было решено укрепить побережье еще пятью бастионами. С этого момента и началась Одесса. Тогда ей еще никто не предрекал известности и славы, но удачное расположение становилось год за годом все более очевидным. В 1794 г. императрица Екатерина II решила, что государству нужен порт на Черном море для расширения связей с Европой, и издала указ: «Уважая выгодное положение Хаджибея при Черном море и сопряженные с оным пользы, признали мы нужным устроить тамо военную гавань купно с пристанью… Работы же производить под надзиранием генерала графа Суворова-Рымникского, коему поручены от нас строение укреплений и военных заведений в той стране».
Даже трудно представить, каких усилий потребовала закладка города, и тем не менее все делалось по строгому плану, утвержденному Суворовым. Вот как описывает Александр Дерибас будущую жемчужину у моря тех лет: «Ведь это была неприглядная скалистая местность, круто обрывающаяся к морю, без малейшей растительности (если не считать оставшихся от Хаджибея трех старых груш), окруженная со стороны Пересыпи песчаной пустыней и со стороны Дальника такой степью, что в ней волков ловили. И на этой местности строилась Одесса из дикаря и глины, не защищенная от зноя и пыли ни одним деревцем…»
Первые портовые сооружения спроектировал Осип Михайлович Дерибас, адмирал российского флота и первый градоначальник города. Его именем названа самая любимая одесситами улица – Дерибасовская. А геометрически правильную генеральную застройку города, с четкой ориентацией главных магистралей от моря к центру, предусмотрел военный инженер Ф. Деволан. 22 августа (2 сентября) 1794 г. торжественно были заложены церкви Св. Николая на будущей Соборной площади и Св. Екатерины на Екатерининской площади, а также фундаменты первых городских зданий вдоль практически не замерзающего залива и забиты сваи для большого и малого молов, эллингов, верфей и двух пристаней с набережными. Свое же название город получил в начале 1795 г. в честь греческой колонии Одесосс, которая в VI в. располагалась где-то на северо-западе черноморского побережья. Правда, впоследствии выяснилось, что на древних руинах стоит болгарская Варна, но не менять же из-за этого такое счастливое название! А то, что оно счастливое, сомневаться не приходится, ведь недаром такое имя носят два города в Канаде и восемь – в США. И пусть они небольшие, но процветающие.
Новый город рос невиданными темпами, но когда 9 марта 1803 г. на одесскую землю решительно ступил новый градоначальник Арман Эмманюэль дю Плесси герцог (дюк) де Ришелье, его сапоги по щиколотку увязли в грязи. Вокруг кипела жизнь, но сам город находился в «зародышевом» состоянии: сотни четыре одно-двухэтажных домиков, чаще всего глиняных мазанок, сгрудились у порта, и редкое деревцо росло между ними. Самым крупным местным предприятием была фабрика пудры мосье Пишона, потому что на ней трудилось… пять человек. Поэтому, отдавая должное именитому гражданину Франции, занесенному ветром революции на службу российскому престолу, следует сказать, что именно Ришелье принес в Одессу тот огромный заряд энергии, который позволил его последователям – Ланжерону и Воронцову – воплотить в жизнь мечту о Южной Пальмире, которая по красоте не уступит северной сестре – Санкт-Петербургу.
Большинство первых жителей Одессы составляли солдаты гарнизона, а затем к ним стали прибиваться небогатые купцы, мечтавшие разбогатеть на новом месте, иностранцы, ищущие счастья на чужбине. Немалую часть населения составлял народ, вольный и неуправляемый: беглые крепостные и преступники, запорожские сечевики. «Разномастным» был народ и по национальному признаку. Вот как описывал первых одесситов Н. Чижов в книге «Одесский сад» (1823 г.): «Мы входим в сад, и волшебное зрелище поражает наши взоры: воображаешь, что все народы собрались здесь наслаждаться прохладой вечерней и ароматнейшим запахом цветов. Рослый турок… предлагает вам вкусный напиток азийский, между тем как миловидная итальянка, сидящая под густою тенью вяза, перенесенного с берегов Волги, подает вам мороженое в граненом стакане… Единоземец великого Вашингтона идет подле брадатых жителей Каира и Александретты; древний потомок норманнов с утесистых скал Норвегии, роскошный испанец с берегов Гвадалквивира, обитатели Альбиона, Прованса и Сицилии собрались, кажется, чтобы представить здесь сокращение вселенной… Можно сказать, что в России нет другого места, где бы мы нашли подобное зрелище». Все они и их дети стали настоящими творцами своего города. «Им было сказано: вот вам земля, вот вам камень, стройтесь и живите, – писал Александр Дерибас в “Старой Одессе”. – У них не было паспортов, но никто и не спрашивал паспортов. Создатели Одессы были рады всем, и даже преступникам. Лишь бы те были человеками и оставались здесь навсегда». Гений Ришелье, ярого приверженца абсолютной монархии, заключался в том, что «он дал простор и свободу живым, действующим силам, что он устранял преграды к быстрому росту города, что он не опекал и не экспериментировал, подобно своим предшественникам, а лишь способствовал и направлял то, чем хотели руководить, что мнились пересоздать его предшественники», – отмечает одесский историк В. Надлер.
