Лотар убедил себя, что англичане втыкали рыболовные крючки в хлеб, которым кормили бурских женщин, чтобы растерзать им горло. Это было похоже на англичан — вести войну с женщинами, девушками и детьми.
Лотар, его отец и дядя продолжали сражаться еще долгое время после исчезновения всякой надежды на победу — «упрямцы, бьющиеся до последнего», с гордостью называли они себя. Когда другие, превратившиеся в живые скелеты, больные дизентерией и покрытые гноящимися язвами, так называемыми «болячками вельда», появлявшимися от солнца, ветра и недоедания, одетые в лохмотья, имея по три последних патрона в нагрудных патронташах, отправились сдаваться англичанам в Вереднигинг, Петрус Деларей и его сын Лотар не пошли с ними.
— Будь свидетелем моей клятвы, о Господь народа моего. — Петрус с непокрытой головой стоял в вельде, рядом с ним — семнадцатилетний Лотар. — Война против англичан никогда не окончится. Клянусь в этом пред ликом твоим, о Господь Бог израилев.
Он передал Библию в черном кожаном переплете Лотару и заставил его произнести ту же клятву.
— Война против англичан никогда не окончится. — Лотар стоял рядом с отцом, проклинавшим предателей, трусов, которые больше не захотели сражаться, Луиса Боту и Янни Сматса, даже собственного брата Кооса Деларея. — Вам, готовым продать свой народ филистимлянам, да прожить всю жизнь под английским игом и да гореть вам всем в аду десять тысяч лет!
Затем отец и сын, оставив прочих заключать мир с Англией, поскакали прочь, в сторону обширной бесплодной земли — владений Германской империи.
Отец и сын были сильны и упорны и обладали природным умом, они много работали; мать Лотара происходила из хорошей немецкой семьи, богатой и с прекрасными связями; по всем этим причинам в Немецкой Юго-Западной Африке они процветали.
Петрус Деларей, отец Лотара, был инженером-самоучкой, но обладал мастерством и изобретательностью. То, чего он не знал, он создавал импровизируя; его любимым изречением было «N Boer maak altyd ’n plan» — «Бур всегда действует по плану».
Благодаря связям жены он получил контракт на строительство волнолома в Людерицбухтской гавани, а когда справился с этим строительством, взялся тянуть железную дорогу к северу от Оранжевой реки, к Виндхуку, столице Немецкого Юго-Запада.
Он учил инженерному мастерству Лотара. Мальчик учился быстро, и к двадцати одному году стал полноправным партнером в строительной компании «Деларей и сын».
Его мать, Кристина Деларей, присмотрела красивую светловолосую немецкую девушку из хорошей семьи и дипломатично свела с сыном; они поженились, когда Лотару еще не исполнилось двадцати трех лет. Жена подарила Лотару светловолосого сына, которого он обожал.
И тут в их жизнь снова вмешались англичане, угрожая ввергнуть весь мир в войну своим противостоянием законным притязаниям Германской империи.
Лотар с отцом обратились к губернатору Зайтцу и предложили построить за свой счет на отдаленной территории тайный склад для снабжения немецкого военно-морского флота; ведь ему предстояло отражать английское вторжение из Южно-Африканского Союза, которым теперь правят изменники и предатели Сматс и Луис Бота.
В Виндхуке в это время оказался немецкий военный моряк-капитан, который сразу понял ценность предложения и убедил губернатора принять его.
Вместе с отцом и сыном он проплыл вдоль страшного побережья, которое вполне заслужило название Берег Скелетов, чтобы выбрать место для базы, где немецкие военные корабли могли бы получать горючее и продовольствие даже после того, как Людерицбухт и Виндхук будут захвачены силами Союза.
В трехстах милях к северу от редких поселений в Уолфиш-Бэй и Свакопмунде они обнаружили дальний удобный залив, место, куда почти невозможно добраться по суше, потому что его охраняет страшная пустыня. Наняли небольшой каботажный пароход и погрузили на него морские припасы, тайно присланные из Бремерсхавена с немецким круизным судном. Это были пятьсо тонн топлива в 44-галлонных канистрах, запасные части к двигателям и консервированные продукты, легкое вооружение и боеприпасы, девятидюймовые морские снаряды и 14 длинных акустических торпед «Марк VII» — для перевооружения немецких подводных лодок, если им придется действовать в этом южном океане.
