Н. В. Колесов
ПОДМОСКОВЬЕ В ОГНЕ
Хороша земля Московская! Хороша своей истинно русской нетленной красотой, славна своими заводами и колхозными фермами, электростанциями и тучными нивами, созидательным трудом своих сынов и дочерей.
Зайдешь в любое село с его новыми домами, в любой город с его широкими улицами и скверами, выйдешь на живописный берег водохранилища или изумрудную лесную лужайку — все дышит миром и светлым покоем. И кажется, что это биение жизни, этот покой никогда не нарушались, что голубое небо никогда не омрачалось дымом пожарищ…
Но если приглядеться внимательней, наблюдательный взор не сможет не заметить полустертые временем следы минувших исторических бурь. Вспомни: не раз земля Московская видела врага лицом к лицу, не раз полыхала огнем, не раз кровью за кровь платила недругам своим.
…Много суровых непогод за свою многовековую историю пережила страна наша, пережила земля Московская, но буря 1941 года, пожалуй, самая жестокая и грозная. Немало примеров воинской доблести хранят древние камни, родные поля и леса, но такого мужества, самопожертвования, героизма, какие проявил советский человек в дни Великой Отечественной войны, не видели они еще никогда.
По зову Родины, по зову Коммунистической партии поднялся народ наш на защиту своей свободы и независимости. Поднялся во имя мира, во имя жизни своей и будущих поколений против черных сил войны и смерти — против фашизма.
…Идут годы. Зажили раны родной земли, зарастают следы великих битв. Но в памяти народа бессмертны героические деяния его сынов: и тех, кто в солдатской шинели прошел трудный путь от Москвы до Берлина, и тех, кто с трофейным автоматом в руках бесстрашно бился в тылу врага.
Сравнялись с землей, заросли молодой зеленью окопы боевых рубежей и партизанские землянки, восстановлены разрушенные бомбежками города и взорванные мосты и дороги. Жизнь, всепобеждающая, яркая, радость творчества и созидания бурлит на подмосковных просторах, на всей советской земле. И всюду, куда бы вы ни приехали, живут и трудятся хорошие мирные люди — вчерашние участники грозных событий. Вот, скажем, идут где-нибудь под Можайском или Рузой учитель и агроном, а может, колхозный бригадир и инструктор райкома партии. Идут по дороге, говорят об урожае, о новом колхозном клубе, а то и о международных делах. И вдруг один из них остановится возле ничем не примечательной ложбинки, у обочины или на перекрестке и скажет:
— А помнишь? Отсюда, да-да, именно с этого места ты подорвал гранатой машину с фашистами…
— Верно… А ты еще — помнишь? — ранен был, но автомат не бросил, огнем прикрывал нас…
— Да… А Василия жаль… Вот тут — помнишь? — он упал и больше не поднялся…
— Помню! — твердо и решительно говорит советский человек.
— Помним и никогда не забудем! — повторяют люди, снимая шапки у обелисков и братских могил.
— Помним и никогда не забудем! — как клятву, повторяют молодые голоса на широком Минском шоссе у перекрестка дороги, ведущей в село Петрищево, у того перекрестка, где на гранитном постаменте замерла бронзовая фигура девушки с гордым, устремленным вдаль взглядом. Зоя!..
Здесь, на подмосковной земле, свершила она свой бессмертный подвиг — один из тысяч и тысяч больших и малых, известных и неизвестных подвигов советских людей на фронтах и во вражеском тылу.
…Разбегаются от Москвы дороги, лучами расходятся, направляясь к близким и далеким городам. И почти на каждой из них — на одной дальше, на другой ближе к столице — здесь, на земле Московской, есть невидимая ныне черта. Рубеж, который в ту памятную, трудную для нас осень не перешли фашистские полчища.
По эту, московскую, сторону черты насмерть стояли советские воины, не пустившие врага в столицу и отсюда же начавшие свой исторический победный путь на Запад. А по другую сторону — там, в глубине подмосковных лесов, в окрестностях Волоколамска и Осташева, Можайска и Вереи, Рузы и Клина, Истры и Уваровки, Малоярославца и Угодского Завода, — сражались с оккупантами отважные партизаны Подмосковья. Их героические дела — частица общенародного ратного подвига в дни Великой Отечественной войны.
Ощетинясь надолбами и колючей проволокой, опоясанная траншеями и блиндажами, непреклонная и суровая, готовая к бою стояла Москва в грозные осенние дни 1941 года. Все тревожней и скупей становились сводки Советского Информбюро. В середине октября рядом с таганрогским и харьковским направлениями в сводках стали упоминаться можайское и малоярославецкое. Двадцать девятого октября — волоколамское…
С юго-запада к столице рвались бронированные дивизии Гудериана, с запада и северо-запада — армии генералов Гоота, Хюпнера и других. Гитлер и его генералы бросали в бой все новые и новые силы. Каждый шаг вперед стоил гитлеровцам десятков тысяч убитых и раненых, сотен сожженных танков и сбитых самолетов. Но в своем яростном стремлении захватить Москву и этим предрешить свою победу фашистские стратеги не считались ни с какими потерями…
А Москва сражалась. Держалась стойко, мужественно, нанося по наступающему врагу все более сокрушительные удары. Столица нашей Родины, как и вся страна, стала в те грозные дни военным лагерем. Пророчески звучали тогда слова поэта:
«Враг у ворот Москвы!»
«Родина-мать зовет!» — эти слова доходили до каждого сердца.
Тринадцатого октября 1941 года состоялось собрание партийного актива столицы. Московский комитет партии обратился к активу, ко всем трудящимся города с призывом защищать Москву до последнего вздоха.
— Над Москвой нависла угроза, — говорил на этом собрании секретарь МК и МГК партии А. С. Щербаков, — но за Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови…
В дни, когда по приказу Государственного Комитета Обороны Москва была объявлена на осадном положении, трудящиеся города все, как один, по зову родной Коммунистической партии встали на защиту
