– Само собой. Завтра мой сотый «прыжок», это надо отметить, – Абдул широко ухмыльнулся. Он медленно потягивал «Инвертоши» восьмидесятилетней выдержки. – Все, кто уцелеет, добро пожаловать! До дна, парни?
– До дна! – откликнулся я, вздымая бокал. – Йо-хо-хо!
Спорт для настоящих мужчин
«Прыжковое» утро выдалось на редкость солнечным и холодным. По крайней мере, оно таковым являлось, когда я, чтобы окончательно проснуться, вышел на балкон и свесился вниз, поглазеть на припаркованные автомобили.
Мисс Фенг, к моему удивлению, была уже на ногах и ждала меня с чашечкой обжигающего кофе, таблеткой «протрезвина» и сигарой. Такова традиция – выкурить сигару, чтобы «прыжок» закончился удачно.
– Надеюсь, соревнования совершенно безопасны, сэр? – спросила она, пока я заглатывал экспрессо.
– Что вы, совсем наоборот! Но после них я словно заново рождаюсь! Только представьте – в миллиметре от вас пролетает метеорит, каково, а? Кровь стынет в жилах, давление зашкаливает! Ну, что скажете?
Мисс Фенг недоверчиво поджала губы и забрала у меня пустую чашку.
– Скажу, что когда давление зашкаливает, необходимо лечь в постель, укрыться одеялом, приложить к голове холодный лед и вызвать скорую. Мой долг, сэр, постараться убедить вас отказаться от столь опасной затеи. Гмм. Надеюсь, вы сделаете всё возможное, чтобы выжить в этом возмутительно рискованном предприятии?
– Неплохая мысль – выжить, – загоготал я, словно умалишенный. Меня обуял азарт. Не так-то просто справиться с навалившейся на тебя депрессией, но когда на кону вопрос жизни и смерти, чёрная меланхолия проходит сама собой. Хотя бы на какое-то время.
– Да, кстати, если Лаура вдруг позвонит, скажите ей, пожалуйста, что я пал смертью храбрых, защищая ее девичью честь или что там в таких случая принято защищать. В общем, пусть перезвонит. Ах, да, чуть не забыл! Абдул аль-Мацумото пригласил нас, то есть всех, кто останется в живых, на вечеринку к себе во дворец на Марсе. Так что подготовьте, пожалуйста, мой челнок. Мы отправимся сразу же после «прыжка», я только переоденусь. Да, и оставьте малютке-мамонту достаточно еды, чтобы он не скучал, пока мы будем развлекаться вдали от него. Полагаю, если мы запрем его в башне на чердаке, он никому не причинит вреда, ну, в худшем случае, слопает пару занавесок…
Мисс Фенг кашлянула и взглянула на меня с укоризной:
– Сэр, вы обещали сестре лично присмотреть за животным, разве не так?
Я уставился на неё в немом изумлении.
– Чёрт возьми, вы хотите сказать…
Мисс Фенг вручила мне сигару и задумчиво произнесла:
– Вы прекрасно понимаете, сэр, что в ваших же интересах взять Джереми с собой. Не стоит забывать, что благородная леди Фиона сейчас также находится на Марсе, и хотя открытие горнолыжного сезона наверняка поглощает всё её внимание, она может ненароком заглянуть и во дворец Эмира. Увидев, что вы пренебрегли своими обязанностями и оставили Джереми одного, она, безо всякого сомнения, выйдет из себя и устроит грандиозный скандал. Сэр действительно готов к такому повороту событий?
– Проклятье, а ведь вы правы. Вот незадача. Ну, что ж, сдавайте мамонта в багаж. Надеюсь, он в багажник поместится?
Мисс Фенг еле слышно вздохнула.
– Мне кажется, есть все основания на это надеяться. Я проверю данную возможность, сэр. А вы тем временем постарайтесь остаться в живых.
– Попробуйте заманить его пивом, – посоветовал я напоследок, подхватил доску для серфинга и забрался в такси, следовавшее прямиком на орбиту. – Джереми обожает пиво!
Мисс Фенг поклонилась и закрыла дверь.
