— Bonsoir, monsieur. — Она сидела на груде тюков соломы, подобрав под себя ноги, и сверху вниз озорно улыбалась ему. — Какая неожиданность — встретить вас здесь.
Он забрался наверх и обнял ее.
— Ты рано.
— Папа рано лег спать… — Больше ей ничего не удалось сказать, потому что он накрыл ее рот своим. — Я… Я видела новые самолеты, — задыхаясь, сказала она, когда они оторвались друг от друга, — но не знала, который из них твой. Они все одинаковые. Меня тревожит, что я не могу узнать, какой твой.
— Завтра мой снова будет желтым. Мак перекрашивает его для меня.
— Нужно договориться о сигналах, — сказала она, отбирая у него одеяла и устраивая гнездо на тюках соломы.
— Если я подниму руку над головой, вот так, это будет означать, что вечером мы встречаемся в амбаре, — предложил он.
— Этот сигнал я буду высматривать особенно старательно. — Сантэн улыбнулась ему и похлопала по одеялу. — Иди сюда, — приказала она, и голос ее звучал хриплым мурлыканьем.
Много времени спустя, когда она лежала головой на его обнаженной груди и слушала, как бьется сердце, он пошевелился и прошептал:
— Так не пойдет, Сантэн! Ты не сможешь поехать со мной в Африку.
Она быстро села и посмотрела на него, сурово поджав губы. Глаза потемнели и опасно блеснули.
— Я вот о чем: что скажут люди? Подумай о моей репутации: я путешествую с женщиной, которая мне не жена.
Она продолжала смотреть на него, но ее рот смягчился, появилась улыбка.
— Но ведь должно быть решение. — Он сделал вид, что задумался. — Вот оно! Нашел! — Он щелкнул пальцами. — Ты выйдешь за меня замуж!
Она снова прижалась щекой к его груди.
— Только чтобы спасти твою репутацию, — прошептала она.
— Но ты еще не сказала «да».
— О да. Да! Тысячу раз да. — В характерной манере следующий ее вопрос оказался прагматическим: — Когда, Майкл?
— Скоро. Как только будет возможно. С твоей семьей я встречался, а завтра ты встретишься с моей.
— С твоей семьей? — Она отодвинулась от него на расстояние вытянутой руки. — Но твоя семья в Африке.
— Не вся, — заверил он. — Большая ее часть здесь. Говоря «большая часть», я не имею в виду число. Я говорю о самом важном члене моей семьи.
— Не понимаю.
— Поймешь, ma chйrie[31], поймешь, — заверил он ее.
Майкл объяснил Эндрю, что он задумал.
— Если тебя поймают, я заявлю, что ничего не знал о твоем гнусном плане. Более того, я с удовольствием буду присутствовать на трибунале и лично стану командовать расстрельным взводом, — предупредил Эндрю.
Майкл заметил подходящую площадку на краю Северного поля, с дальней от базы эскадрильи стороны поместья де Тири. Ему пришлось провести ярко-желтую машину за шеренгой дубов, охранявших это поле; затем, миновав семифутовую каменную стену, он выключил газ и мягко посадил самолет. Быстро развернулся и, не выключая двигателя, выбрался из кабины.
Сантэн бежала к нему от края стены, где пряталась. Он видел, что она выполнила его указания и тепло оделась: меховые сапоги под желтой шерстяной юбкой и желтый шелковый шарф на шее. Капюшон великолепной лисьей шубки на бегу упал на спину.
На ремне через плечо она несла кожаную сумку.
Майкл спрыгнул и подхватил Сантэн на руки.
— Смотри! Я надела желтое, твой любимый цвет!
— Умница. — Он подсадил ее. — Вот, держи. — Он вытащил из кармана взятый взаймы летный шлем и показал, как его надевать поверх густых кудрей и застегивать под подбородком.
— Я выгляжу благородно и романтично? — спросила она, позируя.
— Ты выглядишь замечательно!
Он не солгал. Щеки Сантэн румянились от возбуждения, глаза сверкали.
— Идем.
Майкл забрался на крыло и сел в крошечную кабину.
— Какая она маленькая!
Сантэн в нерешительности задержалась на крыле.
— Ты тоже, — заверил ее Майкл. — Да ты боишься?
— Боюсь, ха!
Она бросила на него презрительный взгляд и начала перебираться через него.
Это оказалось непросто: потребовалось задрать юбку выше колен и с трудом перелезть через открытую кабину. Майкл не выдержал искушения: когда девушка усаживалась к нему на колени, провел рукой под юбкой почти до соединения нежных шелковистых бедер. Сантэн гневно запищала:
— Какая наглость, monsieur! — и плюхнулась к нему на колени.
Майкл закрепил поверх обоих ремень безопасности и носом ткнулся в шею девушки ниже шлема.
— Теперь ты в моей власти. Сбежать не удастся.
— Не уверена, что захочу, — хихикнула она в ответ.
Потребовалось еще несколько минут, чтобы уложить все верхние и нижние юбки и меха и устроиться так, чтобы Майкл мог управлять полетом, держа Сантэн на коленях.
— Готово, — сказал он и покатил к самому концу поля, давая машине максимальный разбег на мягкой короткой полосе. Он приказал Маку убрать боеприпасы обоих пулеметов и вылить из «виккерса» всю охлаждающую жидкость, что облегчило общий вес почти на шестьдесят фунтов, и тем не менее для такой полосы машина была перегружена.
— Держись, — сказал он на ухо Сантэн, дал газ, и большая машина двинулась вперед.
— Слава богу, ветер южный, — пробормотал он, когда почувствовал, как машина отрывается от земли, напрягаясь в усилиях подняться в воздух.
Когда миновали дальнюю стену, Майкл чуть накренил правое крыло, чтобы избежать столкновения с дубом, и самолет начал набирать высоту. Майкл почувствовал, как замерла у него на коленях Сантэн, и подумал: боится. Он был искренне разочарован.
— Теперь мы в безопасности, — крикнул он, перекрывая рев мотора. Она повернула голову, и он увидел в ее глазах не страх, а восторг.
— Это прекрасно, — сказала она и поцеловала Майкла. Его обрадовало, что она разделяет его страсть к полетам.
— Мы пролетим над шато, — сказал он и круто повернул, снова снижаясь.
В жизни Сантэн это было второе в ряду удивительных происшествий, лучше езды верхом, лучше музыки, почти так же замечательно, как любовь Майкла. Она стала птицей, орлом, ей хотелось громко кричать от радости, остановить это мгновение навечно. Хотелось всегда оставаться в вышине, когда ревет ветер и ее надежно держит рука мужчины, которого она любит.
Под ней расстилался новый мир: места, знакомые с детства, представали в новом, удивительном свете.
— Наверно, таким видят мир ангелы! — воскликнула она, и Майкл улыбнулся ее фантазии.
Впереди возвышался шато. Сантэн до сих пор не представляла себе, как велик замок и какая у него розовая, красивая черепичная крыша. А вот и Нюаж на поле за конюшней, скачет галопом, пытаясь обогнать самолет. Она рассмеялась и крикнула в ветер:
— Беги, голубчик!
Но они тут же обогнали жеребца, и Сантэн увидела в огороде Анну. Услышав шум мотора, Анна
