Аполлоний садится на корабль и отправляется в далекие края. А дочь его Тарсия, достигнув пятилетнего возраста, вместе с Филомацией, дочерью Странгвилиона и Дионисиады и своей сверстницей, обучается свободным искусствам.[65]В четырнадцать лет Тарсия, как-то раз вернувшись из школы, застает свою няньку Лигоциду в приступе внезапного недуга и, сев рядом, начинает расспрашивать ее о причине болезни. Нянька говорит: «Слушай, доченька, и сохрани мои слова в своем сердце. Кого ты считаешь своим отцом и матерью и где, думаешь, твоя родина?». Девочка в ответ: «Родина моя Тарс, отец – Странгвилион, мать – Дионисиада». Нянька вздохнула и говорит: «Послушай, доченька, про свою родню, чтобы после моей смерти знать, как тебе быть. Отец твой Аполлоний, мать – Луцина, дочь царя Альтистрата. Когда она разрешилась тобой, у нее вдруг пресеклось дыхание и она умерла. Отец твой Аполлоний, сделав ковчежец, положил ее туда в царском уборе и бросил в море, а под голову ей положил двадцать золотых сестерциев;[66]куда бы волны ни прибили ковчежец, они сослужат твоей матери службу. Корабль же, на котором в глубокой печали плыл твой отец и где ты лежала в пеленах, борясь с ветром, попал в этот город. Здесь Аполлоний Тирский вверил тебя заодно со мной попечению Странгвилиона и Дионисиады и дал зарок не стричь бороды, волос и ногтей, пока не отдаст тебя замуж. Наказываю тебе, если после моей смерти гостеприимцы твои, которых ты зовешь родителями, часом обидят тебя, иди на площадь и увидишь там статую своего отца. Прикоснись к ней рукой и крикни: 'Я дочь того, в чью честь поставлена эта статуя!'. Горожане, помня благодеяния твоего отца, отомстят твою обиду». Тарсия в ответ: «Дорогая нянюшка, бог свидетель, если б ты не открыла мне этого, я бы не знала, кто мои родители».
Когда они так говорили друг с другом, нянька испустила дух. Тарсия схоронила ее и целый год оплакивала. Когда к ней вернулось прежнее душевное спокойствие, Тарсия опять стала посещать школу, чтобы обучаться там свободным искусствам, а возвратившись оттуда, не прежде садилась есть, чем навещала нянькину могилу. С сосудом вина она входила в гробницу и там призывала своих родителей. В один прекрасный день Дионисиада с дочерью своей Филомацией шли по городской площади. Горожане, видя красоту и убор Тарсии, воскликнули: «Счастлив отец Тарсии! Эта же девушка и ее спутница безобразны и отвратительны». Дионисиада слышит, что Тарсию хвалят, а родную дочь хулят, обезумев от ярости, воротилась домой и сама с собой говорит так: «Вот уже минуло четырнадцать лет с тех пор, как отец Тарсии был здесь; он не возвращается за дочерью и не присылает писем; я думаю, что он умер, нянька тоже умерла – больше за Тарсию некому заступиться: я ее убью и украшу ее уборами свою дочь».
Тут из поместья Дионисиады приходит человек по имени Феофил; позвав его к себе, она говорит: «Если хочешь получить награду, убей Тарсию!». Управитель поместья говорит: «Что такое сделала невинная девушка?». А Дионисиада в ответ: «Она очень дурна, и потому ты не должен мне отказывать, делай, что я говорю, а если не сделаешь, тебе будет худо». Феофил: «Скажи, госпожа, как это сделать?». Она говорит: «У Тарсии есть обычай: возвращаясь из школы, она не прежде садится есть, чем навестит гробницу своей няньки; там, поджидая ее с кинжалом, схвати сзади за волосы и убей, а тело кинь в море и получишь свободу и вдобавок к ней большую награду». Феофил запасся кинжалом, вздыхая и плача, пошел к гробнице и сказал: «Увы, неужели я заслужу свободу, только если пролью кровь невинной девушки?».
Между тем Тарсия, возвратившись домой из школы, как обычно, с сосудом вина входит в гробницу; тут Феофил напал на нее и, схватив за волосы, поверг на землю. Пока он готовился нанести удар, Тарсия говорит: «О, Феофил, какое зло я тебе или кому-нибудь другому сделала, что должна умереть?». Он говорит: «Ты ничего не сделала, но сделал твой отец, который оставил при тебе много золота и царские уборы». Тарсия в ответ: «Прошу, господин, если я обречена, дозволить мне помолиться». Феофил: «Молись; господь знает, что я убиваю тебя не по своей воле».
Когда Тарсия стояла и молилась, откуда-то набежали морские разбойники и, увидев, что девушка на краю гибели и какой-то человек, вооруженный кинжалом, хочет ее убить, закричали: «Остановись, жестокосердный варвар! Девушка – наша добыча, а не твоя жертва». Тот, услышав эти слова, бросился прочь и спрятался за стоящим на берегу надгробием, а морские разбойники, схватив девушку, вышли в море. Феофил вернулся к госпоже и говорит: «Я исполнил твое веление. Нам обоим, я думаю, нужно теперь надеть траурные одежды, проливать на людях притворные слезы и говорить, будто Тарсия умерла от тяжкого недуга».
