Кое-какие соображения на этот счёт у меня уже имелись. Поднявшись по течению ручья километра на два, мы нашли его исток. Это был большой родник, расположенный в ложбине между двух невысоких холмов. Местность почти полностью покрывал густой лес. Я присел на траву и предоставил мужчинам полную свободу действий. Они разбрелись по склону холма и вскоре обнаружили две большие пещеры. В них без труда могло поместиться всё племя.
— Сергей, посмотри, что мы нашли! — возбуждённо крикнул Выдра. «Нашли — и молодцы», — лениво подумал я, но всё-таки встал и пошёл к охотникам, всем своим поведением изображая живой интерес.
Внимательно осмотрев наше будущее жильё и убедившись, что оно как нельзя лучше подходит для нашего племени, мы повернули обратно. По дороге нам часто попадались медвежьи и кабаньи следы. Лес прямо-таки кишел живностью. Мимо нас прошмыгнул заяц, за которым гналась лиса. Рыжие белки перепрыгивали с ветки на ветку. Отовсюду слышалось пение птиц, а неподалёку трещали кусты. Это олени шли на водопой.
— Сергей, — обратился ко мне Выдра. — Мы все так рады, что поверили тебе и перебрались сюда. Эта земля так богата!
— Вы будете здесь счастливы, — ответил я. — Но когда-нибудь и другие племена захотят переплыть море и поселиться на этой земле.
— Мы их не пустим! — серьёзно сказал Выдра.
Вернувшись на побережье, мы подошли к поджидавшим нас соплеменникам. Выслушав известие об обнаруженных пещерах, Сын Медведя приказал всем собраться. Это было не лишним, так как некоторые подростки могли заиграться в лесу и отстать от своих.
Все оказались в сборе, и люди цепочкой пошли вдоль ручья. По пути я обратил внимание вождя на то, что вокруг много хищников, поэтому дети и женщины не должны уходить далеко от пещер без сопровождения вооруженных охотников. Да и мужчинам желательно не ходить поодиночке.
Новое становище всем понравилось. Люди принялись благоустраивать пещеры, которые раньше служили логовом для хищников. Всё лишнее выбросили подальше, устроили постели из свежей травы. Вождь с удовлетворением отметил, что пещеры находятся недалеко друг от друга, а это значит, что ночным сторожам будет легче нести свою вахту. Меня же Сын Медведя избавил от этой обязанности. «Направь свои помыслы в другом направлении», — сказал он, указывая в сторону улыбающейся Клушты. «Спасибо, ты настоящий друг», — благодарно кивнув, подумал я.
Следующий день выдался пасмурным. Хмурые серые тучи нависли над вершинами деревьев, изредка проливаясь мелким дождём.
Сломав две ветки ясеня, я обжёг их концы на огне. Получились прочные заострённые палки. Мы с Клуштой взяли четыре корзины и спустились немного вниз по течению ручья. Используя одну из палок, я начал подкапывать верхний слой дёрна. Жена мне помогала. Мы освободили приличный участок от травы, и стали копать глубже, отбрасывая землю руками. Через некоторое время добрались до слоя жёлтой глины. Ею мы наполнили корзины и вернулись в становище.
— Серёжа, зачем нам эта жёлтая земля? — спросила Клушта.
— Это не земля, а глина, — ответил я по-русски.
— Глина, — повторила жена. — А зачем она?
— Из неё мы сделаем посуду.
— Посуда. А что это такое?
— Потерпи немного и скоро всё сама увидишь.
Я вытряхнул глину из одной корзины и смочил её водой из ручья. Затем обмазал толстым слоем корзину внутри и снаружи. Ещё немного смочил водой и хорошенько пригладил руками. Такую же операцию повторил с оставшимися корзинами.
Готовые горшки отнёс в самый дальний угол пещеры, где за ширмой из оленьих шкур располагалась наша с Клуштой «спальня», и куда вход другим обитателям пещеры был запрещён. Исключение сделали лишь для Шекны, поскольку она по-прежнему была дружна с моей женой.
Весь следующий день я вырезал своим ножиком из ветки липы две деревянные ложки. Делать это было крайне неудобно, так как у меня отсутствовал специальный инструмент для резьбы по дереву. Лезвия ножа постоянно тупились, и я то и дело затачивал их о камень. Всё-таки для начинающего резчика ложки получились на славу.
«Как же много времени должно ещё пройти, прежде чем я снова смогу воспользоваться всеми благами цивилизации, — думалось мне во время работы. — Но ничего, как говорили (или будут говорить) в России: „Терпенье и труд всё перетрут“». Теперь, находясь в каменном веке, среди людей, одетых в звериные шкуры, я всё чаще вспоминал свою прежнюю жизнь и сравнивал её с жизнью нынешней.
С одной стороны мне не хватало книг, газет, выпусков новостей, трансляций спортивных событий по телевизору. С другой — та жизнь хоть и была комфортной в бытовом плане, но вместе с тем в ней присутствовали плохая экология, людские пороки, большой разрыв между доходами богатых и бедных людей.
В новом же мире вода чистейшая, воздух свежайший, пища натуральная. Первобытные люди не знают, что такое имущественное расслоение. К тому же, они ещё не научились лгать и притворяться.
Готовые ложки я спрятал в пещере, пока там не было Клушты. Пусть для неё это будет сюрпризом.
Клушта… Я прикипел к этой весёлой сообразительной девушке всем сердцем. Она помогла мне выучить язык племени, сама уже многое могла сказать по- русски. Мне нравились тембр её голоса и та непосредственность, с которой она общалась со мной.
