учитель Антисфен, основоположник философии, был менее склонен к крайностям.
С Антисфеном Диоген общался охотно, но хвалил, впрочем, не столько его самого, сколько его учение, полагая, что только оно раскрывает истину и может принести пользу людям.
«Богатство, имущество, родные, близкие, друзья, слава, привычные ценности, общение с другими – все это чужое, – говорил Антисфен. – Зато каждому человеку принадлежат его представления. Они абсолютно свободны, никому не подвластны, никто не может им ни помешать, ни заставить воспользоваться ими иначе, чем человек этого хочет».
Сравнивая же самого Антисфена с его учением, Диоген нередко упрекал того в недостаточной твердости и, порицая, называл своего учителя боевой трубой – шума от нее много, но сама она себя не слышит. Антисфен терпеливо выслушивал его упреки, так как восхищался характером ученика.
Узнав, что, по Платону, человек определяется как двуногое животное, лишенное перьев, Диоген ощипал петуха и, принеся его в Академию, объявил: «Вот человек Платона». (После этого к определению было добавлено: «И с широкими ногтями».)
Когда Платон распространялся о своих идеях и говорил о «стольности» и «чашности», Диоген заметил: «Что касается меня, то стол и чашу я вижу, а вот “стольности” и “чашности” – нет». На что Платон ему якобы ответил, что для чаши и стола у Диогена есть глаза, а для «чашности» и «стольности» у него нет разума.
Диоген и его последователи – странствующие наставники истины – проповедовали довольство малым. Увидев однажды, как мальчик пил воду из горсти, философ выбросил из сумы свою чашку, промолвив: «Мальчик превзошел меня простотой жизни».
Подтверждая личным примером необходимость сбросить оковы цивилизации, уродующей людей, и возвратиться в лоно природы, Диоген поселился в бочке, вернее, в большой глиняной амфоре для хранения жидкостей, вина или зерна – пифосе. Полагая, что добродетель состоит в воздержании, в отсутствии потребностей и в жизни, сообразной с природой, он довел свой аскетизм до крайних пределов.
Его проповеди, обычно строившиеся в форме непринужденной беседы со слушателями, больше всего были популярны среди городских низов, и большинство горожан любили чудака. Так, например, когда какой-то мальчишка разбил его бочку-амфору, они высекли злоумышленника, а Диогену дали новую бочку.
Многие киники жили подаянием, но в этой своей бедности были, следуя и подражая Диогену, довольно остроумны. Один из них, Телес (III ст. до н. э.), говорил богачу: «Ты даешь щедро, а я принимаю мужественно, не пресмыкаясь, не роняя своего достоинства и не ворча».
Меткие выражения киников, их остроумные шутки, обличительные сатирические выступления, в которых чередовались стихи и проза, встречали живой отклик среди народа.
Самому Диогену приписывают многие изречения. Однажды, например, когда кто-то читал длинное сочинение и уже показалось неисписанное место в конце свитка, философ воскликнул: «Мужайтесь, други: виден берег!»
Как-то он рассуждал о важных предметах, но никто его не слушал; тогда философ принялся свистеть по-птичьему; собрались люди, и Диоген пристыдил их за то, что ради пустяков они сбегаются, а ради важных вещей не пошевелятся.
Когда кто-то привел философа в роскошное жилище и не позволил плевать, он тут же сплюнул в лицо спутнику, заявив, что не нашел места хуже.
Чудак без стеснения занимался у всех на глазах мастурбацией и мочился, как собака, что вызывало неприятие окружающих.
Платон прозвал его «беснующимся Сократом».
Диоген просил подаяния у статуи; на вопрос, зачем он это делает, философ ответил: «Чтобы приучить себя к отказам».
Он просил милостыню у скряги, тот колебался. «Почтенный, – сказал Диоген, – я же у тебя прошу на хлеб, а не на склеп!»
На вопрос, почему люди подают милостыню нищим и не подают философам, он ответил: «Потому что они знают: хромыми и слепыми они, может быть, и станут, а вот мудрецами – никогда».