Когда об этом услышал Странгвилион, его охватил страх и удивление, и он сказал: «Дай и мне траурную одежду, чтобы и я печалился, так как причастен к страшному злодеянию! Увы, что мне делать! Отец этой девушки спас наш город от смертельной угрозы, по нашей вине потерпел кораблекрушение, потерял свое достояние и впал в нужду, а ему за добро воздалось злом. Дочь его, которую он отдал нам на воспитание, пожрала кровожадная львица. Увы, как я был слеп! Ныне скорблю по невинной, связанный узами со зловредной ядовитой змеей». Подняв глаза к небу, Странгвилион говорит: «Боже, ты знаешь, что на мне нет крови Тарсии! Взыщи за нее с Дионисиады». Он взглянул на свою жену и говорит: «Скажи, противная богу и отребье рода человеческого, как ты извела царскую дочь?». А она вместе с Филомацией облачилась в траурные одежды и, на людях проливая притворные слезы, говорила: «Дорогие сограждане, потому мы взываем к вам, что свет наших очей, Тарсия, как видите, подкошена внезапным недугом и оставила нам печаль и горькие слезы. Мы ее достойно схоронили». Тут все пошли туда, где стояло медное изображение Тарсии, отлитое за заслуги ее отца, и где граждане Тарса в память Аполлония воздвигли медную гробницу дочери. Разбойники, похитившие Тарсию, пришли в город Махиленту[67] и выставили девушку на рынке вместе с прочими своими рабами, которых собрались продавать. О Тарсии услышал безбожный и грязный сводник и стал торговаться, чтобы ее купить. Но Афанагор, царь этого города, убедившись в благородстве, красоте и разумности девушки, предложил десять сестерциев золота. Сводник говорит: «Я даю 20». Афанагор говорит: «А я 30». Сводник: «Я даю 40». Афанагор: «Я – 50». Сводник: «60». Афанагор: «70». Сводник: «80». Афанагор: «90». Сводник: «Не сходя с места, даю 100 сестерциев». И говорит еще: «Если кто даст более, даю на 10 сестерциев больше». Афанагор говорит: «Если мне тягаться со сводником, то, чтобы купить эту женщину, мне пришлось бы продать нескольких. Пусть сводник покупает ее: когда он выставит девушку на продажу, я первый приду в лупанар[68] и развяжу пояс ее девственности и таким образом получу то же, что получил бы, если б купил ее».
Что же было дальше? Сводник привел Тарсию в покой, где стояла статуя Приапа, украшенная золотом и драгоценными камнями, и сказал: «Девушка, поклоняйся этому богу!». Она говорит: «Никогда не стану поклоняться подобному божеству». И еще говорит: «Господин, ты часом не из Лампсака?». Сводник говорит: «Почему ты думаешь, что я из Лампсака?». А Тарсия: «Потому что жители этого города почитают Приапа».[69] Сводник говорит: «Несчастная, разве ты не поняла, что попала к алчному своднику?». Тут девушка говорит, упав к его ногам: «О, господин, пощади мою девственность, не оскверняй мое тело ради гнусной наживы». Сводник ей: «Разве ты не слышала, что для сводника и палача просьбы и слезы – ничто». Он позвал слугу, который присматривал за женщинами, и говорит: «Эту девушку одень в дорогие одежды девственниц и сделай такую надпись: 'Кто пожелает Тарсию, заплатит полфунта золота, впоследствии она будет доступна за несколько солидов'». Слуга сделал, как ему было велено.
Через три дня толпа, предводительствуемая сводником, с музыкой потянулась в лупанар. Царь Афанагор первым с закрытым лицом переступил порог. Увидев его, Тарсия бросается к ногам царя и говорит: «Сжалься надо мной, господин, ради бога, и богом тебя заклинаю не трогать меня. Побори свое вожделение и выслушай повесть о моих злосчастиях или по крайней мере прими во внимание мое происхождение». Когда она поведала Афанагору обо всех своих бедах, царь усовестился и с почтением говорит ей: «У меня дочь такая, как ты, и я боюсь, чтобы ей не пришлось попасть в такую же беду». Он дает девушке 20 золотых, говоря: «Вот, ты больше получила за свою девственность, чем назначил за нее сводник. Говори всем, что сказала мне, и купишь себе свободу». Вся в слезах, Тарсия говорит: «Благодарю тебя за сострадание и прошу никому не рассказывать о том, что услышал от меня!». Афанагор говорит: «Если расскажу, то единственно моей дочери, чтобы ей не претерпеть такой беды, когда она достигнет твоего возраста». И вышел со слезами.
В дверях с Афанагором столкнулся другой посетитель и говорит: «Как она тебе понравилась?». Царь говорит: «Как нельзя более, но она печальна». Юноша вошел к Тарсии, и, как полагается, она затворила
