Фашизофрения

ни одного высокопоставленного коррупционера, успел отчитаться за весь крещеный мир.

2) Второй момент прямо следует из первого. Чем чаще говоруны, вроде известного пастушка из притчи, будут кричать «держи волка!», тем меньше им станут верить. Это, конечно, хорошо, что оранжевые все чаще предстают перед обществом в качестве лгунов, но плохо, что назойливые повторения выдумок создают в обществе атмосферу будничности, общество как бы привыкает к тому, что взятки брали, берут и будут брать все и повсюду, и ничего тут не изменишь. Не для того ли проводится подобная пропаганда, чтобы удобнее брать самим? Ведь разговоры о том, сколько стоило место в списке самой Юлии Владимировны, повторяются не только ее врагами, но и теми людьми, которые в этих списках прошли в Советы разного уровня.

3) Обращает на себя внимание неадекватность «преступления и наказания». 9 долларов плюс репутация лжеца для проигравшего процесс, — а как можно оценить, и возможно ли вообще оценить ущерб от коррупционного словоблудия для образа Украины в мире? Ведь подавляющее большинство людей планеты, которые хотя бы слыхали о существовании Украины, тут не бывали, с нашими взяточниками никогда не сталкивались, а убеждения о «стране-коррупционерке» у них утверждается усилиями таких вот «наших» говорунов. Вначале «дело Гонгадзе», потом «пленки Мельниченко», а вот появились и «пленки Ляшко»…

Как может отнестись к подобному мазохизму американец или европеец? А однозначно. Раз просят, чтоб мы их били за коррупцию, — мы их побьем. У нас, цивилизованных, нет абсолютно никаких причин относиться к таким людям лучше, чем они сами к себе относятся.

Только беда, что в «такие люди» попадают не только говоруны и взяточники, а весь украинский народ, о котором в мире, усилиями високопосадовців (высокопоставленных, или высокосидящих) в первую очередь самой Украины, складывается представление, что все в украинском народе — любо взяточники, либо взяткодатели.

Не знаю, как уважаемых читателей, а лично меня, прожившего сорок с гаком лет сперва «на Украине», а потом «в Украине» и ни разу никому ни за что не дававшего взятку, такое представление оскорбляет.

В инциденте с «морозовскими миллионами» достойно внимания не только содержание, но и форма подачи материала. В аналогичной PRопаганде от БЮТа четко прослеживаются неизменные тенденции.

Обвинения не следует разнообразить. Говорить следует только о коррупции и воровстве, которое везде вокруг нас и кроме нас, а мы — все в белом. Не нужно разнообразить и объекты нападок — обвиняются всегда «бандиты» из окружения Януковича или «люби друзи» из окружения Ющенко. Суммы пусть будут покрупнее, а ложь понаглее. PR-разоблачения следует проводить почаще, при каждом удобном случае.

Создается впечатление, что вся эта работа ведется людьми, учившимися по одному и тому же источнику. Его автор, без сомнения, может быть признан отцом-основателем public relations.

«Чтобы память масс усвоила хотя бы совершенно простое понятие, нужно повторять его перед массой тысячи и тысячи раз».

«Ее (пропаганды. — Г.С.) уровень должен исходить из меры понимания, свойственной самым отсталым индивидуумам из числа тех, на кого она хочет воздействовать… Она должна быть максимально проста».

«Пропаганда должна ограничиваться лишь немногими пунктами и излагать эти пункты кратко, ясно и понятно, в форме легко запоминающихся лозунгов… Пропагандировать наш лозунг мы можем и должны с самых различных сторон… но итог должен быть один и тот же и лозунг неизменно должен повторяться в конце каждой речи каждой статьи».

«…Тут нет места тонкой дифференциации. Народ говорит „да“ или „нет“, он любит или ненавидит. Правда или ложь! Прав или не прав! Народ рассуждает прямолинейно… Все искусство тут должно заключаться в том, чтобы заставить массу поверить: такой-то факт действительно существует, такая-то необходимость действительно неизбежна, такой-то вывод действительно правилен».

«Пропаганда должна воздействовать больше на чувства и лишь в небольшой степени на так называемый разум… чем меньше научного балласта в нашей пропаганде, чем больше обращается она к чувству толпы, тем больше будет успех».

«В начале войны казалось, что пропаганда безумна в своей наглости, затем она начала производить только несколько неприятное впечатление, а в конце концов, все поверили ей… чем чудовищнее солжешь, тем скорее тебе поверят. Рядовые люди скорее верят большой лжи, чем маленькой. Это соответствует их примитивной душе. Она знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они постесняются. Большая ложь даже просто не придет им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь… И даже когда им разъяснят, что дело идет о лжи чудовищных размеров, они все еще будут продолжать сомневаться и склонны будут считать, что, вероятно, все-таки здесь есть доля истины… Солги посильней — и что-нибудь от твоей лжи да останется».

Читатель уже, несомненно, догадался, что это за автор. Так обширно цитировать бесноватого фюрера пришлось для того, чтобы наглядно показать: его «шесть правил» и теперь лежат в основе как черной и серой, так отчасти и белой пропаганды, которую мы сегодня чаще называем пиаром (подробно на эту тему мы уже говорили во второй части книги). И объекты этого пиара — то есть каждый из нас — должны быть информированными, чтобы стать защищенными. Да, говорят украинские можновладці (власть имущие), стало быть, надо ужесточить. То есть судить и садить «за клевету». Как это было в советские времена^{151} .

Не нужно быть провидцем, достаточно просто жить на Украине, чтобы понять: первыми «за клевету» посадят редких оставшихся честными журналистов, которые пишут о беспределе нуворишей. Те, кто пишут, как любят говорить украинские депутаты, заказуху, те и будут продолжать, у них есть заказчик, который найдет сговорчивого судью. А честный журналист беззащитен перед тем, у кого на всякий случай есть миллион.

Тюрьмами правду не поборешь и тем более не защитишь. А вот жизни людские сломать, погрузить общество на долгие годы в немоту и невежество — это может случиться.

Глава 4. На битых фигурах партию не сделать

Сегодня только ленивый не говорит о том, что нужна национальная идея. Она нужна России, она нужна и всем, кто был в составе СССР.

Наши «элитные» уверены, что национальную идею можно «выработать», «согласовать путем консенсуса» или еще каким-нибудь способом родить.

Логически или исторически формируется национальная идея? Действительно ли возможно предложить ряд идей и потом консенсусом даже всего общества принять лучшую? Это было бы эффективно, но вряд ли возможно.

По результату исторического процесса не всегда можно судить о его замысле. Если б это было не так, нам бы пришлось признать, например, что конечной целью Наполеона Бонапарта было погубить армию в России и отправиться в заточение на далекий остров. Пытаясь формулировать любые общественные идеи, мы должны ясно отдавать себе отчет, что между планом и результатом протекает сложный процесс, очень часто меняющий план до неузнаваемости.

Ошибочное представление о том, что национальная идея может быть сформирована исключительно логически, что это вопрос только выбора, скажем, как выборы президента, только более растянутый во времени, — приводит к неправильному восприятию реальности. Например, расхожее убеждение в том, что