обучения, а на случай боя создала даже некоторый резерв воинов из числа гребцов: достаточно было снять хотя бы по одному человеку с каждого весла, чтобы получить внушительный по тем временам отряд. Новые типы быстро получили признание, и уже во времена Аристотеля в 330 году до н. э. в опись имущества афинских верфей были внесены триста девяносто две триеры и восемнадцать тетрер, а еще пять лет спустя афинский флот состоял из трехсот шестидесяти триер, пятидесяти тетрер и семи пентер.
Появление широкомногорядных кораблей внесло изменения и в тактику морского боя. Прежде морские сражения ничем не отличались от сухопутных: во время сближения кораблей эпибаты осыпали друг друга стрелами, стремясь вывести из строя как можно больше врагов еще до начала боя, а когда корабли сцеплялись, ломая весла, битва завязывалась на их палубах, и ее исход зависел лишь от умения владеть мечом или копьем. Теперь, когда корабли сильно различались по высоте, такой прием не всегда можно было применять. Правда, Периклу греки приписывали изобретение абордажных крючьев и корабельных «рук» - выступающих по бортам с обеих сторон форштевня массивных брусьев, конструктивно основанных на принципе клешни, для сцепления с кораблем противника при плотном сближении штевнями (особый вид абордажа). Но все же решающее значение приобретает таранная атака, требовавшая ловкости, маневренности и хорошей выучки команды, ибо промах чаще всего оборачивался поражением.
В 1967 году экспедиция Пенсильванского университета начала подводные раскопки близ Кирении у берегов Кипра, где на тридцатиметровой глубине были обнаружены пять затонувших торговых судов IV века до н. э. Одно из них, с грузом амфор, было поднято на поверхность. Это первое, самое древнее из известных нам судов, чей корпус был обшит свинцовыми листами (для защиты от древоточцев), хотя появилась такая «антикоррозийная защита» столетием раньше - ее придумал Фемистокл. Другое судно с такой обшивкой, прикрепленной медными гвоздями, принадлежало римской эпохе; оно было поднято с двадцатиметровой глубины в архипелаге Маддалена, в проливе между Сардинией и островом Спарджи, и имело длину тридцать пять метров и ширину около девяти. Вероятно, к IV веку до н. э. следует отнести и первые военные корабли с металлической обшивкой - свинцовой или медной: это была действенная защита от тарана. Столетием раньше, во время Пелопоннесской войны, в Коринфе был изобретен несколько иной способ, сходный с принципом броненосности: борта усиливались толстыми досками. Такие корабли, независимо от их конструкции, назывались катафрактами («защищенными»). Металлическая обшивка стала следующим шагом на этом пути.
Таранный бой приносил успех в том случае, если командир обладал способностью трезво оценить обстановку и выбрать единственно нужный момент для атаки, если кормчий был достаточно опытен, если начальник гребцов умел правильно выбрать скорость, а гребцы - неуклонно поддерживать ее, если в случае промаха вся команда могла перестроиться так, чтобы «полный вперед» мгновенно превратить в «полный назад» и уйти из пределов досягаемости неприятеля для повторного занятия таранной позиции. Этих «если» было множество, и только их сумма приносила успех.
Нам известны два способа таранной атаки.
Один, изобретенный финикиянами, носил название диекплус («прорыв»): противники выстраивались перед боем в две линии друг перед другом, после чего командир, решившийся на диекплус, внезапно устремлял свой корабль вперед, прорывал линию обороны неприятеля, сметая по пути выставленные весла, прежде чем тот мог принять какие-либо контрмеры, потом делал полный разворот и таранил с тыла. Этот способ был воспринят Афинами, Карфагеном, Родосом и, как предполагают, Египтом после захвата им Финикии. Диекплус был непростым маневром. Фукидид со знанием дела отмечал, что «битва на тесном пространстве невыгодна для небольшой эскадры искусных и быстроходных кораблей в действиях против многочисленного, но неопытного флота. В этих условиях нельзя ни выбрать и держать правильный курс для удара носами кораблей, ни своевременно отступить, чтобы избежать тесноты. Затруднен прорыв боевой линии и последующие маневры для уничтожения вражеских судов, в чем, собственно, и состоит задача быстроходных кораблей». Тут важен был точный расчет. Именно диекплус принес решительную победу Эвдаму в стычке с Ганнибалом у южного побережья Малой Азии.
