Огонь - огнём

прикоснулась к раме ближайшей к ней картины.

«Ты сам не знаешь, чего ты хочешь, не так ли? Я понимаю. Но ты… ты причиняешь мне боль. Я не хочу, чтобы ты снова поступил со мной подобным образом. Пожалуйста, не делай так больше…»

Голос Гарри звонко разносился по каменной башне, он был слышен очень ясно. Снейп с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, вспоминая этот разговор. Это произошло на следующий день после Хэллоуина, когда он впервые услышал о Гарри и Джордже Уизли, и Гарри пришёл в его кабинет, чтобы поговорить…

«Я хочу быть уверенным, что ты не собираешься начать всё снова, а потом… опять бросить, если обстоятельства сложатся неблагоприятно».

Снейп прикрыл глаза и ждал. После паузы, которая, казалось, длилась вечность, он услышал собственный голос шокирующе дрожащий и хриплый: «Очень хорошо. Очень хорошо. В таком случае, чего ты хочешь? От меня?»

И голос Гарри ответил ему, кристально чистый и прекрасный в своей бесхитростной убеждённости: «Быть с тобой».

Воцарилась тишина, и Снейп открыл глаза. Грейнджер по-прежнему смотрела на него, её пальца лежали на раме. Они изучали друг друга в полном молчании; она вся дрожала, а он чувствовал, будто превратился в камень.

- Это правда, Рон, - сказала Грейнджер.

- Я не отрицаю этого, - подтвердил Снейп, удивляясь, откуда взялось это спокойствие. Возможно, он просто находится в шоке. Конечно, он должен быть обеспокоен тем, что двое лучших друзей Гарри раскрыли их тайну. Наконец, он мог хотя бы ощущать волнение от того, что они узнали обо всём именно в такой момент. Но вместо этого он чувствовал какую-то отстранённость, как будто происходящее совершенно от него не зависит и всё, что он может - это только наблюдать и ждать. Это чувство было слишком хорошо знакомо ему, он уже неоднократно испытывал его в своей жизни.

За своей спиной он услышал нервный вздох Уизли. Снейп повернулся к нему и увидел, что мальчишка стал ещё бледней, его голубые глаза широко раскрыты от изумления.

- Скажите, что это не правда, - проговорил Уизли.

- Нет, - ответил Снейп. - Нет, Уизли, боюсь, что это - правда. - Он вдруг понял, что испытывает больше, чем шок: он ощущает облегчение. Тайна раскрыта. Если они выживут, в их жизни всё изменится; без сомнения, Снейп будет обесчещен, уволен и убит, вероятно, именно в таком порядке. Но зато больше не будет никакого прятанья по ночам, никаких упований на вероломное милосердие Дамблдора, никакой паранойи. Всё это осталось в прошлом.

- Я убью тебя, - сказал Уизли дрожащим голосом. - Я убью тебя сейчас.

- Боюсь, в таком случае вы должны встать в очередь, - ответил Снейп спокойно. - Но позвольте признаться вам, Уизли, мне было бы любопытно посмотреть на то, как вы попытаетесь сделать это.

Лицо Уизли исказила гримаса неприкрытой ярости. Его плечи застыли, кулаки сжались, и Снейп был уверен, что юный идиот близок к тому, чтобы наброситься на него. Грейнджер и пальцем не пошевелит, чтобы вмешаться.

Но стоило Уизли сделать шаг вперёд, как лестница под их ногами задрожала и начала извиваться. За спиной Снейпа закричала Грейнджер. Снейп протянул руку и схватился за перила, стараясь удержаться на ногах. Уизли, поддавшись гневу, уже потерял равновесие и упал на колени.

Чёрт побери! Башня начала разрушаться.

* * *

Волдеморт чувствовал, что всё больше раздражается. После того как сцена в пещере осталась позади, Поттер показал ему немало событий из его жизни, которые он предпочёл бы не вспоминать. Он вновь был вынужден созерцать, как эти кретины в школе всюду таскались за ним, заискивая и подлизываясь, как легко все они, кроме, конечно, Дамблдора, падали к его ногам, покорённые его умом, молодостью и красотой.

- Мне неприятно говорить об этом, - сказал Поттер, наблюдая за семнадцатилетним Томом Риддлом, рассекающим с самоуверенным видом коридоры Хогвартса, - но ты был чертовски симпатичным ублюдком.