…Через несколько дней я решил, что мои горшки достаточно просохли, и пора их обжигать. Утром вынес их из пещеры и поставил в костёр на небольшой огонь. Всё, что было сделано из прутьев, при этом выгорело. Хворост в костёр я подкладывал понемногу, чтобы от сильного пламени посуда не потрескалась. Так прошло часов семь. Я взял толстую ветку и осторожно выкатил горшки из огня. Внимательно их оглядел: замечательно, нигде ни одной трещины.
Дождавшись, когда горшки окончательно остынут, два из них унёс обратно в пещеру. Остальные наполнил водой и поставил на малый огонь. Когда вода закипела, бросил в посуду нарезанные куски мяса. У меня оставалось немного соли, и я посолил своё варево.
Целый день обитатели становища внимательно следили за моими действиями. Зайчонок постоянно приставал с расспросами, и даже Сын Медведя сидел рядом и восхищённо цокал языком, видя, как кипит вода.
— Огонь нагревает горшок, он в свою очередь нагревает воду. Вода кипит, и в ней варится мясо, — терпеливо объяснял я любопытным наблюдателям. — Скоро попробуете и всё поймёте.
Мясо сварилось, но вода продолжала кипеть. Тогда я взял ветку и отодвинул горячие головешки подальше от горшков, сказав при этом: «Подождём, пусть немного остынет». Над посудинами поднимался пар. Через некоторое время я достал из-за пазухи две ложки и одну протянул вождю.
— Сын Медведя, прими этот скромный дар.
Я зачерпнул своей ложкой небольшой кусок мяса и стал на него дуть. Вождь повторил мой манёвр.
Когда мясо, наконец, оказалось у него во рту, он замер на несколько секунд. Затем принялся энергично работать челюстями, блаженно улыбаясь. Окружавшие нас охотники стали сглатывать слюнки. Им тоже не терпелось попробовать новое «блюдо». Я наспех прожевал пару кусков и отдал свою ложку Выдре. Сын Медведя тоже не стал жадничать и, в свою очередь, передал ложку Зубу Волка.
Постепенно все мужчины попробовали варёное мясо. Они ели и нахваливали. Вскоре горшки опустели. Тогда Клушта с Шекной снова наполнили их водой и сами принялись стряпать. Я подошёл к вождю.
— Сын Медведя! Прикажи мужчинам сделать как можно больше ложек, чтобы их всем хватило.
— Хорошо, Сергей. Завтра они этим займутся, только ты покажи им, как это надо делать.
Женщинам варёное мясо тоже понравилось, несмотря на то, что соли им не досталось.
На следующий день в становище развернулась бурная деятельность. Клушта повела часть женщин копать глину. Другие плели корзины. Проходя мимо вождя, я заметил, как он сочувственно смотрит на охотников, которые при помощи своих примитивных кремневых ножей пытаются изготовить ложки.
Я достал из кармана свой нож и показал его Сыну Медведя.
— Он сделан из железа, а оно прочнее кремня. Если ты согласишься, то весной я отведу племя туда, где этого железа много, и научу вас делать из него ножи, наконечники для копий и стрел, и ещё многое другое, о чём вы понятия не имеете.
Сын Медведя перевёл взгляд с ножа на меня. Глаза его светились теплотой.
— Сергей, после меня вождём будешь ты, да и сейчас любое твоё желание будет исполнено. Я знаю, что все твои помыслы направлены на то, чтобы люди жили счастливо.
— Согласен. Ведь звёзды хотят именно этого. А теперь дай мне несколько человек, я спущусь с ними к морю.
— Зачем? — заинтересовался вождь.
— Будем добывать из морской воды соль.
— Бери кого хочешь, — одобрительно глядя на меня, сказал Сын Медведя.
Взяв из пещеры два горшка, я подозвал к себе пятерых охотников и пошёл с ними к морю. Зайчонок и его друг Окунёк увязались за нами. Один из мужчин нёс кусок коры с горячими угольками — я решил беречь спички. На опушке леса мы разложили костёр и поставили на огонь глиняные ёмкости, полные морской воды. Мужчины уселись возле костра и не спеша подбрасывали хворост, который тут же охватывали яркие языки пламени. Глядя на спокойное море, несущее неторопливые волны к пологому берегу, соплеменники разговорились.
— Скажи, Сергей, — обратился ко мне охотник по имени Сокол. — Почему вода в море солёная?
— Давным-давно вода в море была пресная, но потом постепенно стала солёная, потому что соль принесли реки.
— Но мы же пьём воду из реки, а она не солёная, — вмешался Зайчонок, который, наконец-то, угомонился, перестав сновать по лесу в поисках сухого валежника, и стал прислушиваться к разговору взрослых.
— В речной воде так мало соли, что мы её не ощущаем, — объяснил я. — Но, попадая в море, соль накапливается. Со временем морскую воду стало невозможно пить.
За разговорами время прошло незаметно. Вода в горшках выкипела, и мы сняли их с огня. Дождавшись, когда посуда остынет, я осторожно пересыпал добытую соль в мешочек. Её оказалось совсем немного. К вечеру мы вернулись в становище, оставив глиняные сосуды на побережье, с тем, чтобы завтра продолжить начатую работу. Я показал соль Сыну Медведя.
— Так мало? — удивился он.
— Ничего не поделаешь: столько соли содержат два горшка морской воды. Вот если бы горшков было гораздо больше…
— То и соли получилось бы больше, — закончил вождь мою мысль. — Ничего, горшков у нас скоро будет много.
И действительно. Через шесть дней десять мужчин выпаривали соль из тридцати округлых глиняных сосудов, разложив костры цепочкой по побережью. Новые горшки принципиально отличались от старых тем, что имели ручки, за которые их было удобно держать. Скоро в племени появилась и другая посуда из
