Фашизофрения

неизвестны лагеря, где голодные немецкие военнопленные должны были есть траву. Архивы не сохранили фотографий показательных повешений немецких функционеров на фасадах домов, какие немцы повсеместно практиковали в России.

Гитлеровцы ни в одном захваченном городе на территории СССР не организовывали снабжение продовольствием местного населения — все, что возможно, должно было идти на нужды немецкой армии или вывозиться в рейх. Советские войска, заняв немецкий город, первым делом выводили на улицы полевые кухни и начинали бесплатную раздачу еды. Бивор об этом прекрасно знает и даже пишет в своей книге, правда, очень странно, как будто упрекает:

«Простым берлинцам в этот момент было отнюдь не до символов. Они накрывали лица убитых солдат кусками газет или шинелями и стояли в очереди к полевым кухням, развернутым красноармейцами по приказу генерала Берзарина. Тот факт, что в этот самый момент в Средней Азии свирепствовал голод и даже имелись случаи каннибализма, не влиял на новую политику советского руководства, призванную завоевать доверие немецкого народа».

Наверное, британскому автору действительно странно: как это можно бесплатно кормить «чужих», когда «свои» голодают. Наверное, одна из целей ревизионистов в том и состоит, чтобы нам это тоже стало казаться странным.

«Я думаю, что „Таймс“ еще не раз будет иметь возможность сетовать на самоуправство Кремля… Мы развернем теперь широкую кампанию внутри страны и за границей», — пишет Геббельс в своем дневнике 2 марта 1945 года. Продолжение этой кампании мы имеем несчастье наблюдать и сейчас. И «Таймс» действительно имела и до сих пор использует любую возможность «сетовать» на Кремль. Все сбылось, рейхсминистр был бы доволен.

* * *

Красная Армия в побежденной Германии вела себя гораздо гуманнее, чем любая армия в побежденной стране. Особенно — с учетом того, что гитлеровцы творили на территории СССР. Все познается в сравнении — как вели себя в своих зонах оккупации союзники — американцы и англичане?

Осмар Уайт (1909–1991), австралийский военный корреспондент в рядах 3-й американской армии, которой командовал знаменитый генерал Джордж Паттон, на основе своих газетных статей и дневников 1944–1945 гг. составил книгу «Conqueror's Road» («Дорога Победителя»). Вот несколько цитат:

«Радиообращение Эйзенхауэра „Мы приходим победителями!“ подразумевало, что командование имело право реквизировать любое пригодное жилье в полуразрушенных городах. Стариков, больных, детей часто выгоняли из домов в развалины, чтобы они беспокоились сами о себе. „Единственный способ научить krauts (кличка немцев, данная им американцами, происходит от немецкого слова, обозначающего кислую капусту) тому, что в войне нет ничего хорошего, заключается в том, чтобы обращаться с ними так же, как они когда-то поступали с другими“. Я слышал этот девиз постоянно…

После того, как боевые действия переместились на немецкую землю, солдатами фронтовых частей и теми, кто следовал непосредственно за ними, было совершено немало изнасилований. Количество их зависело от отношения к этому старших офицеров. В некоторых случаях личности нарушителей были установлены, они были отданы под суд и наказаны. Юристы держались скрытно, но признавали, что за жестокие и извращенные половые акты с немецкими женщинами некоторые солдаты были расстреляны (особенно в тех случаях, когда это были негры). Однако, я знал, что многие женщины были изнасилованы и белыми американцами. Никаких акций против преступников предпринято не было…»

А вот О. Уайт попадает в советскую зону оккупации и записывает: «В Красной Армии господствует суровая дисциплина. Грабежей, изнасилований и издевательств здесь не больше, чем в любой другой зоне оккупации»^{148} .

Можно ли на основе таких вот безусловно правдивых свидетельств участника событий и манипуляций с медицинской статистикой из западной зоны создать миф о двух миллионах изнасилованных англо-американцами немок? Разумеется. Только в России ни у кого нет к тому никакого интереса.

Но если обличители мнимых зверств Красной Армии и дальше будут стараться, полемика по принципу: «А вы еще хуже!» — вполне может разгореться.

И напоследок не откажу себе в удовольствии еще раз процитировать Осмара Уайта (выделено мной. — Г.С.):

«Из всего того, что я видел и слышал, было ясно, что русские, в отличие от британцев или американцев, не были обеспокоены проблемами „гуманности“. Не было заметно у них и желания мстить ради самой мести. Они были великими эгоистами и бескомпромиссными реалистами. Один говорящий по-английски русский офицер, будучи немного выпивши, говорил мне в кабаре Коммикер: „Мы должны уничтожить фашизм. Немецкий фашизм ничуть не хуже, чем любой другой. Единственная страна в мире, которая распознает и уничтожает фашизм — это Россия, но это вовсе не предмет национальной принадлежности. Национальность для нас не имеет значения. Мы не ненавидим немцев, итальянцев, негров или китайцев. Мы не думаем, что русские лучше, чем любой другой народ, за исключением того, что у русских такое правительство, которое стремится уничтожить фашизм. Мы сделаем Россию сильной и защищенной от врага — не для того, чтобы навязывать свою волю другим народам, а чтобы защитить людей от фашизма, где бы он ни появился. В качестве репараций мы возьмем у провинившихся стран только то, что нам необходимо для того, чтобы сделать Россию сильной и защищенной. Это — здравый смысл и логика. Мы не имеем ничего против капиталистической демократии кроме того, что она легко обращается в фашизм, когда ее дела идут неважно“».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1. С острой болью — без очереди…

Я ничем не обязан современному украинскому государству; наоборот, это оно обязано мне своим существованием.

Если бы я и миллионы подобных мне не поставили галочку в графе «так, підтримую» на референдуме 1991 года, государства Украина сегодня бы не существовало. Его суверенность легитимизирована только народным волеизъявлением. Это не мало, но говорить о «визвольних змаганнях» (национально-освободительной борьбе) не приходится. Всей «борьбы» и было-то — интриги в высшем партийном руководстве в Москве, объявление Ельциным и российским парламентом «независимости» России от всех и вся, был августовский путч 1991 года, референдум и беловежский сговор. На этих китах сегодня и стоит суверенная Украина.

А тому государству я обязан многим. В нем я родился, и в роддоме меня не подстерегала опасность быть зараженным СПИДом, гепатитом или туберкулезом. Моей матери не советовали сделать кесарево сечение или избавиться от плода, то есть меня. Риск того, что в роддоме меня убьют, а мои внутренности пустят на материал для ремонта богатых стариков в «цивилизованных странах», в «совковом» роддоме был равен нулю, то есть, проще говоря, вовсе не существовал.

И дальше я при всем желании не мог раскрепоститься — заняться собственным бизнесом (мыть машины) или вкусить прелестей свободного образа жизни (нюхать клей). Когда я, по детской глупости, проявлял поползновения такого рода, меня забирал дядя-милиционер, а потом долго воспитывала тетя в ДКМ (детской комнате милиции, было такое название).

Зато риск попасть в разные бесплатные секции и кружки был довольно высок. В школу постоянно