В 1818 г. Александр I, посетивший Одессу через три года после отъезда Дюка на родину, был настолько поражен представшей его взору картиной цивилизованного города, что немедля наградил Ришелье, в то время уже премьер-министра Франции, высшим орденом Российской империи – орденом Андрея Первозванного. Именно благодаря политике, проводимой Ришелье, вслед за выписанными из столицы единичными ремесленниками потянулись целые артели мастеров, да в таком количестве, что только из семей немецких переселенцев выросла улица Ремесленная. И если беднота ютилась в жалких хибарах, то одесское дворянство обосновывалось пышно и на века, отвоевывая себе каждый клочок баснословно дорогой земли в районе Греческого форштадта. А вот частная инициатива превратить пустыню в город-сад исходила от всех слоев общества. Герцог добился выделения Одессы из командно- административной системы государства и управлял городом единолично. Добился он также и значительных льгот: было разрешено 1/5 часть всех таможенных доходов направлять на благоустройство Одессы. А граждане города постановили взимать по 2,5 коп. в пользу города с каждой четверти пшеницы, отправляемой за море. Эти средства преимущественно направлялись на обустройство дорог, улиц и мостов. Попытка замостить тротуары и проезжую часть мягким ракушечником, добываемым в катакомбах, окончилась неудачей: он быстро крошился и сильно пылил. Поэтому камень для мостовых привозили издалека, и до сих пор сохранились островки, выложенные из булыжников, которые служили балластом для итальянских судов. Но зато почти вся старая Одесса была сооружена из светло-желтого ракушечника.
Одновременно со строительством домов велось и озеленение города. Даже Ришелье, один из самых родовитых людей Франции, не счел для себя зазорным лично выписать из Италии саженцы любимой им белой акации и год за годом, умело орудуя заступом и лейкой, украшал ими город. При нем на пустырях появились разные породы деревьев, а на своей даче на Водяной балке (Молдаванка) он вырастил целую рощу из акации, ясеня, орешника и фруктовых деревьев. Впоследствии Дюк подарил дачу своему адъютанту, а тот, в свою очередь, – городу. Теперь здесь раскинулся парк «Победа». Если учесть, что возле Одессы нет пресноводных рек, озер, а только источники Большого Фонтана и колодцы, то можно представить гигантский труд и любовь, которые были вложены, чтобы выходить саженцы, поливая каждый прутик колодезной водой. Только в 1873 г. в город пришел долгожданный водопровод Днестр – Одесса, во многом решивший проблему водоснабжения, а в 1877 г. вступила в строй канализация – первая в Российской империи. Хотя справедливости ради следует сказать, что эти проблемы до конца не разрешены и по сей день. Но все трудности в те далекие годы были компенсированы благодатным южным солнцем, жирным черноземом, бирюзовым морем и настойчивостью одесситов. Безжизненная степь превратилась в цветущий город, усеянный оазисами парков и садов, а улицы стали напоминать тенистые аллеи.
Гуляя по городу, нельзя не заметить, что каждая улица и бульвар имеют свое любимое дерево. Зеленый шатер над Пушкинской создают могучие платаны и клены, а пересекающие ее улицы засажены белой акацией; Ришельевская – царство каштанов, Дерибасовскую затеняют липы. Катальпы, серебристый тополь, ясень, шелковица, дубы, березы, голубая ель, орех – настоящий дендрарий. Десятки огромных парков похожи на зеленые облака. Широко, на 90 гектаров, раскинулся на прибрежном плато парк им. Т. Г. Шевченко, основанный в 1875 году. У его главного входа стоит памятник великому Кобзарю. Через весь парк проходит широкая аллея из вековых серебристых лип и платанов. Повсюду живописные поляны, зеленые газоны, яркие цветочные клумбы, куртины, рощицы софоры, айланта. Парковые аллеи окаймлены живым бордюром из самшита, спиреи, тамариска, лоха. В конце Аллеи Славы на высоком морском берегу взметнулся к небу мраморный обелиск – памятник Неизвестному матросу.
Самый старый парк города – городской сад, расположенный в конце Дерибасовской. Его по праву считают зеленым музеем Одессы, и, например, канадский тополь с раздвоенным стволом одесситы связывают с именем Пушкина.