Волдеморт пожал плечами.

- Это обстоятельство не имело большого значения, - ответил он. - Правда, привлекательность некоторое время была полезна мне, а потом я стал достаточно могущественен, чтобы не заботиться о таких мелочах. - Он сказал правду, однако, глядя на себя в юности - с тёмными блестящими волосами и обольстительной улыбкой, Волдеморту пришлось подавить в себе лёгкую тень сожаления. Очень лёгкую.

- Ты считаешь, что это стоило того? - спросил Поттер, - всего, что ты потерял, всего, что ты продал за то, чтобы стать таким, как сейчас, по сути - мёртвой оболочкой.

- Я не оболочка, Поттер, это как раз твоя проблема, - сказал Волдеморт. - Тебе уже надоело ребячиться или хочешь задержаться и посмотреть, как я разговариваю с Мелиссой Хедли в чулане для метел?

- Я… - Поттер остановился и уставился на Волдеморта, его глаза буквально полезли на лоб - да, это, пожалуй, неприятное зрелище. - Чулан для мётел? Ты? И девочка?

Волдеморт жестом указал на сценку и точно - миниатюрная светловолосая девчушка вынырнула из-за поворота в холле и вспыхнула, увидев шедшего ей навстречу Тома.

- Для меня она могла сделать всё, что угодно, - сказал Волдеморт. - Это было наше первое свидание. Очень скоро она уже ничего не считала унизительным для себя, если этого хотел я. Это развлекало меня, некоторое время. Она стала одной из моих первых Упивающихся смертью. И погибла одной из первых. - Волдеморт смотрел, как юный, Том Риддл, обворожительно улыбаясь, наклонился к Хедли и, видимо, что-то ей говорил.

- Кажется, меня сейчас стошнит, - сказал Поттер. - Ты говоришь, что девушка тебе нравилась? Или… нет. - Он нахмурился. - Тебе нравилось лишь то, что она могла тебе дать, а ещё то, что ты мог заставить её умолять о позволении сделать всё, что тебе хотелось. Верно?

Вместо ответа Волдеморт изобразил неспешные и продолжительные аплодисменты.

- Очень смешно, - сказал Поттер. - Очень смешно. Боже мой. Как тебе удаётся быть таким умным и одновременно таким тупым?

Руки Волдеморта вдруг опустились.

- Никто, - сказал он, - никому ещё не удавалось назвать меня «тупым» и остаться в живых.

- Тебе не запугать меня, - ответил Поттер. Фурии щёлкали зубами, шипели и кивали за его спиной. Внезапно Волдеморт осознал, что рядом с Поттером сейчас было лишь две Фурии. Куда делась ещё одна? И когда она успела исчезнуть?

- Когда ты перестал задумываться о том, что творишь? - продолжал Поттер. - Когда ты ослеп настолько, что перестал понимать, в кого ты превратился?

Дверь чулана для мётел закрылась за спинами Тома и Хэдли, а хогвартский коридор снова стал пустым и тихим. Затем Поттер взмахнул рукой, и коридор тоже исчез.

На его месте возникла шумная улица Лондона. Сейчас Поттер, две Фурии и Волдеморт стояли недалеко от здания Министерства Магии. Вокруг толпились репортёры - как волшебники, так и магглы, наводнив прилегающее пространство вспышками камер, возбуждёнными возгласами и толкотнёй. Они оказались в самом центре толпы, собравшейся вокруг Министерства и распространившей свои щупальца вглубь улиц на несколько кварталов.

Распашные двери французского балкона открылись, и из них выступил мужчина в сопровождении двух охранников. Толпа встретила его радостными криками. Вспышки камер теперь слились в одну - казалось, здесь только что родилась сверхновая звезда. Мужчина был одет в длинную, искусного кроя мантию, которая придавала его высокой подтянутой фигуре значительный вид. На его лице сияла благосклонная улыбка, за которой, однако, явно проглядывала угроза. Тёмные волосы выгодно подчёркивала проступившая на висках седина; а лицо выглядело мудрым, но при этом было лишено признаков солидного возраста. Казалось, ему около пятидесяти лет.

Он поднял руку в приветственном жесте, и крики стали громче. Некоторые начали петь, и вскоре вся толпа уже скандировала: Риддл! Риддл! Риддл!