшебендовских, Гнесинских, Чапских есть много мест, связанных с жизнью Фредерика Шопена. В артистичном дворце Чапских, где родился поэт и философ-романтик Зигмунд Красинский и долгие годы снимал квартиру известный пейзажист Фогель, жил и Шопен. На хорах монастыря Визиток молодой композитор не раз садился за клавиатуру органа. В 1830 г., перед гастрольным турне Фредерик забежал в полюбившуюся молодежи кавярню пани Катажины Бжезиньской, чтобы попрощаться с друзьями и выпить последнюю чашку ее знаменитого кофе. Гастроли обернулись для композитора вечным изгнанием, и единственной связью с родной Польшей оставалась варшавская земля, которую он увез с собой в серебряном кубке. Эта земля была высыпана в Париже в его гроб. В Варшаву вернулось только сердце Шопена. Как народная святыня, оно хранится в простой урне в храме Святого Креста…
Если продолжить маршрут все тем же Королевским Трактом вдоль Уездовских Аллей, можно попасть в дворцово-парковый ансамбль Лазенки (XVII–XVIII вв.). Здесь в ландшафтном парке возведен памятник Шопену работы В. Шимановского: одинокая, словно подхваченная порывом ветра, фигура над клавиатурой, под фантастическим сплетением мятущихся ветвей.
Трудно отказаться от прогулки по Королевским Лазенкам (Купальням), которые являются любимым местом отдыха варшавян и гостей столицы. Под плотным куполом вековых деревьев, по травянистым склонам вьются ухоженные тропинки. Тенистые аллеи перемежаются с лужайками. Маленький Павильон – Белый Домик – облюбовали черные дрозды, пруды обжили суетливые кряквы и ленивые карпы. А белые лебеди, медленно разрезая воду, подплывают прямо к ступеням дворца. С его строительством связаны имена вдовствующей королевы Бонны, Анны Ягеллонки, Августа II Сильного, Сигизмунда III, коронного маршала Станислава Любомирского. По идее последнего Лазенки должны были затмить версальские сады. Все здесь предназначалось для удовольствия и светских развлечений. А при последнем короле Польши и крупнейшем меценате искусства Станиславе Августе Понятовском комплекс стал его резиденцией. Помимо множества павильонов различного назначения здесь давали представления в открытом Театре на острове, а часть Лазенковского парка отошла под замечательный Ботанический сад.
И если по большей части Королевского Тракта экскурсию можно совершить в старинном конном экипаже, то в королевскую резиденцию, которую варшавяне несколько торжественно величают «Наш Вилянув», можно попасть и на почти допотопном поезде. Трамвайчик из трех крохотных вагончиков, который усердно тянет словно игрушечная «кукушка», – такая же драгоценная достопримечательность Варшавы, как и сам Вилянув – Новая Вилла (главный архитектор А. Лоцци). Когда-то здесь находилась деревушка Миланов, которую купил для королевы Марысеньки влюбленный Ян Собеский (а потом он лично высадил под ее окнами розовые душистые магнолии). И в здешнем Регулярном саду, состоящем из двух парков (один в смешанном итальянском и французском стиле, другой – в английском), и во дворце королевы Марысеньки можно бродить буквально целый день, открывая для себя все новые и новые подробности. К слову сказать, одна из них та, что особое место среди разнообразных дворцовых коллекций занимает польский исторический портрет.
Варшавские парки – это поистине историческая летопись города. Август II Сильный, курфюрст Саксонский, попавший на польский престол сразу после Собеского, свою страсть к роскоши воплотил в Саксонском парке. Весной грузные каштаны, стройные березы, широколистные клены – все оттенки зелени, от почти черных до нежно-салатовых – бросают густые тени на песок широких аллей. На скамьях у прудов всегда многолюдно, но тихо: лебеди высиживают яйца. Именно Саксонские пруды облюбовали эти гордые птицы для своих гнезд. Вокруг каждого гнездовья садовники заботливо расставляют легкие ограды: хотя лебедей никто не посмеет обидеть, их не должны волновать шумные маленькие посетители, резвящиеся в парке.
А еще одна живая достопримечательность Варшавы – голуби. Они упрямо не желали покинуть полностью сожженный и взорванный город. Даже среди руин столицы варшавяне привыкли видеть их и «голембьеру» – голубятницу. Годами эта немолодая женщина, пани Майхжакова, кормила птиц, и когда в городе почти не осталось людей, она, как могла, спасала варшавских голубей. Поэтому, отстроив ее дом, стоявший с XVI в., в нарушение всех канонов Возрождения, архитекторы поместили на фасаде стайку сизарей, любовно вылепленных руками скульпторов, – птиц, которые вместе с людьми пережили войну ради новой Варшавы.
Неповторим колорит варшавского Старого Города, занесенного ЮНЕСКО в список памятников международного значения. Все силы строителей были брошены на его восстановление, и может быть, поэтому среди новостроек Варшавы совсем немного архитектурных сооружений, достойных внимания туристов. Разве что выпадающая из общего стиля «сестра московских высоток», подаренная Советским
