идиота перепутали бычью печень и сердце дракона. Все, что он смог для них сделать, это обдать струей воды, чтобы смыть горячее зелье. Больше ничего. Даже обезболивающее он был не в праве им дать. Наложив на студентов Ступефай, он отправил обоих в больничное крыло, откуда их, скорее всего, перенаправят в маггловский госпиталь. Что удивительно, никто больше не пострадал. Брызгами накрыло пол-аудитории, но ни один студент кроме тех двоих, что готовили зелье, не обжегся. И это было странным. А учитывая рассказанное вчера Люциусом, странно вдвойне.
«Неужели это месть Поттера? - задался вопросом Северус. - Вряд ли, слишком тяжелое наказание. Так изощренно, хитро, не по-гриффиндорски. По-слизерински? Эти двое или кто-то из них кому-то сильно насолил? Надо спросить у Люциуса, может, он вспомнит, от кого спас сопляка. Все равно с ним нужно поговорить, чтобы избавил от придирок попечительского совета в связи с произошедшим, - Снейп поморщился, он терпеть не мог просить помощи, но, имея лучшего друга (п/а: все-таки я пошлая…)- председателя попечительского совета, было бы не в традициях своего факультета этим не воспользоваться. - Тогда, возможно, это не первый случай, когда эти двое совершают насилие. Надо поговорить с Драко, он должен знать, если это так».
Северус вытянулся на диване с кружкой теплого глинтвейна, в которой было растворено немного мягкого снотворного зелья. Не то, чтобы оно ему было необходимо, он заснул бы и так, но он не собирался превращать несколько часов отдыха в сеанс просмотра новых, а то и старых, кошмаров.
Интриговала также и бутылка с коньяком. Давным-давно Альбус проговорился одному из старшекурсников-слизеринцев о слабости их обычно бесстрастного декана к этому напитку. Конечно, данная информация передавалась от одного поколения к другому. Сначала ему носили бутылки по поводу и без, но потом сметливые змейки поняли, что Северуса не так-то легко умаслить таким способом. Профессор был довольно избирателен в своем пристрастии, и ему сложно было угодить. Тогда серпентарий пошел другим путем: коньяк стал исключительно дорогим и качественным и преподносился родителями, просящими за собственных отпрысков. Вполне возможно, что это такой случай и есть, по крайней мере, сова этим обстоятельством объяснялась. Тогда непонятно было отсутствие записки.
Пытаясь рассуждать логически, Северус решил перебрать всех, кто мог его «осчастливить» подобным подарком, в пределах школы. Их было не так и много: Альбус, Минерва, Поппи, Драко…
Северус сел на диване. Сердце бешено заколотилось в испуге за крестника. Ведь вариант, что младший Малфой прислал ему коньяк в качестве извинения за будущую провинность, означал, что он действительно зол на этих двоих. Снейп мог и не узнать о насилии по отношению к юноше. Это совсем не то, о чем Драко стал бы рассказывать кому-либо, особенно крестному, и, тем более, отцу.
«Не глупи, с его мощью и эмпатическими способностями он бы распылил их тонким слоем по стенам еще за несколько метров от себя. И предупреждение отца о нецелесообразности применения колдовства такого уровня даже не вспомнил бы,» - успокоил себя Северус и махнул палочкой:
- Акцио, плед.
- Северус, - послышался тихий голос от камина.
Снейп не двинулся с места, громко ответив:
- Минерва? Извини, я очень устал. С удовольствием выслушаю тебя завтра.
- Я просто хотела сказать, что выполнила твою просьбу.
Северус все же подошел к камину.
- Так быстро, - насмешливо улыбнулся он.
- Да, завтра жди гостя с «неприятной» запиской.
Зельевар покачал головой:
- Как же тебе не стыдно, ты же этим наслаждаешься!
- Да, Северус. Ты просто его не видел. Жди возвращения старого доброго Гарри Поттера, - Минерва так ухмыльнулась, что Северусу показалось, что она копирует одно из его самых «радостных» выражений лица.
- Ничего, мы еще посмотрим, кто кого.
- Только не забудь на него поорать, я ему сказала, что ты просто СТРАШНО недоволен.
- Обижаешь, - сделал надутый вид Снейп.
