Фашизофрения

ингредиенты или воздействия (например, подогревать), — тогда процесс пойдет быстрее.

Можно выделить два основных фактора, «подогревавших» процесс массового появления смердяковых — любителей баварского. Это воздействие советской пропаганды — и воздействие пропаганды антисоветской.

Такой вид пропаганды мы называем антисоветской для краткости и удобства, на самом деле смысл ее шире. В определенных случаях ее можно назвать антирусской (как определили известные эмигранты В. Максимов и А. Зиновьев, «целились в коммунизм, а попали в Россию»), в иных случаях — это традиционная пропаганда «великой американской мечты», а иногда просто реклама «общечеловеческих ценностей» вроде того же баварского или кока-колы.

Разберем вначале первую. Если бы кто-то предложил охарактеризовать советскую пропаганду 1970– 1980-х двумя словами, то мы сказали бы: мертвая, застывшая.

Основным методом корректировки реальности в пропагандистских целях было умолчание. Подчеркнем, именно умолчание, замалчивание, а не прямая ложь. За 20 прошедших лет, проверив цифры и факты советских времен, мы убедились, что они в основном соответствуют цифрам и фактам, использовавшимся для описания советских реалий на Западе, а расхождения, если и существуют, носят характер погрешностей, а не прямой лжи. С прямой беззастенчивой ложью в стиле Гитлера — Геббельса мы познакомились только во время «перестройки».

В последние годы СССР люди в общем доверяли советской прессе (по инерции доверяют и до сих пор). Считалось, если «по телевизору показали» или «в газете написали», то это — правда. Этим доверием, кстати, в первые годы «свободы печати» эффективно пользовалась антисоветская пропаганда. Многократно тиражировались «реальные случаи» — в детском саду в молоке сварили крысу, десятки детей отравлены насмерть… Перевернулась бочка с квасом, а оттуда — опарыши. Подразумевалось, а иногда прямо писалось: вот чем поят детей и народ кровавые коммуняки!

Сегодня любой посетитель Интернета может убедиться, что ушлые журналисты «варили крысу» и «видели опарышей» во многих и разных городах. Впоследствии выяснилось, конечно, что ничего подобного в указанных местах не происходило. Более того, это физически невозможно: опарыши в кислой среде не живут, а наоборот, погибают, а сварить в молоке нужно не одну, а как минимум полсотни отравленных крыс, только тогда концентрация яда будет представлять угрозу жизни даже маленького ребенка, не говоря уже о взрослом. Но тогда дело было сделано — верили!

В советские времена автор подготовленного к печати текста нес ответственность за все приводимые им факты. На редакционных бланках обязательно существовала графа «цифры и факты проверил» — и место для подписи журналиста. Также ответственность несли сотрудники редакции, подписывавшие материал в печать и в свет. Ответственность, конечно, не уголовную, но достаточную для того, чтобы ее нельзя было проигнорировать.

Здесь мы видим наглядную иллюстрацию PR-принципа, сформулированного в США в 1950-е годы: если существуют зоны умолчания, массовое сознание заполняет их домыслами, зачастую худшими, чем самая неприятная правда.

На таком принципе «домыслы вместо умолчаний» построен весь роман «Архипелаг ГУЛаг», и этот принцип А.И. Солженицын наиболее четко сформулировал в упомянутой в первой части этой книги беседе с американским историком и социологом С. Максудовым. Вот как вспоминает об этом разговоре С. Максудов на страницах журнала «Социс» за 1995 год:

«Без особого успеха пытался я объясниться с Александром Исаевичем Солженицыным относительно ошибочного толкования им расчетов И. Курганова. Великий писатель ответил примерно так: поскольку советская власть прячет сведения, мы имеем право на любые догадки» (выделено мной. — Г.С.).

Чтобы оценить высокую моральность этого подхода, применим его к более понятным межчеловеческим отношениям. Если некто молчит о поведении своей жены, то мы имеем право распространять о ней любые догадки.

Глава 19. Как русские «изнасиловали Берлин»

Надо отдать должное зарубежным и отечественным пропагандистам: за последние двадцать с лишком лет, начиная с 1985-го, они немало и небезуспешно потрудились для того, чтобы воспитать у русских^{142} комплекс неполноценности. Антисоветская пропаганда работала по западным стандартам, описанным еще Марком Твеном в памфлете «Журналистика в Теннесси». Ярко, броско, сенсационно. При этом уже примерно с 50-х годов существовало четкое разделение пропаганды на белую, серую и черную. У нас и сегодня люди часто путают пропагандистские и финансовые термины, «серый пиар» и «черный нал», потому нелишне обратиться к первоисточникам.

Довольно известный бывший сотрудник ЦРУ Филипп Эйнджи в своей книге^{143} объясняет так. Белая пропаганда не скрывает своего источника. То есть слова, написанные или сказанные Ивановым, действительно именно им написаны или сказаны.

Серая пропаганда приписывает материал из одного источника — другому. Чаще всего это бывает, когда журналист от своего имени обнародует некие взгляды, оплаченные лицами, остающимися неизвестными широкой публике.

Наконец, черная пропаганда — «это материал или анонимный, или приписываемый несуществующему источнику, а иногда сфабрикованный, но приписываемый реальному источнику».

Поскольку для воспитания смердяковых в промышленных масштабах чаще всего используется третий вид, остановимся на нем подробнее.

«Материал или анонимный, или приписываемый несуществующему источнику» наверняка видал каждый. Это некие чаще всего спорные факты либо мнения, которые обнародовали «независимые эксперты» или «незаинтересованные наблюдатели», «компетентные источники, пожелавшие остаться неизвестными» и т.д., то есть, по существу, — анонимы, чья анонимность прикрыта авторитетными для большинства читателей наименованиями. Во времена «перестройки и гласности» и позже, в 1990-е, огромная (возможно, даже наибольшая) часть всех публикаций и телесюжетов представляла собой именно такой вот «черный пиар».

Тут следует заметить, что в иных случаях статьи, имеющие все признаки «ЧП», таковыми не являются. То есть действительно у журналиста был компетентный источник, который рассказал ему правду или хотя бы свое собственное мнение о ней и при этом пожелал остаться неизвестным. Такие соломинки неразличимы в стогу иголок. В жизни так не бывает, а в пропаганде — запросто: наличие редких жемчужин сильно затрудняет идентификацию навозных куч.

Таковы три вида пропаганды — как три рода оружия в армии Наполеона. Черная пропаганда (артиллерия) подготавливает атаку серой (пехоты), а в завершение белая пропаганда (кавалерия) гонит опрокинутого неприятеля и закрепляет успех.

Это — общий принцип, если так можно выразиться, инструменты стратегии пропагандистской войны. Но у каждого «воспитателя смердяковых» есть тактические средства, как общие для всех, так и индивидуальные.

Выше мы уже вспомнили один из видов тактики — ложь по Солженицыну, когда, пользуясь умолчаниями, автор использует свое «право» на любые догадки.

Также очень широко используется прием, порожденный естественной и неизбежной необходимостью ограничивать, отбирать материал для исследования. Перед этой необходимостью поставлен любой исследователь, ни один не может вместить в работу весь использованный материал. Только честные исследователи анализируют по возможности все факты, отбирая из них наиболее важные. А фальсификаторы отбирают факты, пусть даже единичные, которые подтверждают их теорию, и игнорируют все остальное. Это — второй тактический прием, наверное, наиболее распространенный, который мы назовем противоестественным отбором.

Следующий прием — эксплуатация глупости и почти всегда связанной с ней завышенной