Человеку, спросившему, в какое время следует завтракать, он ответил: «Если ты богат, то когда захочешь, если беден, то когда можешь».
Когда философ завтракал на площади, зеваки столпились вокруг него, крича: «Собака!» – «Это вы собаки, – сказал Диоген, – потому что толпитесь вокруг моего завтрака».
Кто-то пожалел Диогена за его изгнание. «Несчастный, – ответил он, – ведь благодаря изгнанию я стал философом».
На вопрос, что дала ему философия, чудак ответил: «По крайней мере, готовность ко всякому повороту судьбы».
Человеку, сказавшему: «Мне дела нет до философии!», он возразил: «Зачем же ты живешь, если не заботишься, чтобы хорошо жить?»
Феофраст в своем «Мегарике» рассказывает, что Диоген понял, как надо жить в его положении, когда поглядел на пробегавшую мышь, которая не нуждалась в подстилке, не пугалась темноты и не искала никаких мнимых наслаждений. По некоторым сведениям, он первым стал складывать вдвое свой плащ, потому что философу приходилось не только носить его, но и спать на нем. Он носил суму, чтобы хранить в ней пищу, и всякое место было ему одинаково подходящим и для еды, и для сна, и для беседы. Поэтому философ говаривал, что афиняне сами позаботились о его жилище, и указывал на портик Зевса и на Помпейон.
Тем, кто боялся недобрых снов, Диоген говорил, что они не заботятся о том, что делают днем, а беспокоятся о том, что приходит им в голову ночью.
Видя, что в Мегарах овцы ходят в кожаных попонах, а дети бегают голыми, Диоген сказал: «Лучше быть у мегарца бараном, чем сыном».
Когда кто-то задел его бревном, а потом крикнул: «Берегись!» – он спросил: «Ты хочешь еще раз меня ударить?» По другой версии, человека, который толкнул его бревном, а потом крикнул: «Берегись!», Диоген сначала ударил палкой и затем тоже крикнул: «Берегись!»
На вопрос, по какому месту лучше получать удары, он ответил: «По шлему».
Говорят, чудак среди бела дня бродил с фонарем в руках, объясняя свои действия словами: «Ищу человека».
А однажды он голый стоял под дождем, и окружающие жалели его; бывший свидетелем этого Платон сказал им: «Если хотите пожалеть его, отойдите в сторону», имея в виду его тщеславие.
По неподтвержденным данным, у Диогена была жена Памфила и дочка Милена. И это несмотря на то, что чудак отрицал, наряду с богатством и почестями, также и науку, и частную собственность, и брак.
Видя, как кто-то совершал обряд очищения, Диоген сказал: «Несчастный! Ты не понимаешь, что очищение так же не исправляет жизненные грехи, как и грамматические ошибки».
Однажды он просил подаяния у человека со скверным характером. «Дам, если ты меня убедишь», – говорил тот. «Если бы я мог тебя убедить, – сказал Диоген, – я убедил бы тебя удавиться».
Как-то он возвращался из Лакедемона в Афины и на вопрос: «Откуда и куда?» – ответил: «Из мужской половины дома в женскую».
На вопрос, откуда он, чудак говорил: «Я – гражданин мира».
Кто-то приносил жертвы, моля у богов сына. «А чтобы сын был хорошим человеком, ради этого вы жертв не приносите?» – поинтересовался Диоген.
Увидев неумелого стрелка из лука, он уселся возле самой мишени и объяснил: «Это чтобы в меня не попали».
«Когда мир благоденствует?» – спросили как-то Диогена. «Когда его цари философствуют, а философы царствуют», – ответил мудрец.
Если Диоген нуждался в деньгах, он не говорил, что одолжит их у друзей; он говорил, что попросит друзей возвратить ему долг. Философ проповедовал: «Любовь к деньгам есть мерило всякого порока».
Он удивлялся, что историки изучают бедствия Одиссея, но не ведают своих собственных; музыканты ладят струны на лире, а не могут сладить с собственным нравом; астрономы следят за Солнцем и Луной, а не видят того, что у них под ногами…
