— Это бред, Северус. Вы с Поттером дурно влияете друг на друга. Поттер становится похож на тебя, а ты — на него. Я тебя не узнаю, мой мальчик. Ты никогда не верил в сказки. У тебя есть какие-то доказательства, факты, подтверждения?
— Нет, Альбус. У меня нет никаких доказательств. Но я полагаю, что это может быть Кубок Мерлина, — повторил Снейп.
— Это досужие домыслы. Такого кубка не существует. Легенда говорит только о двух половинах Чаши Сердца, которые разделил сам Мерлин.
— Половинки можно соединить, Альбус.
— Это не под силу мальчишке! Склеить разбитую любовь? Любовь самого Мерлина? Шутишь, Северус. Но такое мощное проклятие, — Дамблдор поднес руку к лицу, — не способен наложить даже Волдеморт. Даже я сам… — он покачал головой.
— Это Кубок Мерлина. И проклятие — возможно, его же.
Дамблдор вздохнул.
— Не верю… Просто не могу в это поверить, но… Посмотри на мою ладонь. Внимательно, — почти шепотом сказал он. — Это не просто черные пятна.
Дамблдор перевернул руку. Профессор наклонился ближе и рассмотрел тонкие черные буквы, словно написанные вязью:
Поднявший руку на любовь — погибнет.
Это был, пожалуй, единственный солнечный день за весь декабрь. Низкое зимнее солнце скользило по снегу негреющими лучами, и от слепящего снежного блеска Северус щурил глаза, привыкшие к полумраку подземелий. Профессор стоял, подпирая колонну с вепрями. Он услышал звук торопливо приближающихся шагов. Под чьими-то быстрыми ногами скрипел снег.
Гарри налетел на него и повис на шее, обхватив ногами. Как ребенок на шее у отца, отчего-то подумалось Северусу. Если бы можно было заклинанием сбросить хоть десяток лет, мелькнула непрошеная мысль.
— Северус, я… так… — бессвязно бормотал Гарри, целуя его лицо.
— Я тоже, — Снейп обнял его и прижал к себе.
Они чувствовали желание друг друга через одежду.
— Когда мы уже перестанем скрываться, — простонал Гарри.
— Ты хочешь сейчас об этом поговорить? — Северус запустил руку в волосы мальчика. Зеленые распахнутые глаза смотрели на него с любовью и надеждой. — Я не знаю, Гарри, — сознался он.
«Эти глаза как Веритасерум, — подумал Снейп.— Я не могу сказать какую-нибудь утешительную ложь, глядя в эти глаза».
— До моего шестнадцатилетия еще так далеко, — Гарри с тоской посмотрел на маленькое белое солнце в холодном зимнем небе.
— Дело не только в этом. Темный Лорд…
— Я должен справиться с ним сам, — сказал Гарри. — Пророчество…
— В пророчестве не сказано, сам или не сам. Я хочу быть рядом, когда он нападет, а не торчать в Азкабане, — сказал Снейп.
— Ты всегда был рядом. Я знаю, что ты меня охранял. Только раньше… скажи честно, ты меня ненавидел?
Снейп покачал головой.
— Я никогда не ненавидел тебя, Гарри, — тихо сказал он. — Я ненавидел себя. Себя, — повторил он.
— Не говори так, Северус! Ты такой классный, такой… замечательный! — Гарри порывисто обнял Снейпа. — Ты самый крутой, — горячо воскликнул он.
Снейп грустно улыбнулся.
— Я сделал слишком много ошибок, Гарри. И в твоем возрасте я был намного глупее тебя, — усмехнулся он.
Намного злее и обидчивее, услужливо подсказала совесть.
— Неправда! Ты был умнее всех! Даже умнее моего отца, — вздохнул Гарри.
Северус улыбнулся краем рта. Было не слишком сложно быть умней Джеймса.
Он прижал к себе Гарри. Они медленно побрели по снежной дорожке.
— Я был в него влюблен, — вдруг сказал Снейп. Теперь это казалось далеким и неважным.
— В кого? В моего отца? — поразился Гарри. — А мама… ведь она тебе нравилась?
— Я любил Лили с детства… А Джеймс… Мне было шестнадцать. Я не хотел в него влюбляться, но это было сильнее меня. Это было…неправильно, — тихо сказал Северус.
Он с удивлением почувствовал, что сейчас ему не больно о них говорить.
— Потом… Я его возненавидел.