Тайная база снабжения была окончательно достроена за несколько недель до того, как в Сараево убили эрцгерцога Франца Фердинанда и кайзеру Вильгельму пришлось выступить против сербских революционеров, дабы защитить интересы Германской империи. Франция и Англия немедленно ухватились за этот предлог, чтобы начать военные действия, к чему они давно стремились.
Лотар и его отец оседлали лошадей, созвали готтентотов-слуг, поцеловали своих женщин и сына Лотара и снова выступили против англичан и их приспешников-юнионистов. Когда они достигли реки Оранжевой, разбили лагерь и стали ждать момента для удара, с ними было шестьсот закаленных бойцов.
Но каждый день прибывали новые сторонники, крепкие бородатые мужчины, гордые испытанные бойцы с маузерами через плечо и патронташами через грудь. Поздоровавшись, они сообщали новости, и новости были хорошие.
Старые товарищи собирались в ответ на призыв «К оружию!» Повсюду буры были недовольны предательским миром, который заключили с англичанами Сматс и Бота. Выступили все старые бурские генералы. Девет стоял лагерем в Грибной долине, Кемп близ Трерфонтейна с восемью сотнями людей. Бейерс, Фаури — все выступили и объявили себя на стороне Германии против Англии.
Сматс и Бота как будто не хотели развязывать конфликт между бурами и бурами, потому что войска Союза на семьдесят процентов состояли из буров по рождению. Они вели переговоры с мятежниками, торговались, тянули время, слали гонцов в их лагеря, стараясь предотвратить кровопролитие, а мятежники с каждым днем становились все сильнее и увереннее.
Потом всадник, спешно пересекший большую пустыню, привез из Виндхука сообщение. Это было послание от самого кайзера Вильгельма, переданное губернатором Зайтцем.
Адмирал граф фон Шпее со своей эскадрой боевых кораблей одержал решительную победу в битве у мыса Коронель на Чилийском побережье. Кайзер приказал фон Шпее обогнуть мыс Горн и пересечь южную Атлантику, чтобы блокировать и подвергнуть бомбардировке порты Южно-Африканского Союза, тем самым поддерживая восстание против англичан и юнионистов.
Они стояли под жестоким пустынным солнцем, радовались и пели, уверенные в своей правоте и победе. Ждали только прибытия последнего бурского генерала, чтобы выступить против Претории.
Коос Деларей, дядя Лотара, все не ехал — он постарел, стал слаб и нерешителен. Отец Лотара слал ему письма, призывая исполнить свой долг, но он колебался, слушая предательские речи Янни Сматса, обманутый любовью к Луису Боте и верностью ему.
Другим бурским командиром, которого ждали, был Кун Бритс. Гигант, словно высеченный из гранита, под два метра ростом, он мог выпить бутылку обжигающего виски «кейп смоук» так, как менее крупный человек осушил бы кружку имбирного пива; мог приподнять над землей тяглового вола, пустить длинную струю табачной слюны на добрых двадцать шагов и с двухсот шагов снять из «маузера» бегущую африканскую газель. Буры-повстанцы нуждались в таком руководителе, ибо тысячи бойцов последуют за таким куда угодно, когда он решит, к кому примкнуть.
Однако Ян Сматс отправил этому замечательному человеку послание: «Созови своих командиров, уум Кун, и выступи со мной». Ответ последовал немедленно: «Ja, мой старый друг, мы готовы выступить, но с кем мы будем сражаться: с немцами или англичанами?» Так Бритс встал на сторону юнионистов.
Затем Коос Деларей, отправившись на последнюю встречу с Янни Сматсом, после которой должен был принять решение, наткнулся перед Преторией на полицейский кордон и приказал шоферу не останавливаться. Полицейский снайпер убил его выстрелом в голову. Так они потеряли Деларея.
Конечно, у Янни Сматса, у этого хитрого, коварного дьявола, нашлось оправдание. Он заявил, что кордон должен был помешать уйти знаменитой шайке грабителей — банде Фостера и что полицейские открыли огонь по ошибке. Однако повстанцы знали правду. Узнав об убийстве брата, отец Лотара плакал, не стесняясь, и все поняли, что возврата нет, надежды на переговоры нет, им придется отстаивать свою землю с оружием в руках.
