металлоискателей. Похоже, он столкнулся с доверчивыми людьми… И это парадоксальным образом вызывало у него беспокойство.
— Все в порядке, Ник?
Легкая вибрация в правом ухе подтвердила, что Мартин Фабер, ответственный за операцию, следит за ним из автомобиля «Лада», припаркованного в двухстах метрах отсюда. Мартин прилетел в Ереван неделей раньше, чтобы все подготовить. Он встретил агента со свертком детально разработанных инструкций под мышкой, оправдывая свою репутацию «человека-компьютера». Не то чтобы у Аллена вызывали восторг подобные характеристики — он всегда предпочитал людей действия теоретикам, — но, по крайней мере, он убедился, что Мартин его не бросит на произвол судьбы.
— Все нормально. Собор пуст, — ответил он.
— Отлично. Спутник тебя четко видит. Тепловые датчики определяют, что ты стоишь рядом с главным алтарем.
— Правильно?
— Точно.
— По твоему цвету на термоэкране я бы сказал, что ты нервничаешь.
Его голос прозвучал шутливо.
— Черт подери! — проворчал Аллен. — Я вспотел, а здесь как в холодильнике. Это не нервы… Я тут, мать вашу, подхвачу воспаление легких в разгар лета!
— Да ладно, ладно. «Око Неба» подтверждает, что поле свободно.
— А кроме того, — добавил Аллен вдогонку, — я терпеть не могу церкви!
Николас неслышным шагом направился за алтарь. По правую руку, сразу за портретом верховного патриарха Григора Лусаворича,[26] он обнаружил помещение, которое искал: епископальный музей.
— Хочу тебе сказать, — шептал Фабер, — что в этой церкви хранятся некоторые древнейшие реликвии христианства. Жаль, что тебя это не интересует, Ник. Армянская апостольская церковь даже старше римской и располагает по-настоящему ценными раритетами.
— Можешь мне не рассказывать…
— Да знаю я, что тебе это скучно, — вздохнул Фабер в микрофон. — Но если ты задержишься в этой стране, тебе следовало бы знать, что армяне первыми приняли христианство в четвертом веке и их…
— Можешь наконец заткнуться? — рявкнул Ник. — Я пытаюсь сосредоточиться, кретин!
— Ты уже на месте?
Вопрос еще больше разозлил Аллена:
— Да. Ты что, по спутнику не видишь?
Уже в течение последних двадцати секунд Мартин Фабер постукивал по двум мониторам, принимавшим тепловой сигнал со спутника КН-11, пытаясь оживить их. И хотя АНБ на это время поместило спутник прямо над его головой и сигнал должен был быть превосходным, оба экрана безжизненно мерцали белым.
— Наверное, у нас какая-то проблема с антенной, — извинился он. — Я тебя не вижу.
— Не важно. Просто слушай меня, этого достаточно. Тут пока все тихо.
— Ясно. Опиши, где ты находишься.
Аллен послушался.
— Я вошел в музей… — зашептал он. — Непохоже, чтобы тут бывало много народа. Все серое, старое, страшное…
Через две секунды он продолжал:
— Теперь передо мной стеклянная витрина. Стоит в центре комнаты. Какие-то раскрытые книги и монеты. По сторонам вижу… Не знаю, как описать, — такие маленькие шкафчики, как домашние аптечки, висят на стенках.
— Это реликварии, Ник, — прервал его Мартин, развеселившись. — Теперь иди к правой стене. То, что мы ищем, находится в ее центре.
— Эта штука висит?
— Сейчас сам увидишь. Посмотри прямо перед собой.
— Перед собой… в центре… — повторил агент, — у меня тут два таких ящичка. По виду очень древних.
— Подойди ближе.
— Один, похоже, золотой. Прямоугольной формы. Размером с большую книгу. Нижняя часть застеклена, а вокруг порхают ангелы.
— Это рака тернового венца, — произнес Мартин с уверенностью. — А другой?
— Терновый венец? Ты шутишь?
— Ник, — поторопил Мартин, — другой… Ты его видишь?
— Подожди минутку. Если ты тут бывал раньше, почему сам не делаешь свою работу?
Мартин проигнорировал это замечание. Не мог же он ему сказать, что уже три раза приходил сюда за этой вещью, но всякий раз терпел неудачу. Поэтому и решил поручить дело профессионалу.
— Так, Ник, сосредоточились! Если перед тобой нечто вроде дарохранительницы, украшенной сверху фризом, а внутри ты видишь фрагмент доски, инкрустированный золотым крестом с драгоценными камнями, то ты на месте.
— Именно это я и вижу, — ответил Аллен. — Что это?
— Окаменевший остаток Ноева ковчега.
— Да ладно! По виду он новехонький!
— Ошибаешься. Считают, что его нашел святой Иаков в шестьсот семьдесят восьмом году нашей эры во время паломничества на гору Арарат.
— А что, на Арарат ходили паломники? — вздрогнул Аллен. — Это же пять тысяч метров!
— Раньше ходили, хотя большинство из них не добиралось до вершины. Эта гора не так-то просто сдается. Святой Иаков заснул на середине дороги, хотя говорят, что Бог, чтобы приободрить его, положил у него под самым носом балку от ковчега.
— Фью, — присвистнул тот, — ты прямо ходячая энциклопедия!
— Я только стараюсь собирать информацию для своих целей.
— Ну так вынужден тебя огорчить: это не балка — всего-навсего одна дощечка!
— Она у тебя в руках?
— Ответ утвердительный.
— Ладно… — заколебался Мартин. — Может, ее разделили на куски и хранят в разных храмах. Доставай инструменты и начинай вытаскивать ее. Напоминаю, что нам нужна не доска, а камень в форме почки.
— Ух ты! Ты не хочешь кусок ковчега?
— Нет. Только камень.
— Черный?
— Именно. Это древний
Американец ощупал стену, чтобы убедиться, что сзади нет никакой сигнализации. Он также внимательно осмотрел сам реликварий, снял его со стены, а затем достал из кармана часовую отвертку и подсунул ее под внешний край кольца, обрамляющего драгоценность. Используя ее как рычаг, он тихонько надавил, и камень покорно скользнул ему в руку. Аллен спрятал его, капнул пару капель клеящего раствора в пустую оправу и вставил туда точную копию минерала, привезенную Мартином из Лондона. Она подошла безупречно. Ник улыбнулся. Пройдет много месяцев, прежде чем кто-либо обнаружит подмену.
— Готово!
— Отлично. — В голосе Мартина прозвучали победные нотки. — Вешай реликварий на место и выходи оттуда.
— Послушай… — Голос Ника снова загремел в фургоне. — Ты не скажешь, почему все-таки ты сам этого не сделал? Здесь совсем была не нужна моя помощь.
На этот раз Фабер не ответил.
