которые не поместил Ростовский святитель в кратких проложных сказаниях, наконец, жития тех святых, которые подвизались или прославлены Господом Богом и Церковью уже после кончины святителя Димитрия» (Кн. 1. Предисловие). С. И. проредактирована 1–я книга этого издания (сентябрь–декабрь), вышедшая в 1908 г., и 2–я (январь–апрель), выходящая в свет в ближайшем времени, причем некоторые жития в них были и составлены им самим. Задачей этого издания, руководство которым С. И. передал В. О. Ключевский, являлось дать такого рода жизнеописания русских святых, которые при наивозможной общедоступности изложения удовлетворяли бы и требованиям историко–критической науки — были составлены на основании первоисточного материала, преимущественно «по рукописям, находящимся в разных библиотеках и монастырях нашего отечества» (Ibid.). Таким именно это издание и оказалось под умелым руководством С. И. «Добросовестность С. И. (любимое слово покойного в оценке труда. — А. О.) в отношении к взятому им на себя делу, — пишет один из ближайших сотрудников С. И. по упомянутому изданию, справщик Синодальной типографии Б. Г. Гречев, — была изумительна. При тщательном редактировании житий он сам проделывал весь труд их составителей, знакомился с указываемыми последними источниками и пособиями и, когда нужно, делал добавления по целым страницам. Некоторые жития им были буквально переработаны вновь. Жития снабжены множеством пояснительных примечаний; эти коротенькие заметочки брали много труда и могли быть выполнены только человеком широкой эрудиции. В отношении к сотрудникам С. И. был весь предупредительность: отыскивал нужную редакцию рукописи, указывал пособия — мало того, сам возил книги из академической библиотеки, чтобы дать возможность работать сотруднику дома».
Собственно научный анализ литературных трудов С. И. не входит в нашу задачу: компетентная оценка их уже сделана была в свое время официальными и неофициальными рецензентами его работ и будет еще дана теми специалистками в области русской и византийской истории, которым приходилось и придется работать по вопросам, соприкасающимся с темами научного творчества С. И. Но нельзя на этих страницах, посвященных памяти почившего профессора нашей академии, не отметить его общего жизненно– морального отношения к «научным заветам» нашей школы, как он сам их понимал и исповедовал. «Заветы старой академии, которые и сделали ее славной, — говорил С. И., — заветы эти можно выразить так: науке должно служить самоотверженно и бескорыстно; наука не должна служить для посторонних ей целей»[887]. С. И. исповедовал эти заветы не только устами, но и делом. Его отношение к науке было глубоко проникнуто идеалистическим характером. На его работах лежит печать той добросовестности, сказывающейся и в полноте обследованных материалов трактуемых тем, и во вдумчивости их анализа, и в тщательной отделке изложения, которая имеет своим источником искреннюю любовь историка к своей науке и к объективно–научной истине. Если в его трудах и найдутся положения спорные, которые, может быть, не устоят перед строго научной критикой, то едва ли и самый придирчивый рецензент может предъявить к нему хоть малейший упрек в какой либо научной неряшливости или в небескорыстной поспешности. Добросовестный и правдолюбивый историк, С. И. и как человек отличался удивительной прямотой, составлявшей наиболее характерную черту его личности. Эта черта ярко сказывалась и в отношениях его к тем или другим явлениям общественной и академической жизни, и в обыденных отношениях к окружающим людям. Он принадлежал к числу людей, которые, выработав в себе определенные принципы и убеждения, остаются верными им навсегда. Лица, хоть сколько?нибудь близко знавшие С. И., могли, не рискуя ошибиться, заранее предугадывать его мнение по тем или другим злободневным вопросам, каковые мнения он всегда и высказывал с полной прямолинейностью. По внешности обыкновенно очень серьезный, даже несколько замкнутый, С. И. на самом деле был замечательно сердечной натурой, с оттенком какой?то даже женственной мягкости, образцовым семьянином[888], прекрасным сослуживцем, искренне добрым и отзывчивым на всякое горе ближнего человеком. В его лице академическая корпорация лишилась не только крупной научной силы, но и в высшей степени симпатичного по своим моральным качествам сочлена, утрата которого, несомненно, искренней скорбью отозвалась среди бывших его сослуживцев и многочисленных учеников.