Другой, более простой способ назывался периплус («обплыв»): вместо лобовой атаки корабли стремились обойти неприятельскую линию и таранить ее с тыла. Это был излюбленный маневр македонян и римлян.
Для защиты от диекплуса корабли могли либо плотно сомкнуть строй (тогда в ход шел периплус), либо выстроиться в несколько линий или кольцом, как это сделал Фемистокл при Саламине, и тогда вражеский корабль, прорвавший строй, оказывался в ловушке, и в дело вступали быстроходные корабли, дожидавшиеся этого момента внутри кольца. Прорвать строй даже грузовых судов было вообще делом нелегким: с их бортов выдвигались массивные балки с тяжелой свинцовой болванкой на конце, получившей из-за своей формы название «дельфин». Дельфин свободно висел, удерживаемый тросом, пропущенным через систему блоков. А когда трос отпускался, он падал на пытающийся прорвать строй вражеский корабль, пробивая его палубу, ломая весла, калеча людей. Если заранее не изготовить специальные абордажные крючья с железными лапами, чтобы захватить балку с дельфином и лишить ее исходного положения, диекплус был обречен на неудачу, и попавший в западню корабль выходил из игры. Защита от периплуса, напротив, заключалась в растяжении строя, а если к тому же между берегом и ближайшим к нему кораблем не оставалось места для прохода, позицию можно было считать идеальной. Близость берега могла помешать и диекплусу: Цезарь, плававший на кораблях такого же класса, утверждает, что для их развертывания требовалось не меньше трехсот метров.
Морские сражения по-прежнему устраивались вблизи берега, так что военные корабли редко совершали продолжительные рейсы. С учетом этой особенности их и конструировали. На военных кораблях не было трюмов, где можно хранить достаточные запасы продовольствия для всей команды на длительный срок,- потому что, как свидетельствует Фукидид, упоминая «знаменитый флот» Фемистокла, «эти корабли еще не имели сплошной палубы». Поэтому они часто приставали к берегу, а моряки сами заботились о своем пропитании. На этих кораблях не было достаточно места, чтобы хранить мачту (во время боя она мешала и потому убиралась), снасти, запасной такелаж и рангоут,- и перед боем их оставляли на берегу. С собой брали только маленькую носовую мачту с гистионом - на случай бегства. На жаргоне греческих моряков «поднять гистион» означало «удирать». На старых кораблях имелись только продольные проходы между носовой и кормовой полупалубами над килем и вдоль бортов, где скрывались люди, готовые к абордажу и бою,- на новых к ним добавили поперечные проходы, позволяющие быстро перебегать от борта к борту.
В 315 году до н. э. на финикийских верфях по поручению Деметрия Полиоркета были сконструированы и построены несколько судов нового типа - гексер и гептер, принесших ему победу над Птолемеем. С этого времени эксперименты в судостроении продолжались непрерывно. К 302 году до н. э. Деметрий испробовал последовательно все более мощные типы вплоть до тринадцатирядной трискайдекеры с девятью сотнями гребцов на каждом борту. Конструкция ее неизвестна, но можно предположить, что это была видоизмененная триера, и ее тысяча восемьсот гребцов располагались в три яруса по шестьсот человек в каждом, так что на каждый борт каждого яруса приходилось по триста гребцов (как на пентере). Если на каждом весле сидели по десять человек, то этот корабль не намного превышал обычную триеру по длине, но неизмеримо превосходил ее по скорости.
Вероятно, такой же симбиоз высоко- и широкомногорядной галеры представляли собой построенные Деметрием десять-двенадцать лет спустя четырнадцатирядная тессарескайдекера и шестнадцатирядная геккайдекера. (В 168 году до н. э. римляне обнаружили ее на македонской верфи, отбуксировали в Вечный город, внимательно изучили и... оставили догнивать в Тибре.) Афиней сообщает о двадцатирядном корабле Гиерона...
Секрет этих конструкций утерян, и споры о них, растянувшиеся на два тысячелетия, носят чисто академический характер. Корабли высотой с многоэтажный дом (если считать межпалубные пространства высотой в два метра, применительно к человеческому росту, то высота шестнадцатирядного корабля составила бы тридцать два метра только между нижним и верхним рядами гребцов) были бы крайне неустойчивы даже на небольшой волне, а управление ими с помощью многометровых тяжелых весел явно оставляло бы желать лучшего. Однако греческий историк Мемнон из Гераклеи Понтийской, живший в III