«Надеюсь, с пивом она не переборщит», – подумал я и удобно расположился в кресле. Гневно зачирикал гравитопрыг, измеряющий силу земного притяжения. Посчитав, что находится на чужой планете, он беспощадно ругал себя за оплошность и старался исправить положение одному ему известным способом. Меня терзали сомнения – стоило ли соглашаться с предложением мисс Фенг насчет Джереми? Всё-таки встретиться поутру со страдающим от похмелья мамонтом – то еще веселье. С другой стороны, к мнению мисс Фенг, похоже, стоило прислушаться. В общем, решил я под конец, как она сказала, так пусть и будет – она ведь профессионал, ей виднее. Я глубоко вздохнул, выждал минуту (пока не зазвенел будильник), распахнул дверь и ступил на трепыхающуюся доску. Триста километров враждебной пустоты простерлось подо мной. Я прыгнул…
Моё выступление прошло без сучка и задоринки. Впрочем, вы наверняка и сами об этом догадались, иначе этих строк попросту бы не было, хэй-хо? Сам «прыжок» я описать бессилен. Не представляю, как передать на бумаге ощущения восторга и блаженства, когда ты, стоя на рвущейся из под ног тонкой доске, несешься на сверхзвуковой скорости сквозь воздушные потоки, пытаясь удержать равновесие и не сгореть заживо в ревущих вокруг тебя огненных торнадо, преграждающих вход в атмосферу. Как описать то приближающийся, то вновь удаляющийся прочь лик Земли, внезапно оказывающийся прямо под тобой как раз в то мгновение, когда вихрящаяся плазма долбится в днище доски, намереваясь сбросить тебя во что бы то ни стало. Это же песня! Безумный восторг! К сожалению, во мне нет даже намека на поэтическую жилку, но если вам посчастливится наткнуться на Тодсворта вне стен клуба, где защитное поле уже не действует, о, каким сладостным медом поэзии он напоит вас и одурманит. По-моему, для шишковидного психа-«железяки», боящегося высоты, он – поэт изумительный. По крайней мере, ни от кого больше я не слышал столь потрясающего описания наших приключений.
Сам «прыжок» много времени не занимает - двадцать минут от старта до финиша - причем самыми напряженными являются только последние пять минут, когда скорость замедляется, становится дозвуковой, ты спрыгиваешь с тлеющей доски и взываешь к праотцам, моля их раскрыть твой парашют, ибо в противном случае придется ждать спасательного ялика судей, а это может оказаться действительно смертельно опасным. Если им вожжа под хвост попадет, они и не подумают вас спасать, пока вы не напишите объяснительную (пусть и в произвольной форме), какого чёрта вы тут, болтаетесь, как, хм, нечто в проруби, вместо того, чтобы спускаться, как все нормальные участники гонок. Каковы, а?
Небо затянуло тучами, когда я пролетал над Ютой, и, видимо, пытаясь проскочить между нависшими со всех сторон облаками, я слишком резко развернул доску вместо того, чтобы повернуть, и сбился с дороги. Когда облака рассеялись, я обнаружил, что отклонился от курса на пятьдесят километров. Приятного, конечно, мало, но когда мимо меня просвистела тройка лидеров (и среди них Абдул!), стало и вовсе обидно. Должен признать, слова, в тот момент сорвавшиеся с моих губ, для печати не предназначались. Однако игра есть игра, и пока она не завершена, она продолжается.
В конце концов я приземлился с отклонением в жалкие тридцать три километра, и подошедший через минуту судья объявил, что я пришел к финишу третьим. Перри О'Пири, парень из обошедшей меня тройки, сгорел, как спичка, так и не достигнув тропосферы, проморгав подкарауливший его столп пламени. Как говорится, не успел и глазом моргнуть...
До базы, где собирались участники, меня подбросил судейский ялик. Комбинезон на мне все ещё дымился, а я бодро топал по пыльному настилу базы, впервые за последнее время по-настоящему радуясь жизни. Как оказалось, радовался я не один – вечеринка в честь победителя уже началась и набирала обороты. Свита Абдула, вся в традиционных кимоно и бурнусах, водила за собой чудо-верблюда, который безостановочно мочился шампанским. Сам Абдул, воздев к потолку платиновый кубок (смахивавший, скорее, на бадью), выводил горловые трели на манер альпийских горцев:
– В честь мою сегодня пьют!
Толли Форсайт и какой-то странный тип, полагаю, Великий визирь Тосиро ибн Баши-Бузук, водрузили
