И забуду, фортуною преданный,
Взгляды женщин и ласки мужчин.
И теперь я — Король Одиночества,
Власть имею я сам над собой,
Сам себе воздавать могу почести,
И не нужен никто мне другой.
И теперь я ногою уверенно
Попираю злодейку-печаль,
Наплевать, что судьбой мне отмерено,
Ведь теперь ничего мне не жаль.
Драко приоткрыл рот, глядя на странного незнакомца. Солнечные лучи проскользнули между цветочными гроздьями глициний и позолотили светлую кудрявую макушку мужчины, на глазах превращая его в короля из стихотворения.
— Меня зовут Гилдерой, — вдруг сказал незнакомец. — Гилдерой Локхарт.
— Драко Малфой, — машинально представился юноша. — Чьи это были стихи?
— Мои, — с легким самодовольством сказал мужчина и добавил: — Какое дивное имя, Драко.
— Король Одиночества, — задумчиво протянул юноша. — Вы сказали, «ласки мужчин». Почему не женщин? — он прищурил ресницы, разглядывая золотоволосого поэта.
— Для рифмы, — прошептал Гилдерой. В его голубых глазах светилось лукавство.
— И только? — подыграл Драко.
— Нет… Не только, — совсем тихо сказал Гилдерой.
Драко посмотрел на красиво очерченные губы мужчины:
— И что, нет ну совершенно никакого лекарства от одиночества, мистер Локхарт?
— Только если встретятся два одиночества, Драко, — сказал тот и осторожно положил теплую ладонь поверх руки юноши.
Легкий порыв ветра сбросил на колени Драко несколько лиловых цветов глицинии, словно роняя свое благословение. Юноша улыбнулся и сжал тонкими пальцами руку Короля Одиночества.
«Добрый знак», — подумал он, разглядывая цветы на своих коленях.
*****
Капитан Аберфорт распахнул стеклянную дверь ресторана. Обеденный зал теплохода был предметом его особой гордости — он был так шикарен, что напоминал скорее музей: роскошные канделябры мягко освещали стены, обитые белым лионским шелком и отделанные ценными породами дерева, а круглые столы, снабженные передвижными кольцами на случай волнения на воде, были покрыты льняными скатертями с эмблемой “Симфонии”. В прикрепленных к полу кадках блестели зеленью декоративные пальмы и фикусы.
Острый взгляд капитана мгновенно выхватил из группы обедающих двоих немолодых хиппи. Поправив висящую на ремешке подзорную трубу, он быстрыми шагами направился к заинтересовавшей его парочке.
— Хиппуешь, Альбус? — мрачно сказал капитан, разглядывая бородатого старика в бандане и видавших виды джинсах.
Второй седоволосый хиппи, в рубашке из индийского хлопка и кожаных штанах, от неожиданности подавился пивом. Бородач похлопал друга ладонью по спине:
— Осторожно, Геллерт, пиво в дыхательных путях — прямой путь в Долину Спящих, — сказал он и перевел взгляд на капитана: — Как ты меня нашел, Аби?
— Пока у тебя на шее болтается Отражатель, я найду тебя даже под землей, — сквозь зубы процедил Аберфорт. — И твоего приятеля тоже, — добавил он, окидывая Гриндевальда недобрым взглядом: — Прячешь Отражатель под фенечками, Геллерт?
Седовласый хиппи нервно поправил ожерелья из деревянных бус, скрывающие маленький блестящий диск на серебряной цепочке.
— Да нет, с чего мне его прятать, Аберфорт, — буркнул он. — Я все равно не могу снять твое изобретение, иначе мгновенно забуду, что я здесь делаю.
— Садись, Аби, — пригласил бородач, похлопывая ладонью по белому кожаному сиденью стула. — А у тебя тут ничего, уютно. Никакого сравнения с «Кабаньей головой».
— Прекрати называть меня «Аби», — поморщился капитан. — Раздражает.
— Значит, это ты выслал нам бесплатные билеты от компании «Лондонского пароходства»? — спросил Дамблдор-старший, ловко заправляя седую прядь под бандану.
— Я знал, что ты никогда не откажешься проехаться на шару, Альбус, — ядовито сказал капитан.
— Что за тон, Аби? Переходи к делу, раз уж ты решил подпортить нам с Геллертом удовольствие от круиза, — Альбус Дамблдор разломил сахарный пончик и положил половину на блюдце Гриндевальда.
— Объясни мне, что это такое? — прошипел Аберфорт, швыряя на стол измятый номер «Файнэншел Таймс».