- Переживешь, - фыркнула МакГонагалл. Ее лицо исчезло из камина, но ее тихий смех с какими-то бархатными нотками еще несколько мгновений висел в воздухе. Северус даже немного завидовал этому смеху: у него самого смеяться настолько приятно не получалось никогда.
Снейп довольно улыбнулся: кажется, его жизнь начинает налаживаться.
Глава 7. 30 октября, пятница.
Поймав встречный поток воздуха, он позволил нести себя, мягко удерживая огромные белые крылья, будто бы на подушке. Он очень устал, за последние сутки он не опускался на землю ни разу. Руки и ноги задеревенели и отказывались двигаться. По-хорошему, ему необходимо было спуститься и отдохнуть еще несколько часов назад, но он не давал себе подобных поблажек, преодолевая фут за футом с каждым взмахом усталых крыльев. Плечи сводило, но он летел вперед, давным-давно перестав бесполезно пялится на пейзажи, проносящиеся далеко внизу. Он искал самого важного человека в этом мире. И, кажется, нашел. Человек, которого он разыскивал, был в замке, поблескивавшим при свете луны серебряными верхушками башенок и светящимися миниатюрными флажками и с высоты кажущимся игрушечным. Он сложил крылья и, лишившись опоры, рухнул вниз, с возрастающей скоростью приближаясь к земле. В последний момент он раскрыл крылья, они хрустнули, но затормозили падение, и он мягко опустился на землю, безумно хохоча. Когда-нибудь этот трюк будет стоить ему жизни, а пока… это было единственным наслаждением в его неполноценной, какой-то половинчатой жизни.
Под ноги бросилась птица, серая и невзрачная. За ней шествовала другая, раза в полтора больше, ослепительно белая, с длинным хвостом. В лунном свете она будто издавала сияние. Заметив его внимание, она нахохлилась и распушила хвост.
Мелькнувшее в его мозгу восхищение сменилось всепоглощающей яростью. Как кто-то может быть прекраснее его самого? Кроме хозяина, конечно.
Наклонившись, он черкнул выдвинувшимся на мгновение острым когтем по шее павлина. Белоснежное оперение залила кровь, черная в полумраке ночи.
- Ах, - тихий вскрик где-то впереди.
Он поднял голову, всматриваясь в почти полную темноту, образующуюся под большим раскидистым деревом. Ему не пришлось особенно напрягать зрение: все его естество рванулось к тонкому силуэту, еле-еле различаемому им в тени веток.
Самый лучший, самый необходимый ему человек испугался, когда он обхватил его в защитном объятье, оборачивая вокруг них двоих крылья.
- Тшшш, я не причиню тебе вреда, не бойся… Любимый…
Наконец-то он стал целым.
* * *
Гарри проснулся за полчаса до подъема. Снейп был прав, зелье не пропускало плохих снов. Несмотря на свою странность, сновидение наполняло его всего какой-то трепетной нежностью, невозможным восторгом и ожиданием чего-то.
Настроение было превосходным. Наступают выходные, он собрался вывести из себя «ужас подземелий», весь вечер рядом с ним будет та, вместе с кем ему очень хорошо и спокойно.
Гарри был рад, что зельеварение было последним уроком. Ему хотелось насладиться сюрпризом, который он с подсказки своего декана приготовил для Снейпа. Прошение необходимо было отдать до вечера, иначе зельевар, взбешенный его хэллоуинской шуткой, может найти причину, чтобы отказать.
Идея дополнительных занятий по зельям его увлекла. Ему определенно не хватало времени обычных уроков. Он то и дело ловил себя на мысли, что было бы интересно положить в зелье какой-нибудь лишний ингредиент, или немного другой. Что будет? В последний месяц с ним явно творилось что-то не то. Иногда он мог схватить в шкафчике компонент, название и действие которого он даже не знал, покромсать его кое-как, а то и бросить в котел целиком. И Снейп об этом знал, хотя ни разу до этого несчастного зелья от головной боли не поймал. Гарри мог с уверенностью сказать, что зельевар просто не хотел этого делать, раз уж он признался МакГонагалл, что он вообще заметил отклонения Поттера от рецепта.
Проблемой могла стать озлобленность профессора после Хеллоуина. Ничего, к этому Гарри и так давно