Смерть С. И. была в огромной степени неожиданностью даже для лиц, близко стоявших к покойному. Не отличаясь очень крепким здоровьем, особенно с 1903 г., когда он перенес очень тяжелую форму желудочной болезни, едва не сведшей его в могилу, вынудившей его даже на целый год прекратить всякую научно–преподавательскую деятельность и оставившей навсегда следы в его организме, С. И. если за последние годы и казался видимо переутомившимся, то во всяком случае не производил впечатления безнадежнобольного человека, отличаясь до последних месяцев своей жизни незаурядной трудоспособностью. В течение всего 1915/16 учебного года С. И. исполнял свои профессорские обязанности, как в академии, так и в университете и на курсах, с полной исправностью, равно как участвовал и на переводных экзаменах и даже на последнем в истекшем учебном году собрании Совета (12 мая) читал свой обстоятельный отзыв о докторской диссертации Н. И. Серебрянского. Первые зловещие симптомы роковой болезни С. И. стали проявляться ранней весной текущего года — в резком упадке его сил и иногда даже в обморочных состояниях. Знаменитый московский диагност проф. Шервинский, к которому С. И. в марте обратился за врачебным советом, порекомендовал больному лишь возможно полный отдых от всяких научных занятий, не назначив сложного лечения, но родственникам С. И. высказал, что анализ его крови и желудочного сока заставляет его предполагать у С. И. или рак желудка, или злокачественное малокровие (anaemia pernitiosa), причем как та, так и другая форма болезни должна быстро повести в роковой развязке. Произведенное несколько позднее исследование больного рентгеновскими лучами также не привело к полному уяснению его болезни.
По окончании учебного года С: И. переехал на дачу невдалеке от Посада. Здесь упадок его сил, не сопровождаемый никакими болями, прогрессировал почти с каждым днем. Решено было поместить его в университетскую клинику. При этом переезде в Москву (16 июня) он был уже настолько слаб, что из вагона до экипажа его пришлось нести на носилках. Несмотря на в высшей степени внимательный уход, каким С. И. был окружен в клинике, болезнь не поддавалась никакому лечению, и лишь одно время у некоторых врачей, лечивших его, мелькнула надежда на возможность улучшения в состоянии больного. Однако эта надежда оказалась обманчивой: 4 июля, в 1 час дня, С. И., в течение своей предсмертной болезни дважды с глубоким благоговением исповедовавшийся и приобщившийся Святых Тайн, тихо и безболезненно скончался.
По кончине С. И. в клинической часовне, куда было перенесено его тело, служились панихиды, на которых присутствовали знакомые и сослуживцы покойного по академии, университету и женским курсам. 6 июля тело С. И. было перевезено в Сергиевский Посад и перенесено в академическую церковь. Заупокойная литургия и отпевание тела покойного 7 июля были совершены временно исправлявшим в течение каникул обязанности ректора академии инспектором ее архимандритом Иларионом в сослужении академического духовенства и в присутствии всех тех членов академической корпорации и студентов, которые проводили летние каникулы в Посаде и ближайших к нему местностях. На его гроб были возложены венки от академии, Московской Синодальной типографии и Высших женских курсов Полторацкой. Тело С. И. погребено на академическом кладбище, невдалеке от могил знаменитейших представителей русской церковно– исторической науки в нашей академии — А. В. Горского, С. К. Смирнова и ?. Е. Голубинского, чьим научным заветам он оставался верен в течение всей своей так преждевременно и так неожиданно оборвавшейся плодотворной научно–академической деятельности.
?.?.
СПИСОК ПЕЧАТНЫХ ТРУДОВ ПРОФЕССОРА С. И. СМИРНОВА (1892–1916)
I. СТАТЬИ, ИССЛЕДОВАНИЯ И ИЗДАНИЯ, РЕЧИ И ДОКЛАДЫ
1. К семейному положению русской крестьянки // Русская жизнь. 1892. № 198.
